9 мая 1465 года посольство прибыло ко двору Сфорцы. Лоренцо привез с собой серебряную посуду Медичи. Ее он ставил на стол на великолепных пирах, которые давал в фамильном дворце, где находился и банк под управлением Пиджелло Портинари. Герцог и его сын Галеаццо Мария, прекрасно знавшие Лоренцо, когда-то ехавшие в кавалькаде рядом с ним, решили воспользоваться случаем, чтобы просить о помощи: Людовик XI обратился к ним за поддержкой, и флорентийские деньги пришлись бы чрезвычайно кстати. Не имея полномочий, Лоренцо не мог принять такого решения. Сразу после свадьбы он отправился домой.

Месяц спустя во Флоренцию приехала Ипполита Сфорца. Вместе с деверем, принцем Фердинандом, она остановилась во дворце на Виа Ларга. На ее пребывание пришелся храмовый праздник города, Иванов день, который отпраздновали с особым размахом: на специально устроенную арену выпустили львов — символ Флоренции; состоялись скачки; в церквях раздавали обильную милостыню. Таким образом Пьеро Медичи желал продемонстрировать всем дружбу, связывавшую его с миланским и неаполитанским дворами.

 Его внимание привлекал и еще один итальянский двор — папский, с которым у Медичи были деловые отношения. В феврале 1466 года Пьеро решил отправить туда Лоренцо с чрезвычайным посольством. Вместе с молодым человеком выехали Джентиле Бекки и Роберто Малатеста. 8 марта они прибыли в Рим.

С 1464 года там правил папа Павел II, бывший венецианский купец. Он желал сделать более доходным месторождение квасцов в Тольфе, которое с 1462 года давало всей Европе основную массу этого продукта, необходимого для обработки тонких тканей и закрепления краски. Большую часть добываемой продукции сбывали Медичи: в 1463— 1466 годах они продали за границей 4 тысячи тонн квасцов в пользу Апостолической палаты. Но компания откупщиков, уполномоченная папой вести добычу и обогащение минерала, имела разрешение на производство только полутора тысяч тонн в год. Как оказалось, этот объем никак не мог покрыть спроса.

Лоренцо и его дядя Джованни Торнабуони, управляющий римским филиалом, выставили Святому престолу условия: они желали не только сохранить за собой всю торговую часть, но также контролировать производство, войдя пайщиками в компанию откупщиков.

1 апреля, после острых споров, они добились своего. По договору. Пьеро Медичи занял место папского человека Бартоломмео да Фрамуры. Новая компания получила право производить столько квасцов, сколько будет требоваться на рынке.

Во всех финансовых операциях от имени Апостолической палаты выступали Медичи. Они стали депозитариями кассы Крестового похода, пополнявшейся в основном за счет продажи квасцов. Из поступавшей суммы две трети приходились на долю палаты, а треть — на долю откупщиков. Договор был золотым дном. Цель поездки к папе была достигнута: к великой зависти конкурентов, финансистов Флоренции и других итальянских городов, Медичи овладели главным рынком века.

Довольный этим успехом, Лоренцо очень хотел насладиться прелестями Рима. Но участвовать в светских развлечениях отец ему запретил: в это время пришло известие, что 8 марта скоропостижно скончался Франческо Сфорца. Пьеро велел сыну носить по кондотьеру траур, чтобы публично подтвердить верность Медичи своему миланскому союзнику. Кроме того, он велел ему добиться у папы, хотя тот и был родом из Венеции, признания и поддержки наследника миланского герцога Галеаццо Марии Сфорцы. Впрочем, для Рима не меньше, чем для Флоренции, было важно поддерживать сильное Миланское государство в противовес республике дожей. Дипломатические переговоры удались Лоренцо не хуже, чем финансовые. 7 апреля, сразу же после торжественной папской пасхальной мессы, он отправился в Неаполь. Это путешествие было уже прямо связано с посольством в Милан: Лоренцо должен был укрепить ось Милан — Флоренция — Неаполь. Смерть Сфорцы сделала еще более необходимой солидарность между Пьеро Медичи и королем Фердинандом. Встречи Лоренцо с королем, приватные беседы в Капуе, совместные охоты, официальные приемы без труда привели к согласию на этот счет. Совсем другое дело — финансовые дела. Фердинанд был жаден до барыша. Он угнетал баронов и купцов своего королевства, желал извлечь как можно больше прибыли из квасцовых карьеров в Аньяно (возле Пуццол), на островах Липари и Иския. Договор, только что заключенный Лоренцо в Риме, был ему не приятен: достаточно было посмотреть на условия этого соглашения, делившего европейский рынок.

