Конечно же, Палло не верил в чудеса. Еще там, в расчетном районе посадки, где они ждали этот контей­нер, стало ясно: «нерасчетная траектория спуска» под­разумевает гибель и собачки, и всей «начинки» аппара­та. Баллистики быстро подсчитали: перегрузки плюс ги­гантская температура. «Шарик» должен рассыпаться и сгореть. То, что он, обуглившийся, весь в сплетении про­водов, лежит сейчас перед ним на снегу – это действи­тельно чудо. Оболочка все-таки выдержала, и Палло воспринимал находку «шарика» как подарок. Прежде всего коллективу Королева. Ведь прошло хоть и неза­планированное, но чрезвычайно важное испытание. Ну а биологи и медики? Они тоже кое-что получат, если, ко­нечно, что-то сохранилось внутри…

Вертолет завис над ними неожиданно быстро. Всего несколько минут назад Палло передал радиограмму, а уже над лесом слышался рокот мотора.

Летчик сделал два круга над ними, присматриваясь к площадке, а затем уверенно посадил машину.

Из вертолета первым вывалился кряжистый мужи­чок в оленьей шубе, подмигнул Палло и, ничего не ска­зав, вонзился в снег. Отчаянно работая руками, он на­прямик поплыл к «шарику», хотя чуть в стороне уже пролегла тропа, протоптанная группой. Возможно, он не заметил ее, так как она уходила к палатке, а отту­да тянулась к «шарику». Впрочем, Мангулов скоро со­риентировался и, прежде чем Палло успел остановить его, уже добрался до контейнера.

– Он только посмотрит, – услышал Палло, – это наш метеоролог.

Арвид Владимирович недовольно взглянул на лет­чика.

– Туристов возите? – крикнул он. Летчик сделал вид, что не услышал. Палло забрался в кабину.

– Сможете взять его? – Палло показал на аппа­рат. Он решил не обострять отношения с летчиком.

– Сколько весит? – Козлову не понравился этот человек, который вел себя так, словно и вертолет, и эта тайга принадлежат ему.

– Чуть больше двух тонн.

В голосе Палло звучали требовательные нотки, и это вызвало новую волну неприязни, хотя Козлов чув­ствовал, что оснований для нее нет. Но бывает так: не понравится человек с первого взгляда, потом уж не пересилить себя.

– Во-первых, просеку прорубать надо, иначе не возьмешь, – сказал Козлов, – ну а во-вторых, у нас ограничение – до тонны. Да я уже передавал вам…

Нет, определенно долговязый, кажется, Палло – так он представился тогда из Туруханска, – раздражал Козлова. Такие элементарные вещи, как грузоподъем­ность вертолета, знал в Туре каждый мальчишка… Коз­лов подумал, что этот неприятный человек, привыкший командовать – властные нотки чувствовались даже в его вопросах, – сейчас начнет его уговаривать. Однако тот коротко бросил:

– Ну что ж, найдем других… Ждите, через полча­са возьмете моего человека.

И выпрыгнул из кабины.

«Ну-ну, прыткий очень, – обиделся Козлов, – «дру­гого найдем». Побегаешь за две тысячи километров, мо­жет, и найдешь…»

А Палло оставался доволен летчиком. Сдержанный, упрямый. Разозлился, что опять его спрашивали о гру­зе, но сдержался. С такими людьми Палло срабаты­вался, не впервые его встречают «в штыки». Ничего, потом привыкают. В их деле должен быть человек, сло­во которого – закон. Пожалуй, он немного подражал СП, как и все, кто работал с Королевым, у других это получалось, но Палло казалось, что суровость и рез­кость в их деле необходимы. Как в армии. Единонача­лие. А распоряжения обсуждению не подлежат.

У «шарика» копошился тот самый метеоролог. Пал­ло недовольно глядел на него, но мужичок спокойно продолжал отковыривать черные кусочки обмазки.

– Как уголь, – бормотал он, – силища-то какая в воздухе. Словно после пожара…

– Нельзя. – Палло схватил Мангулова за руку. – Ни в коем случае нельзя. Опасно… И идите к вертоле­ту… Слышите, к вертолету!

Мангулов послушался. Он попятился от этого чело­века, чье лицо покраснело то ли от гнева, то ли от мо­роза.

Но Палло уже забыл о нем. Волнение, которое уже не раз испытывал он при вскрытии аппарата, сейчас на­хлынуло, и он коротко бросил: «Инструменты!» Он не сомневался, что рядом Симонов.

