– Дорогая, нас пригласил к себе на ужин не кто иной, как досточтимый Такаси-сама [1]! Посмотри, вот оно, именное приглашение с нашей фамилией, Асикага!

– Ах, как мило! Я столько о нём слышала, как о меценате и покровителе искусств. К тому же, ему благоволит сам Император!

– Мне передали, что в этот раз у Такаси-сама собирается весь цвет столичной богемы. Фаворит императора, поэт Мураками-сан [2] прочтёт свои новые стихи. Художник Куроки-сан покажет свою последнюю картину. А благородный самурай Хосокава-сан любезно согласился лично продемонстрировать всем гостям высокое искусство ритуала сэппуку [3].

– Я просто сгораю от нетерпения! Как жаль, что придётся ждать ещё целых две недели!

– Уважаемый Асикага-сан, можно вас на минутку?

– Да, конечно, глубокоуважаемый Такаси-сама, в чём дело?

– Понимаете… Даже не знаю, как начать… Я вынужден извиниться перед Вами за то, что наш дорогой Хосокава-сан не смог прийти. Он, в некотором роде… заболел.

– Какая жалость! Надеюсь, он скоро поправится?

– Не скоро. Очень не скоро.

– А что, собственно, с ним случилось?

– Мм… Ладно, Вам я скажу, но больше – никому! Наш уважаемый Хосокава-тян только что был казнён в городской тюрьме за финансовые махинации в особо крупных размерах. Бедняга, он растратил столько денег и нажил столько врагов… Я пытался употребить всё своё немалое влияние, чтобы уговорить императора подписать указ о разрешении этому недостойному Хосокава продемонстрировать нам искусство сэппуку. Но император был, видимо, слишком зол, поэтому Хосокава отбросил копыта в тюрьме. Банальнейшее харакири [4]! И вот теперь нам нечем достойно завершить вечер.

– Понимаю и очень сожалею, но что я могу для Вас сделать, дорогой Такаси-сама?

– Благородный Асикага-сан, я извиняюсь, что доставляю неудобство Вам своей просьбой, но не будете ли Вы так любезны помочь мне с организацией кульминации вечера?

– Э… С удовольствием, но что именно вы хотите, чтобы я для Вас сделал?

– О, Великий Император, до Вас доходит, как до жирафа! Продемонстрируйте мне и моим уважаемым гостям изящное искусство сэппуку!

– Что?!! Почему?!!

– Как Вы не понимаете! Представление должно продолжаться! Нельзя заставлять публику ждать!

– Я не это имел в виду! Почему именно я? Почему, например, не этот стихоплёт Мураками? В конце концов, если Вам так необходимо, чтобы кто-то исполнил сегодня сэппуку, то сделайте это сами!

– Мне нельзя! Я – особа, приближенная к Императору! Моя жизнь слишком ценна… для него.

– Да это какой-то бред сивой кобылы!

– Увы, я вижу, что мои увещевания до вас не доходят. Я очень не люблю говорить такое людям в глаза, но мне бы очень не хотелось рассказывать Императору о некоторых аспектах Вашей, уважаемый Асикага-сан, финансовой деятельности. Ведь Вы присвоили из государственной казны никак не меньше, чем презренный Хосокава. Я же предлагаю Вам почётный способ проститься с жизнью и уклониться от ответственности за некие… деяния. А в случае ареста и последующей казни вы точно потеряете своё лицо. И не только лицо. Ваши сыновья никогда не смогут унаследовать ни Вашего имени, ни Вашего имущества.

– Я не хочу терять своё лицо!

– Соглашайтесь, иначе потеряете его вместе с головой.

– Да Вы, глубокоуважаемый Такаси-сама, просто пытаетесь сделать из говна конфетку!

– Каждый делает конфетки из того, что у него под рукой.

– Хм… Ну хорошо, в принципе я согласен.

– Я очень рад, что мне наконец-то удалось уговорить Вас продемонстрировать Ваше мастерство. Кстати, почтенная публика давно и с нетерпением ожидает Вашего выступления. Как, впрочем, и я. Не соблаговолите ли пройти на сцену?

– На понт берёте, почтенный Такаси-сама! Прежде, чем пошевелить хоть пальцем, я требую нотариально заверенных документов об единоразовой выплате в двадцать тысяч коку [5] для всей семьи и пожизненной ренте в две тысячи ежемесячно для жены, а также духовой оркестр раз в год на день моего упокоения!

– Единоразовая выплата в десять тысяч, пожизненная рента в тысячу и никакого оркестра!

– Десять с половиной, и я согласен.

– Идёт!

– Тебе понравилось сэппуку уважаемого Асикага-сан?

– Не очень.

– Да что ты говоришь?! А, по-моему, было исполнено просто мастерски! Как точно он вонзил себе кусунгобу [6] в левый бок, а потом классически разрезал живот слева направо, и ещё провёл это изящное движение вверх! Я слышал, что сам Такаси-сама приказал выгравировать на этом кинжале надпись "Семь раз отмерь, один раз отрежь!", и обещал подарить его безутешной вдове! А многие из гостей, восхищённые искусством великолепного Асикага-сан, даже отрывали кусочки от его кимоно на память!

– Вот именно, уж больно классически всё получилось. Сейчас в моде более свободный стиль. Нужно импровизировать, искать… К тому же, перед окончанием ритуала исполнитель покачнулся и чуть не упал назад! Если бы это случилось, то сэппуку было бы безнадёжно испорчено.

– Но ведь не случилось же! Ты просто придираешься. Всё-таки почтенный Асикага-сан не профессионал. Я слышал, что ему пришлось заменить в последний момент блистательного Хосокава-сан, который не смог явиться из-за внезапной тяжёлой болезни.

– Может быть, он и не профессионал, но хотя бы техническую сторону знать обязан, если уж берётся за такое тонкое искусство. Между прочим, в самом конце, перед тем, как кайсяку [7] отрубил ему голову, Асикага-сан негромко вскрикнул. Согласись, что это совсем непрофессионально!

– Всё ты путаешь! Это не он вскрикнул, а благородная Асикага-годзэн [8], его жена. Ей вполне простительно. И случилось это уже после того, как её мужу отрубили голову.

– Ну ладно, убедил. Наверное, я просто не проникся предложенной трактовкой. Хотя ты знаешь… Я бы с удовольствием посмотрел, как достойный Асикага-сан убивает себя об стену. Говорят, этот вид искусства сейчас входит в моду в Париже…