Тестов было три: ОСА (тот самый «№ 1»), на IQ (коэффициент интеллекта) и совсем маленький — на внимание. Вопиющая несправедливость состояла в том, что вопросы всегда были одними и теми же, и человек отвечал на них достаточно часто, чтобы запоминать правильные ответы, что несомненно искажало реальные результаты. Это прежде всего касалось КИ и минутки. Впоследствии я отвоевал к ним «вариант Б» пылящийся в закромах КВОЛ-а, но, полагаю, даже это намного ситуацию не улучшило, учитывая что некоторые преклиры тестировались еженедельно в течение многих месяцев. Про ОСА я тоже узнал кое-что интересное. То, что он не имеет никакого отношения к Оксфордскому университету, подтвердили даже сотрудники отделения квалификации, где я консультировался по этому поводу. Причину, по которой он носил столь громкое название, мне так и не пояснили. Относительно особенностей его толкования — та же тайна, покрытая мраком. Единственные материалы представляли из себя папку с утверждениями на английском, без какого бы то ни было перевода, из чего я сделал вывод, что вряд ли кто-то из регистраторов был с ними ознакомлен. По свидетельствам очевидцев, сие мастерство передавалось из уст в уста на трехминутной тренировке, после которой любой новичок уже мог работать оценщиком.

Поскольку организация все расширялась и расширялась, нужны были новые помещения, и класс штата, где в прошлом году я учился от четвертой миссии, превратился в контору одного из шестых отделений. Обучение персонала перебросили обратно в «теорию», и теперь сотрудники снова занимались вместе с публикой, как в старые времена на Разъезжей. Светы Мацицкой уже не было, и всем заправлял новенький супервайзер. Однажды он попросил меня проверить итоговое задание у одного студента по курсу «Причина подавления». Я согласился. Не обнаружив ни малейшей крупицы знаний, я отрапортовал ситуацию «классному руководителю», на что тот ответил — раз я принимать «не хочу», он сделает это сам. Была среда, и статистики в Центре «горели», поэтому выпуск должен был состояться несмотря ни на что. Я сидел и смотрел, какую чушь несет ему этот бородатый «мудрец», а супервайзер говорит: «Да. Точно. Хорошо. Отлично». Там где студенту сказать было вообще нечего, супервайзер отвечал за него, а потом добавлял: «Да?» Студент: «Угу». Я прибежал в КВОЛ и стал объяснять, что такого-то выпускать, просто спросив: «Получили ли вы пользу от курса?», нельзя — он ничего не понял. Мне сказали, чтобы я писал доклад в этику, если считаю нужным, а они будут делать свою работу (КВОЛ тоже имел статистику по выпуску студентов). Доклад я, разумеется, накатал, но было уже поздно — студента выпустили и торжественно наградили сертификатом.

Ничего идеального, конечно, не бывает, и это бесспорное правило можно было бы поставить в оправдание подобным случаям. Но факт состоял в том, что халтура, и, как я мог убедиться, далеко не единственная, была. Офис же ЛРХ украшала крайне противоречивая грамота, выданная международным управлением, в которой утверждалось, что вся технология в этой организации стандартна на 100 %! Там не говорилось, что она на каком-то высоком уровне или что все сотрудники сдали по ней экзамен «на пятерку». Там значилось, что предоставляемый продукт абсолютно соответствует всем предъявляемым к нему требованиям. Всегда. Этот «знак качества» очень любят демонстрировать сырой публике, и ему верят. Верят, что здесь работают суперпрофессионалы, которые просто не могут делать ничего неправильно, но я видел, что эта грамота — филькина и служит только рекламным целям. Виновных накажут, но, в самом лучшем случае, предложат пройти то же самое без дополнительных взносов. Я был свидетелем, когда человеку сказали, что перед ним не станут даже извиняться за напоротые ошибки, потому что для саентологической организации это оскорбительно. Однако, приглашая к себе за сотни, а то и тысячи километров, пожалуй, главным аргументом перед местной миссией будет как раз то, что только тут их ждут стандарты, в точности соответствующие тому, что задумывал Рон.

