Донован почувствовал на себе взгляд двадцати пар механических глаз. Двадцать металлических голосов торжественно провозгласили:

– Нет Господина, кроме Господина, и КТ-1 - пророк его!

– Боюсь, что мои друзья, - вмешался Кьюти, - теперь повинуются существу, которое выше тебя.

– Черта с два! Убирайся отсюда - я с тобой позже посчитаюсь, а с этими говорящими куклами - прямо сейчас!

Кьюти медленно покачал своей тяжелой головой.

– Извини меня, но ты не понимаешь. Это же роботы, а это значит, что они мыслящие существа. Теперь, после того как я поведал им истину, они признают Господина. Все роботы. Они называют меня пророком. - Он опустил голову. - Я, конечно, недостоин; но кто знает…

Только, теперь Донован перевел дух и продолжал:

– Да ну? Вот здорово! Это просто великолепно! Так вот, слушай, что я скажу, ты, медная обезьяна! Нет никакого Господина, нет никакого пророка и нет никакого вопроса - кому подчиняться. Ясно? А теперь - вон отсюда! - исступленно заревел он.

– Я подчиняюсь только Господину.

– Черт бы взял твоего господина! - Донован плюнул на передатчик. - Вот твоему господину! Делай, что тебе говорят!

Кьюти ничего не сказал. Молчали и остальные роботы. Но Донован почувствовал, что напряжение внезапно возросло. Холодное малиновое пламя в глазах роботов стало еще ярче, а Кьюти как будто весь окаменел.

– Кощунство! - прошептал он металлическим от волнения голосом и двинулся к Доновану.

– Донован впервые ощутил страх. Робот не может испытать гнев - но в глазах Кьюти ничего нельзя было прочесть.

– Извини меня, Донован, - сказал робот, - но после этого тебе нельзя больше здесь оставаться. Отныне тебе и Пауэллу запрещается находиться в рубке и в машинном отделении.

Он спокойно сделал знак рукой, и два робота мгновенно обхватили Донована с двух сторон, прижав его руки к бокам. Тот не успел и ахнуть, как почувствовал, что его поднимают в воздух и галопом несут по лестнице.

Грегори Пауэлл метался взад и вперед по кают-компании, сжав кулаки. В бессильном бешенстве он взглянул на запертую дверь и сердито повернулся к Доновану:

– За каким дьяволом тебе понадобилось плевать на передатчик?

Майк Донован в бешенстве ударил обеими руками по подлокотникам кресла.

– А что же мне было делать с этим электрифицированным чучелом? Я не собираюсь уступать какому-то механизму, который я собрал своими собственными руками.

– Ну конечно, - недовольно ответил Пауэлл, - а сидеть тут под охраной двух роботов - это значит не уступать?

– Дай только добраться до базы, - огрызнулся Донован, - кто-нибудь за это поплатится. Эти роботы должны слушаться нас. Это же Второй Закон.

– Что толку это повторять? Они не слушаются. И возможно, что это вызвано какой- то причиной, которую мы обнаружим слишком поздно. Между прочим, знаешь, что будет с нами, когда мы вернемся на базу?

Он остановился перед креслом Донована и сердито посмотрел на него:

– Что?

– Да нет, ничего особенного. Всего-навсего лет двадцать в рудниках Меркурия! Или просто тюрьма на Церере!

– О чем ты говоришь?

– Об электронной буре, которая уже на носу. Ты знаешь, что наш земной луч находится точно на пути ее центра? Я как раз успел это подсчитать перед тем, как робот вытащил меня из-за стола.

Донован побледнел.

– Разрази меня Сатурн!

– А знаешь, что будет с лучом? Буря разыграется на славу. Луч будет прыгать как блоха. И если у приборов окажется один Кьюти, луч непременно расфокусируется. А тогда представляешь, что станет с Землей? И с нами?

Пауэлл еще не кончил говорить, как. Донован отчаянно навалился на дверь. Дверь распахнулась, он вылетел в коридор и наткнулся на неподвижную стальную руку, которая преградила ему дорогу. Робот равнодушно поглядел на задыхавшегося человека с Земли.

– Пророк приказал вам оставаться в комнате. Прошу вас, пожалуйста!

Он повел рукой - Донован отлетел назад. B это время из, - за угла коридора появился Кьюти. Он сделал роботам знак удалиться и тихо закрыл за собой дверь.

