– Мог бы и сам догадаться. Я здесь… ик!.. работаю. В данный момент собираюсь использовать Метод с ручкой.
– Этот метод хорош, но для него необходим… э-э-э… свежий взгляд на мир. Тебе бы посидеть…
– Мне и так отлично.
Он усадил ее за столик и подвинул тарелочку с орешками.
– Поешь хоть это.
– Не хочу!
– Элси, по-моему, ты немного перебрала…
– Только коктейли…
– Понятно. Девушка? Кофе принесите нам, пожалуйста! Сколько же ты уговорила, душа моя?
– Два. Или три. Я забыла.
– Это не в твоем стиле, Элси.
– Это не в стиле Душеньки Элль. И не смотри на меня так!
Элси старалась выговаривать слова полностью. Кит с явной тревогой смотрел в раскрасневшееся сердитое личико.
– Я беспокоюсь за тебя.
– Вот этого не надо!
Даже в нынешнем своем состоянии она смогла заметить боль, плеснувшую в зеленых глазах Кита.
– Можно, я отвезу тебя домой?
– Пожалуй… да. Душенька Элль заканчивает работу.
Кит расплатился по счету и подхватил Элси под руку.
– Зря я пила второй… или это был третий? Неважно…
Это она говорила уже в машине, сидя рядом с молчаливым и задумчивым Китом и размахивая в такт собственным словам руками. Когда она выдохлась, он осторожно и мягко спросил:
– Как ты живешь, Элси?
– Одна живу. А ты?
– Я тоже.
Наступившая тишина была тяжелой и вязкой. Элси медленно погружалась в пучину отчаяния. Алекс был рядом, совсем рядом, она чувствовало тепло его тела… и в то же время они были страшно, немыслимо далеки друг от друга.
Глаза Элси медленно закрылись, и пришла в себя она только тогда, когда почувствовала, что Алекс несет ее на руках.
– Где мы?
– Дома.
Дома. Это там, где живут вместе. Значит, не дома, потому что нет никакого вместе, и жизнью это тоже не назовешь…
Кит пронес ее через холл, не обращая внимания на вертевшихся под ногами собак, открыл ногой дверь в спальню и осторожно опустил Элси на постель. Она пробормотала:
– Тогда я и понятия не имела, что это все в последний раз… Может, повторим этот последний раз?
Он бережно отвел прядь волос, упавшую ей на глаза, а затем нежно поцеловал в висок.
– Ты сейчас сама не знаешь, что говоришь. Утром ты об этом пожалеешь. Кстати, о Фруктовых Восторгах тоже. И возможно, возненавидишь меня. Я не гожусь в спутники жизни, Элси. Ты не должна об этом забывать, иначе будет больно…
Неожиданно она посмотрела на него серьезно и осмысленно.
– Ты вбил это себе в голову и цепляешься за созданную тобой самим легенду. Ты же можешь попытаться? И должен. Отношения между двоими нельзя снабдить подробной инструкцией. Никто не знает, чем все может закончиться.
– Ты не забыла то, что я тебе говорил об отце? Неприступный замок. Ров вокруг. И нет моста. Если я попытаюсь остаться с тобой, я причиню тебе боль, а я этого не хочу.
– Я уже взрослая девочка.
– Нет. Я принесу тебе аспирин. Когда я выйду из комнаты, раздевайся и ложись. И накройся. Я не настолько стоек.
Когда он вернулся в спальню с аспирином и стаканом воды, Элси уже лежала под одеялом, уткнувшись лицом в подушку. Сил у нее хватило только на то, чтобы принять таблетку и запить ее водой.
Одежда валялась на полу, и Кит подумал, что она действительно крепко перебрала.
– Спокойной ночи…
Он хотел поцеловать ее в щеку и уйти… Но Элси неожиданно повернула голову и впилась в его губы отчаянным и страстным поцелуем.
Кит не мог отказаться от этого. Он пил ее поцелуй, тонул в нем, умирал от счастья и тоски…
Потом она отпрянула от него и прошептала:
– Побудь со мной немного. Пока я засну. Просто полежи рядом.
Кит едва не взвыл от отчаяния. Полежать рядом!
– Хорошо. Но только немного.
Он сбросил верхнюю одежду, нырнул под одеяло и обнял Элси сзади. Она свернулась клубочком в его объятиях, доверчиво приникла к нему. Элси была теплой и гладкой, нежной и мягкой, душистой и желанной – и возбудился Кит мгновенно и сильно.
