– А вдруг да окажется достаточным и желания? – сказал он.

Они словно бы позабыли и про меня, и про внимательно слушающего мальчугана, стоявшего рядом со мной. Оба смотрели друг на друга с таким видом, как будто против их воли между ними был заключен какой-то союз. Было очевидно, что ни один из них не желал этого брака, и я была уверена, что основания противиться ему были у обоих различны и вызывали обоюдное возмущение, хотя общая цель и объединяла их. Бабушке Джулии не так-то легко будет осуществить свои планы. Впрочем, все это меня не касалось. Единственное, чего я хотела, – это узнать, кто был преисполнен такой отчаянной решимости во что бы то ни стало меня напугать. И почему.

Я не успела нарушить их сосредоточенное обсуждение волновавшей обоих темы. Мне помешал голос тети Фрици, приближавшейся к нам по тропинке.

– Опять этот ребенок! – выкрикнула она, подойдя к нам. – Этот ужасный ребенок! Я знаю, что она взяла одну из моих птичек. Дилли умер – я знаю: он умер!

Мы повернулись к ней. Она еще не успела переодеться, и шифоновые рюши ночной рубашки делали ее похожей на хищного серого сокола, буквально налетевшего на нас.

Тетя Нина встревоженно двинулась в сторону, как бы пытаясь скрыть от ее глаз птичку, но Элден ничего не собирался скрывать. Он поднял руку с мертвой птицей, лежавшей у него на ладони. Тетя Фрици увидела ее и ахнула. Она взяла маленькое тельце в руки, приложила его к щеке и начала горестно причитать. Однако горе тут же уступило место гневу.

– Где ребенок? – резко обратилась она к нам. – Вы где спрятали эту девочку?

Тетя Нина с отвращением поджала губы, но, когда она посмотрела на меня, вид у нее был немного испуганный.

– Нет никакого ребенка, Арвилла, – сказала она.

– Как это нет?! – Тетя Фрици вдруг взглянула на меня. – Я знаю, что она здесь побывала. Вчера вечером я видела ее между березами. Разве вы не слышали, как она плакала? Наверняка она снова пробралась в оранжерею. И если я ее поймаю…

Она подошла ко мне вплотную, внимательно вглядываясь в мое лицо своими синими глазами. Я держалась из последних сил. Где-то внутри меня уже начала бить дрожь. Мне нельзя думать о маленькой девочке, тянущейся к трепещущей птице, да и о взрослой женщине, охваченной яростью.

– Я вас уже видела раньше, – сказала она. – Я знаю, что уже видела вас раньше.

Элден не обратил внимания на предостерегающий взгляд тети Нины.

– Она и есть тот ребенок, которого вы ищете. Это тот самый ребенок, только она выросла. Но сделала это не Малли, как вам прекрасно известно. Это вы ходили в оранжерею. Я вас спрашивал, зачем вам шляпная булавка. Я вас спрашивал, почему вы ее спрятали между растениями – помните? Теперь видите, что вы наделали?

Это было беспощадное нападение. Крис негодующе пробормотал что-то, но Элден явно получал от происходящего удовольствие. Его светло-голубые глаза были широко раскрыты, он ничуть не хмурился исподлобья, когда требовал, чтобы она вспомнила, как проделала нечто такое, на что я не считала ее способной. У тети Фрици уже начали дрожать губы, на лице появилось обычное выражение потрясения и боли. Я не могла молча стоять и созерцать происходящее. Тетя Фрици была главной причиной моего пребывания здесь, и она отчаянно нуждалась в защите.

– Не говорите ей такие вещи! – возмущенно воскликнула я. – Она не стала бы причинять вред одной из своих собственных птиц. Это сделал кто-то другой.

Элден бросил мне взгляд, ясно говоривший: не суйтесь не в свое дело.

– Взгляните на перья на грудке, – приказал он тете Фрици. – Тут всего лишь крошечная ранка, – ранка, нанесенная каким-то острым инструментом. Ну как, начали вспоминать?

Она разжала руки, выронив птицу на землю, как если бы самое ее прикосновение стало вдруг для нее отвратительным.

– Неужели я в самом деле это сделала? О, Элден, я не могу вспомнить! Я не могу вспомнить ничего из того, что произошло после того, как я встала с постели сегодня утром!

Я ненавидела его за эту боль, которую он ей причинял.

– Тетя Фрици, дорогая, конечно же, вы все прекрасно можете вспомнить. Я взяла ее конвульсивно сжатые руки в свои.