Лоренцо прекрасно знал, что позиции неаполитанцев были не очень сильны: производимых ими квасцов все равно было недостаточно для серьезной конкуренции. В обмен на мировое соглашение по торговле, которое Медичи ничего не стоила, он потребовал, чтобы конкуренты Медичи в Неаполе, в первую очередь Аччайуоли и Лука Питти, впредь не имели привилегий на ведение финансовых дел государя (весьма важных, поскольку за королем была закреплена монополия на экспорт). И тут юному Лоренцо удалось выгодно завершить дело, правда, согласившись на отмену изгнания семьи Строцци, высланной в Неаполь и там подружившейся с королем.

По всем этим пунктам пришли к согласию. Медичи вновь добились полного успеха, но значительная часть флорентийского патрициата восприняла его как большую обиду. А между тем конъюнктура требовала не обижать городскую верхушку.

Уже два года во Флоренции росло недовольство действиями Медичи, даже в рядах их бывших сторонников. Аччайуоли были одной из древнейших флорентийских фамилий. После восстания чомпи они были изгнаны вместе с Медичи, связали себя с ними, поддерживали их в борьбе против партии Альбицци. Один из главных в роде Аччайуоли, Аньоло, отличился, став на сторону Козимо во время его изгнания в Венецию; его посадили в темницу и даже пытали. По возвращении Медичи он был вознагражден: стал гонфалоньером. затем послом при дворе французского короля. Дочь Лаудомину Аньоло выдал за Пьерфранческо Медичи. Но Козимо опасался его честолюбия и вечных претензий и потому отказал дать Пизанское архиепископство его сыну и расстроил брак другого сына Аньоло с невестой из рода Барди, компаньонов Медичи. Аньоло затаил обиду. Верность его и всех Аччайуоли, уже и так сильно поколебленная, окончательно улетучилась, когда Пьеро Медичи отстранил их семью от неаполитанских торговых потоков. Тогда Аньоло исполнял важную должность, являясь членом советов при синьории: его положение в государстве позволяло при случае отомстить, в законном порядке приняв вредные для Медичи меры. Такое же положение занимали и многие другие магнаты. Один из них, Лука Питти, возглавил государственный переворот 1466 года. Он полагал, что получил от политики не все, на что рассчитывал. Питти был очень богат, но ему катастрофически не хватало средств, чтобы закончить строительство дворца на холме Сан-Джорджо. Нужно было присосаться к государственному бюджету, а для этого расставить своих клиентов на ключевые посты и доходные места во флорентийской округе. Его сторонники неумеренно жаждали власти. Они составили «партию Холма», бывшую в оппозиции к «партии Долины», объединявшей клиентов Медичи с Виа Ларга и ее окрестностей в долине Арно.

Некоторые из тех, кто объявляли себя друзьями Медичи, из честолюбия или зависти тоже готовы были присоединиться к оппозиции, которая после смерти Козимо росла день ото дня. Таков был Диотисальви Нерони, советник и друг Козимо. Он вложил средства в дело Медичи и благодаря им разбогател. Его брат Джованни стал архиепископом Флорентийским. Сам он, когда сопровождал Лоренцо с посольством в Милан, получил от герцога рыцарское звание. Пьеро пользовался его советами в ходе реорганизации банка после смерти отца. Диотисальви посоветовал ему востребовать все кредиты, вследствие чего многие флорентийские предприятия осенью 1464 гола обанкротились. Макиавелли считал, что Диотисальви нарочно дал такой совет, чтобы спровоцировать взрыв недовольства, а затем и изгнание Пьеро декретом синьории. Доказательств такой махинации нет. Возможно, связь между прекращением кредитования флорентийским банком (для сверки счетов после смерти Козимо) и флорентийскими банкротствами случайна. Во всяком случае, даже если Диотисальви действовал злонамеренно, он не был за это отстранен от дел. Он мог ждать своего часа, скрывая зависть и втайне стараясь подорвать доверие бывших друзей Козимо Медичи к его наследникам.