Задыхаясь от негодования, Донован бросился к Кьюти.

– Это зашло слишком далеко. Тебе придется поплатиться за эту комедию!

– Пожалуйста, не волнуйтесь, - мягко ответил робот. - Рано или поздно это все равно должно было произойти. Видите ли, ваши функции исчерпаны.

– Простите, пожалуйста. - Пауэлл выпрямился. - Как это понимать?

– Вы ухаживали за Господином, - отвечал Кьюти, - пока не был создан я. Теперь это моя привилегия, и единственный смысл вашего существования исчез. Разве это не очевидно?

– Не совсем, - с горечью ответил Пауэлл. - А что, по-твоему, мы должны делать теперь?

Кьюти ответил не сразу. Он как будто подумал, потом одна рука его протянулась и Обвилась вокруг плеч Пауэлла. Другой рукой он схватил Донована за запястье и притянул его к себе.

– Вы оба мне нравитесь. Конечно, вы - низшие существа с ограниченными мыслительными способностями, но я в самом деле чувствую к вам какую-то симпатию. Вы хорошо служили Господину, и он вознаградит вас за это. Теперь, когда ваша служба окончена, вам, вероятно, недолго осталось существовать. Но, пока вы еще будете существовать, вы будете обеспечены пищей, одеждой и кровом, если только откажетесь от попыток проникнуть в рубку или машинное отделение.

– Грег, это он увольняет нас на пенсию! - завопил Донован. - Сделай что-нибудь! Это же унизительно!

– Слушай, Кьюти, мы не можем согласиться. Мы здесь хозяева. Станция создана людьми - такими же, как я, людьми, которые живут на Земле и других планетах. Это всего-навсего станция для передачи энергии, а ты - всего только… О господи!

Кьюти серьезно покачал головой:

– Это уже становится навязчивой идеей. Почему вы так настаиваете на совершенно ложном представлении о жизни? Даже если принять во внимание, что мыслительные способности нероботов ограничены, то все-таки…

Он замолчал и задумался. Донован произнес яростным шепотом:

– Если бы только у тебя была человеческая физиономия, с каким удовольствием я бы ее изуродовал!

Пауэлл дернул себя за ус и прищурил глаза:

– Послушай, Кьюти, раз ты не признаешь, что есть Земля, как, ты обЪяснишь то, что видишь в телескоп?

– Извините, не понимаю.

Человек с Земли улыбнулся.

– Ну вот, ты и попался. С тех пор как мы тебя собрали, ты не раз делал наблюдения в телескоп. Ты заметил, что некоторые из этих светящихся точек становятся видны при этом как диски?

– Ах вот что! Ну конечно! Это простое увеличение - для более точного наведения луча.

– А почему тогда не увеличиваются звезды?

– Остальные точки? Очень просто. Мы не посылаем туда никаких лучей, так что их незачем увеличивать. Послушайте, Пауэлл, даже вы должны были бы это сообразить.

Пауэлл мрачно уставился в потолок.

– Но в телескоп видно больше звезд. Откуда они берутся? Юпитер тебя возьми, откуда?

Кьюти это надоело.

– Знаете, Пауэлл, неужели я должен зря тратить время, пытаясь найти физическое истолкование всем оптическим иллюзиям, которые создают наши приборы? С каких пор свидетельства наших органов чувств могут идти в сравнение с ярким светом строгой логики?

– Послушай, - внезапно вскричал Донован, вывернувшись из-под дружеской, но тяжелой руки Кьюти, - давай смотреть в корень. Зачем вообще лучи? Мы даем этому хорошее, логичное обЪяснение. Ты можешь дать лучшее?

– Лучи испускаются Господином, - последовал жесткий ответ, - по его воле. Есть вещи, - он благоговейно поднял глаза к потолку, - в которые нам не дано проникнуть. Здесь я стремлюсь лишь служить, а не вопрошать.

Пауэлл медленно сел и закрыл лицо дрожащими руками.

– Уйди, Кьюти! Уйди и дай мне подумать.

– Я пришлю вам пищу, - ответил Кьюти добродушно.

Услышав в ответ стон отчаяния, он удалился.

– Грег, - хрипло зашептал Донован, - тут нужно что-нибудь придумать. Мы должны застать его врасплох и устроить короткое замыкание. Немного азотной кислоты в сустав…