– Ведь сегодня утром вы говорили мне, как много уже начали вспоминать. Вы обещали доктору Уэйну выздороветь.

Она выдернула свои руки и беспомощно повернулась к тете Нине, отвергая меня как незнакомку. Глаза ее явно разбегались в разные стороны, рот потерял четкие очертания и весь как-то обмяк.

Тетя Нина довольно ласково увела ее прочь. Тетя Фрици пошла с ней, не сопротивляясь и не осознавая по-настоящему, что происходит. По-видимому, она уже и о птичке позабыла.

Как только они отошли достаточно далеко, чтобы не слышать нас, я обратилась к Эдену:

– Как вы могли сделать такое? Как вы можете быть таким жестоким?

– Жестоким? – переспросил он. – Да знаете ли вы, что такое настоящая жестокость?

В голосе его звучала такая уверенность, что моя слепая вера в тетю Фрици впервые поколебалась.

– Что я на самом-то деле о ней знала?

Элден поднял птицу с земли и снова начал ее осматривать. Желтые перышки покрылись пылью, и он смахнул ее почти нежным движением.

– Я отнесу ее миссис Джулии, – буркнул он. – Нечего больше ждать. Хотите, пойдемте со мной. Чтобы проследить, не проявлю ли я свои садистские наклонности:

Я покачала головой, и он искоса взглянул на меня. В глазах его не было приязни. Он направился к дому. Когда он ушел, я бессмысленно стала озираться вокруг, совсем как тетя Фрици. Шок, смятение, отвращение к тому, что произошло, – все смешалось, основательно поколебав все мои прошлые убеждения. Я совсем забыла о том, что Крис все еще тут, пока он не тронул меня за руку.

– Элден не должен был так говорить, – заявил мальчик. – Тетя Фрици никогда не стала бы причинять боль Дилли, – все равно, помнит ли она что-нибудь или нет.

– Но откуда же у него взялась такая уверенность? – спросила я. – Почему он себя так вел?

Крис кивнул в сторону оранжереи.

– Он терпеть не может эту штуку. Он ненавидит растения тети Фрици и считает неправильным держать птиц в клетках, как это делает тетя Фрици. Кроме того, папа говорит, что Элден в бешенстве от чего-то, что замышляет миссис Джулия и чему он не может помешать – поэтому-то он и говорит иногда Бог знает что, просто чтобы душу облегчить. Во всяком случае, при первой возможности я поговорю с тетей Фрици. Иногда мне удается ее успокоить, когда кто-то ее обидит. Она знает, что я ее друг.

Я с нежностью обняла его, и он не сопротивлялся. Я уже не была уверена в том, что тете Фрици можно доверять так, как, по всей видимости, доверял он, и все же надо, чтобы она чувствовала, что на ее стороне еще кто-то, кроме маленького мальчика. Единственное, о чем я буду сожалеть, простившись с Силверхиллом, – это о том, что бросила ее на произвол судьбы.

Крис все еще наблюдал за мной, и на лице его было написано, что ему не терпится что-то мне рассказать.

– А я знаю, где Кейт. Я знаю, где она скрывается, когда хочет уйти отсюда. Но я никому не могу об этом сказать – я ей обещал не говорить.

Я внимательно смотрела на него, и от меня не ускользнул многозначительный поворот его головы и быстрый взгляд, который он бросил в сторону чердака на половине дома, занимаемой Фрици. Он был неглупый мальчик, и его выразительный жест не был случайным. При этом он фактически не нарушил обещания, данного Кейт. Внезапно я почувствовала, как мне хочется видеть его беззаботно играющим со своими сверстниками вместо того, чтобы углубляться в давние загадки Силверхилла.

– Я сейчас иду назад, к себе в комнату, – ласково сказала я. – Ты не против, если я войду в дом вместе с тобой?

Когда мы вместе вошли в дом, он облегченно улыбнулся, и я поняла, что среди прочих тревоживших его забот была и мысль о Кейт Салуэй. Мы поднялись на второй этаж и застали его отца стоящим в дверях и ждущим нас.

Когда мы снова встретились, был какой-то миг неуверенности. Мы все еще были незнакомцами, которым следовало смотреть друг на друга издали внимательным, вопрошающим взором. Но потом он улыбнулся, и у меня сразу отлегло от сердца. Я его не выдумала. С тех пор как я ходила с Уэйном Мартином на лодочную станцию, ничего не изменилось. Эта прогулка повернула всю мою жизнь в новом направлении – в направлении надежды и счастья.