Цифры говорили сами за себя. Все будущие синьории могли быть составлены только из сторонников Медичи. Так после краткого периода неопределенности и законодательная, и исполнительная власть перешла к Лоренцо.

Далеко не так хороши были экономические итоги. Во главе семейного дела стоял генеральный директор Франческо Сассетти. Он был сыном менялы с Нового рынка, служащим, а потом директором филиала в Женеве, и к 1459 году, когда его вызвали во Флоренцию на помощь Джованни Медичи (сыну Козимо), сам себе сколотил состояние. Считалось, что в 1466 году у него было 52 тысячи флоринов. Большую часть капитала он вложил в авиньонский и женевский, а позже лионский филиалы банка. Сассетти жил по-княжески; на холмах Монтуги он выстроил виллу стоимостью 12 тысяч флоринов. Заботясь больше всего о собственной выгоде, он позволял директорам филиалов делать что угодно. Между тем ситуация требовала не только строгого надзора центра, но и координации действий, и выработки обшей политики, о чем ни Сассетти, ни Лоренцо не задумывались.

Сумма, выданная в долг банком Медичи герцогу Миланскому, к 1467 году достигла фантастической цифры — 179 тысяч дукатов. Правда, 94 тысячи должны были покрываться из доходов герцогства, а под 64 тысячи выдана гарантия в виде драгоценностей, хранившихся в венецианском отделении, но 21 тысячу директор Пиджелло Портинари выдал без обеспечения. После смерти Пиджелло в октябре 1468 года управление миланским филиалом перешло к его брату Аччеррито. Он был неопытен и неосторожен. Это выяснилось, как только Лоренцо пришел на смену отцу. К 1470 году филиал не имел в своем распоряжении никаких ликвидных активов!

В Лионе положение стало ухудшаться в 1468 году: Людовик XI мстил представителям банка Медичи за то, что управляющий брюггским филиалом Томмазо Портинари давал займы герцогу Бургундскому. Под предлогом, что займы были обещаны еще двум врагам короля, Антуану де Шатонеф и Филиппу Савойскому. графу Бресскому, Людовик изгнал лионского управляющего Франческо Нори. На его место приехал новый управляющий Джулиано дель Дзаккериа, но в 1470 году он умер. Тогда Лоренцо назначил на этот пост служащего филиала Лионетто Росси. В марте 1470 года Росси приехал во Флоренцию подписать контракт о партнерстве, женился на незаконнорожденной сестре Лоренцо Марии и вернулся в Лион с молодой женой, где она и умерла в 1479 году. На самом деле Росси был младшим партнером, а основным — Франческо Сассетти, вложивший в дело 1800 экю, что равнялось двум тысячам флоринов. Два года филиал приносил прибыль, но затем дела пошли хуже. Несостоятельные должники и скопление нераспроданных товаров постепенно довели Росси до банкротства. Однако оно было объявлено лишь десять лет спустя.

Дела авиньонского филиала в 1468 году вели Франческо Сассетти и его компаньон Джованни Дзампини. В 1470 году в компанию вошел и Лоренцо. Объем операций там был невелик. В Авиньон доставляли льняные ткани из Вердена и Бордо, а затем отправляли их морем на Майорку и в Барселону. Вспомогательное отделение открылось в Монпелье. Предприятие было небольшим, но банковская деятельность велась активно. Среди клиентов филиала были и король Репе Анжуйский, занявший у него семь тысяч флоринов, и его враг Фердинанд Неаполитанский.

Венецианский филиал столкнулся с проблемами уже во времена Пьеро Медичи. Там было выдано много займов: управляющий Джованни Альтовити слишком доверял знатным венецианским фамилиям, особенно Корнаро и Дандоло. В 1469 году было принято решение о ликвидации фирмы, но в 1471-м отложено. Лоренцо назначил нового управляющего, Джованни Ланфредини. Но непрекращающаяся война венецианцев с турками наносила ущерб делам и вскоре сделала ликвидацию неизбежной.

Очень неясными были перспективы неаполитанского филиала, после двадцатипятилетнего перерыва открытого Лоренцо в 1471 году. В действительности это было лишь вспомогательное отделение римского филиала, которым заведовал дядя Лоренцо Джованни Торнабуони. Как выяснилось, неаполитанское отделение не смогло вписаться в торговый оборот экспорта зерна и фруктов, где доминировали венецианцы.

И венецианская и неаполитанская конторы сами по себе представляли мало интереса для банковской и меняльной деятельности, но были прекрасными наблюдательными пунктами для контроля над рынком главного сырья того времени — квасцов.