– Не торопитесь, – услышал он голос Комарова. – Я отослал всех к вертолету. Да и ты отойди. С этим «шариком» нельзя спешить.

Палло отшатнулся от аппарата. В тоне Комаро­ва чувствовалось беспокойство, которое не было свой­ственно ему. За эти сутки Палло неплохо узнал на­парника.

– Тебя что смущает? – Палло, несмотря на свою категоричность, всегда выслушивал мнение других, да­же если оно было ошибочно.

– Эти провода. – Комаров показал на аппарат. – Не дай бог, если они под током. Тогда может сработать моя система. Это раз. И, во-вторых, контейнер с жи­вотным не отделился, значит, пиропатроны… Их хватит, чтобы любого из нас разрезать пополам. Давай-ка еще разок глянем на схему.

Совещались минут двадцать. Оказалось, что Кома­ров знает аппарат не хуже Палло, и Арвид Владимиро­вич ругнул себя, что мог показаться Комарову маль­чишкой: «Зачем сразу же полез с инструментами?»

– Теперь тебе понятно, почему я должен работать? – сказал Комаров. – А ты от греха подальше стань за той сосенкой и записывай, я буду диктовать все операции. А если бухнет, там не зацепит…

– Нет, я начну…

Комаров улыбнулся.

– Я войну прошел сапером, привык, – сказал он, – зря голову не подставлю.

– Не будем спорить. – Палло достал коробок спи­чек, обломил одну из них. – Короткая – идешь ты, длинная – я. Согласен?

Комаров кивнул. Протянул руку и резко вырвал спичку.

– Короткая, – показал он, – прикури-ка папиро­су. Пять минут не решают.

– Эй-эй-эй, – вдруг услышали они, – радиограмма от какого-то Королева. Требуют срочно передать Палло.

Кричал Козлов.

– Докури, я узнаю, что там. – Палло направился к вертолету.

Он не оборачивался. А Комаров, втоптав в снег оку­рок, резко встал и шагнул к «шарику».

– Передали из Туры, – сказал Козлов, – что Ко­ролев предупреждает об опасности взрыва пиропатро­нов. Действуйте по собственному усмотрению… Пере­страховывается, видно, ваш Королев.

– Не болтай ерунды, – разозлился Палло, – он о нас заботится… Я пойду туда, а вы в случае чего следите отсюда, и никто не должен шагу ступить в нашу сто­рону. Понятно?

Комаров все-таки ошибся. То ли батарея от удара раскололась, то ли оборвался провод, но система была обесточена. «Зря беспокоился, – подумал Комаров, – взрыва и не могло быть… И самолетная гонка теперь ни к чему».

Он махнул рукой. Палло подбежал к нему.

– Немного перестраховался. – Комаров оправды­вался. – Извини за спички…

– Нет, браток, все же тебе придется постоять за сосной, – улыбнулся Палло. – Пиропатроны все же не сработали… Теперь моя очередь.

Комаров неохотно отошел. Но спорить не стал, сей­час Палло имел право приказывать ему.

«Контейнер, упакованный в специальный чехол, на­ходится в нижней части люка № 2 под рамой. При ра­боте с контейнером соблюдать осторожность – он мо­жет быть выброшен из шара», – вертелись в голове строки из инструкции. Надо прежде всего добраться до разъемов, а они с той стороны, у самой земли. Палло просунул отвертку в щель, прижался к «шарику». Да, ес­ли сейчас сработают пиропатроны… Разъем поддался легко… Теперь надо снять планку и отвернуть два бол­та… И ввинтить ударную трубку, а потом гайку… Пиро­патрон за ней…

– Я держу, – услышал он голос Комарова, – одно­му не справиться.

Работали молча. Болты пригорели, поддавались с трудом.

Вдвоем они вынули из аппарата контейнер. И пер­вое, что увидел Палло, – большие, удивительно боль­шие глаза собаки. Они смотрели на него доверчиво и, как ему почудилось, с грустью…

Механик нашел командира в ресторане аэропорта. Они вылетели из Москвы на рассвете, и Капрэлян так и не успел позавтракать.

В Красноярске их уже ждал транспортный самолет, но Капрэлян выпросил полчаса, чтобы перекусить.

– Собачку привезли, – сказал механик, – можно взглянуть.

– Какую собачку? – не понял Капрэлян,

– Ту самую, из Туры. Забавная. А главное – жи­ва. – Механик был возбужден. – Представляете?