Помимо плотского, такого понятного и естественного желания, Кита переполняли сумбурные и непривычные чувства. Он не хотел расставаться с Элси. Не хотел выпускать ее из объятий. Он любил ее.
Эта мысль была четкой и яркой, осветившей тьму не хуже молнии, и все сразу стало на свои места. Он любил Элси. Горечь и мед, боль и блаженство, отчаяние и надежда – все это смешалось в глубине сердца Кита в тугой комок…
Она передвинула его руку себе на грудь, и Кит едва не взвыл, почувствовав под пальцами твердый маленький сосок.
В следующий момент Элси резко повернулась к нему и прошептала хриплым от желания голосом:
– Я хочу заняться любовью. В последний раз. Чтобы запомнить.
– Элси, я…
– Ты мне нужен… Кит.
Все случилось мгновенно. Кит не успел даже осознать, когда именно. Просто он уже был в ней, и тела бились в бешеном ритме, и стоны женщины становились все громче и счастливее, а мужчина чувствовал себя богом…
Когда через некоторое время Кит попытался осторожно высвободиться из объятий Элси, она пробормотала:
– Не уходи…
Убаюканный теплым дыханием Элси, Кит задремал, а проснулся только перед рассветом, когда Элси стало плохо, и она помчалась в ванную. Он последовал за ней и бережно поддерживал ее, бледную и измученную, над раковиной, а потом умывал ее и снова укладывал спать. И не было в этом ничего, кроме любви и заботы, кроме желания помочь и защитить, согреть и не выпускать из объятий никогда…
Теперь сон как рукой сняло, и Кит лежал, глядя в сереющую мглу за окном, поглаживая голое плечо Элси.
Он вернулся в Сан-Франциско вовсе не по делам издательства. Взяв двухнедельный отпуск, Кит решил довести до конца собственное расследование относительно бывшего возлюбленного Элси, Маркуса. Он уже успел переговорить со своими знакомыми в полицейском управлении, и надеялся, что завтра получит первые результаты.
Пускай они не будут вместе – зато он постарается помочь ей вернуть свои деньги. Хотя бы так…
Уже рассвело, когда Кит осторожно выбрался из постели и ушел на кухню. Здесь, сидя голышом перед открытым окном, он набрал номер в Майами и выслушал новости.
Маркус находился в федеральной тюрьме по обвинению в мошенничестве и подделке подписей на финансовых документах. Кит получил разрешение переговорить с обвиняемым.
Он бесшумно оделся, потом написал записку и положил ее на подушку рядом с Элси.
«Я должен срочно уехать. Обещаю вернуться, и мы поговорим. Прими еще аспирина и обязательно съешь горячего. Душ, наоборот, прими холодный. Полагаю, ты не жалеешь о вчерашнем, если не принимать в расчет ликер? Кит (Алекс)».
Собаки проводили его до двери, и в их глазах Кит явственно прочитал: «Лучше бы тебе вернуться, парень!».
Элси осторожно приоткрыла один глаз. Ничего страшного не произошло, хотя Вселенная могла бы быть и поустойчивее.
Во рту было сухо и как-то пыльно, язык за ночь сильно увеличился в размерах и потерял подвижность. Элси с печальными вздохами потащилась в ванную и там долго и опасливо рассматривала свое отражение в зеркале. Как ни странно, ничего особенно страшного. Синяки под глазами и распухшие губы не в счет.
Умывшись и с наслаждением почистив зубы, жертва Фруктовых Восторгов почувствовала себя несравненно лучше. Вместе с силами вернулась и память, и Элси замерла у зеркала.
Он ухаживал за мной, когда мне было худо. В точности, как Фло и Джонни.
Но Фло после этого поняла, что любит Джонни.
А что понял Алекс? Кит…
Потом она долго читала записку Кита, найденную на подушке. Хмурилась, кусала губы и качала головой.
Мужчина уходит на рассвете, но обещает вернуться и поговорить. Интересно. Фло в свое время уверяла, что такие, как Алекс, умеют говорить женщинам то, что те хотят услышать…
Элси снова и снова вспоминала вчерашнюю ночь. Ее то захлестывала горячая волна возбуждения и восторга, то наваливались тоска и стыд. Что, если это было из жалости?