Штат собрали в холле на третьем этаже и объявили, что наша организация класса 5 стала «Сент-Хиллом» за два месяца — в рекордный срок за всю историю Саентологии! То есть ни в одной стране мира им никогда не становились так быстро, включая «Сент-Хилл без кавычек», где пост Исполнительного директора принадлежал самому Хаббарду. Публика об этом еще не знала — тогда это была эксклюзивная информация только для штата. Мы долго-долго хлопали в ладоши, радостно кричали, топали и поздравляли друг друга. Радовался и новенький начальник отдела обучения, поскольку собрать в академии более двухсот студентов полного дня до этого не удавалось никому в России. Ко всему прочему, мы стали первой организацией такого класса в СНГ. Через несколько дней намечался праздник по случаю Четырнадцатой Годовщины спуска на воду корабля «Фривиндз», где событие о небывалой скорости расширения в бывшем СССР решили сделать достоянием мировой саентологической общественности. Питерские торжества по этому поводу должны были состояться в Д.К. имени Газа, у станции метро «Кировский завод». Мы приехали задолго до начала и несколько часов репетировали представление. Все начиналось с того, что в полной темноте раздавался одинокий бой малого барабана. Затем вспыхивали перемещающиеся прожектора, дробь превращалась в поспешный марш, под который с обеих сторон сцены, вышагивая друг за другом, появлялись молодые, красивые саентологи в белых рубашках. В руках у каждого — по флагу, соответствующему одному из трех государственных цветов. В начале шли самые высокие — с белыми, затем, ниже ростом — с синими и замыкали обе колонны невысокие саентологи с красными флагами. Двое самых первых несли стяг Российской Федерации и какое-то саентологическое знамя. В центре мы пересекались крест-накрест, проходили двойной шеренгой вдоль края, спускались в зал, шагали через середину, возвращались и убегали за кулисы. Направляющие оставались по краям сцены, молча демонстрировать внушительную атрибутику. Потом по сценарию должны были выйти разные саентологические лидеры и сделать торжественное заявление. На репетиции в этот момент выходил худой невысокий паренек в больших белых кроссовках и женщина в джинсах. Оба незнакомые.

В намеченное время саентологическая паства собралась в зале и почти сразу начался фильм, с показом церемонии празднования на «Фривиндзе». Весь персонал тихо вывели и собрали внизу перед гардеробом дворца культуры. Затем около двухсот человек, не произнося ни звука (мы готовили сюрприз, поэтому перемещение должно было остаться незаметным) прошли по длинным подвальным коридорам и, поднявшись по узкой служебной лестнице, оказавшись как раз за сценой. Тем, кто должен был выходить с флагами, раздали флаги, построили и зазвучала барабанная дробь. Дальше все происходило, как и планировалось. Представление приняли на ура, несмотря на то, что кто-то из девчонок потерял туфлю, а невзрачный юноша и женщина оказались Корпусом Вселенной, который все так ждали. Чуть позже они появились на сцене в черной, с иголочки, униформе, похожей на офицерскую военную и блестящих черных ботинках, производя уже совершенно иное впечатление (что, впрочем, не затмило удивления малочисленностью состава). Публике сказали главную новость, а потом попросили весь штат выйти на сцену. Дальше были долгие-долгие аплодисменты и нас переполняло удовлетворение от общей благодарности за свою нелегкую, но необходимую работу.

Утром, по завершении координации, начальница отдела технического обслуживания — Юля Варгунова, руководившая всеми АНЦХ, велела мне ненадолго задержаться. Вообще администраторов Направляющего Центра Хаббарда до этого времени было четверо. Люба Корш и я в основном находились в холле для преклиров и лишь по необходимости поднимались наверх. Еще двое сотрудников обслуживали непосредственно НЦХ, пока один из них не уволился. Теперь меня ставили на его место с условием в «свободное» время помогать внизу. В круг новых обязанностей вошли снабжение отдела распечатками необходимых технических бюллетеней ЛРХ, различными мелочами, вроде скрепок и авторучек, уборка в одиторских кабинках, инвентаризация Е-метров, и поиск в архиве своего рода «личных дел». Последнее вызывало особую гордость, поскольку являлось допуском в одну из святая святых и, по словам главного К/С, могло быть доверено только сотрудникам не ниже статуса 2. Таковым из АНЦХ не являлся никто, поэтому секретарю отделения со всеми остальными приходилось закрывать глаза на это нарушение.