Апрельский контракт 1466 года, полученный Пьеро Медичи у Святого престола с помощью сына и Джованни Торнабуони, давал семье почти полную монополии) на продажу папских квасцов. Исключением была лишь Венеция: туда Апостолическая палата сама сбывала сырье, в котором венецианские купцы имели крайнюю нужду, поскольку в 1463 году лишились фокейских рудников, захваченных Турцией.

Но Венеция была центром торговли с Южной Германией. Из этих соображений Медичи тоже везли папские квасцы в Венецию, что не устраивало их партнеров в курии. Эту ситуацию надо было разрядить.

Что касается Неаполя, то соглашение, заключенное 11 июня 1470 года между папой и королем Фердинандом, устранило конкуренцию неаполитанских рудников: сбыт их продукции на двадцать пять лет объединялся со сбытом квасцов из Тольфы. Половина выручки поступала папскому двору, половина — королевскому.

Одним из первых дел Лоренцо Великолепного стали переговоры о новом контракте с папой о сбыте квасцов. Они завершились 17 апреля 1471 года. Медичи обязывались вывезти из Тольфы 70 тысяч кантаров (3,5 тысячи тонн) минерала по цене 2 дуката за кантар — то есть на 140 тысяч дукатов. Пятьдесят тысяч выплачивались товарами (сукном и шелком), другая часть — звонкой монетой, в качестве третьей — Апостолической палате уступались венецианские склады квасцов, принадлежавшие Медичи. Взамен Лоренцо получал монополию сроком на четыре года. Рим обязывался следить, чтобы квасцы, проданные непосредственно в Венеции, больше никуда не перепродавались. Подтверждалось обязательство Карла Смелого сроком на двенадцать лет. подписанное 5 мая 1468 года, по которому герцог вводил монополию на папские квасцы в своих владениях: покупать их дозволялось только у Томмазо Портинари, управляющего филиалом Медичи в Брюгге. Вскоре папская и неаполитанская добыча квасцов вновь была разделена. Лоренцо стал полным хозяином мировой торговли этим товаром. Но этот успех совпал с крахом филиала Медичи в Лондоне, который, по логике, должен был стать одним из главных центров сбыта. Дело было не в квасцах и не в шерсти, которую итальянцы вывозили из Англии в обмен на сырье. В Лондоне, как и в Милане, компанию Медичи довели до краха требования властей.

Лондонский филиал, основанный в 1465 году компанией Джованни Барди и Герардо Каниджани, под давлением короля Эдуарда IV был вынужден с большим риском вести свои банковские дела. В 1468 году инспекция Анджело Тани, уполномоченного Пьеро Медичи, показала, что филиал выдал очень большие для того времени суммы: 10 500 фунтов стерлингов королю и 10 тысяч баронам, что в сумме составляло около 70 тысяч флоринов[3]. Кроме того, 7 тысяч фунтов (42 тысячи флоринов) он был должен отделениям во Флоренции, Милане и Брюгге. Английский король вознаградил агентов Медичи лицензиями на экспорт шерсти и сукна, таможенными ассигнациями, но взамен в ноябре 1468 года получил новый заем в размере 2600 фунтов стерлингов ( 15 600 флоринов). Кроме того, по случаю бракосочетания сестры Эдуарда IV Маргариты Йоркской с бургундским герцогом Карлом Смелым, совершившегося в Дамме под Брюгге 3 июля 1468 года, лондонский филиал открыл королю кредит в тысячу фунтов (6 тысяч флоринов) для покупки шелка производства мануфактуры Медичи во Флоренции.

Ассигнации, которые король выдал Тани, заметно уменьшили сумму долга, и ситуация разрешилась бы благополучно, но тут Эдуард IV поссорился с графом Уорвиком, и тот принудил его отречься в пользу Генриха VI, ранее свергнутого короля из Ланкастерской династии. Новое царствование продолжалось недолго, с октября 1470-го до марта 1471 года, но Тани так и не удалось свести концы с концами. Когда король Эдуард вернулся на трон, долги его стали настолько обременительны, что в 1472 году Медичи решили забрать из Лондона свой капитал и прервать отношения с лондонскими компаньонами. 6 июня 1475 года английский монарх признал долг перед Лоренцо и его братом Джулиано в 5 тысяч фунтов стерлингов, то есть 30 тысяч флоринов. Но к этому времени в Лондоне осталась только маленькая контора с заведующим Томмазо Гвидетти, которая занималась почти исключительно торговлей шерстью. Прежний компаньон Медичи Герардо Каниджани создал независимую компанию. Торговля квасцами была расстроена отчасти рисками гражданской войны, отчасти потому, что английские купцы желали иметь дело только с папскими промышленниками.