– Пожалуйста, Алекс… то есть Кит. Уходи. Мне надо побыть одной.

– Элси, но ведь и ты кое-что скрывала, не так ли? Технический редактор… Ты и словом не обмолвилась о том, что работаешь секс-обозревателем в глянцевом журнале.

– Ты прав. Сегодня я собиралась об этом рассказать. И страшно трусила.

– А почему я должен тебе верить?

Пауза звенела громче любого гонга.

– Ты прав, Алекс. Зуб за зуб.

– Я не об этом. Я о том, что у всякой монеты есть две стороны. Я знаю, почему ты не рассказала мне сразу, и не собираюсь тебя в этом обвинять. Что же до меня… Я был честен с тобой, Элси. ВО ВСЕМ! Кроме имени и должности.

Она смотрела на него, чувствуя, как в глазах закипают слезы.

– Итак, мы оба врали друг другу. Теперь мы оба узнали правду, и это изменило все.

– Ты уверена?

– Ты не понимаешь. Ты – не тот человек, которого я знала. Ты другой. И я не уверена, что хочу знать этого другого.

– Ты меня не слушаешь. Успокоишься – поговорим.

– Я спокойна. Чертовски спокойна. Даже сама удивляюсь, до какой степени спокойна. И абсолютно уверена только в одном: тебе следует уйти и поскорее.

Кит молча вышел и вернулся через пару минут, полностью одетый, осунувшийся и очень серьезный. Остановился на самом пороге, совсем близко от Элси. Она ощущала запах его волос, тепло кожи. Если бы она сейчас сделала хоть малейшее движение в его сторону, он заключил бы ее в объятия. Но она оставалась неподвижной.

Кит заговорил чужим, надтреснутым голосом.

– Ты ошибаешься насчет меня, Элси. Хотя… пожалуй, сейчас мне действительно лучше уйти. На самом деле я не тот мужчина, который тебе нужен. Да и не в этом дело. Просто нам обоим нужно время. Прости. Я был и остаюсь эгоистом. Я…

– Я помню. Никаких обязательств, никаких обещаний. Всего хорошего.

Он протянул руку к ее лицу, хотел погладить по щеке, но Элси отпрянула, словно его рука была ядовитой змеей. Лицо Кита исказилось мукой.

– Ты хорошая, Элси. И заслуживаешь хорошего мужчину.

С этими словами он сбежал с крыльца и пошел к машине, не оглядываясь.

Он ждал хотя бы звука. Одного-единственного.

Единственным стал звук захлопнувшейся двери.

15

Она успела запереть дверь и сползла по ней на пол. Как ни странно, слез не было. Ничего не было. Из Элси как будто вынули все кости, оставив только внешнюю оболочку.

Собаки робко и чинно сидели по стенке, внимательно глядя на свою хозяйку и богиню. И тут из кухни появился огромный рыжий Малдер, а из спальни легкой тенью выскользнула Тара. Обе кошки с независимым видом подошли к Элси. Малдер улегся к ней на колени, Тара прилегла у ног и стала лениво тереться о них изящной головкой, мурлыкая и жмурясь.

И слезы пришли. Невидимые засовы и замки упали с души Элси, она заревела, и сразу стало легче. Ушла тупая боль из сердца, стало горячо губам и щекам.

Все очень просто, все так просто, что правильный ответ невозможно найти. Нельзя найти то, что лежит на поверхности.

Она любит Алекса, оказавшегося Китом. Любит неистово и беззаветно, любит так, как никогда и никого не любила. И ни при чем здесь страсть, пресловутая любовная химия или необходимость писать дурацкие статьи. Истина в том, что без этого мужчины не имеет смысла вся ее жизнь. Только с ним Элси становится целой, только с ним она жива… С этим обманщиком…

Жалкие останки Элси Хьюиш корчились и тихо подвывали на полу у закрытой двери, а в уютной прихожей все громче звучало громовое кошачье мурлыканье.

Кит стоял в вестибюле своего шикарного дома, ждал лифта и вяло вслушивался в беседу двух своих соседей. Мистер Вонг, финансист, жаловался мистеру Ли, адвокату, что его дочка, студентка Принстона, сильно заболела, и надо бы к ней поехать, но некогда, потому что заседание нельзя отменить…

Кит думал о том, что Элси немедленно возмутилась бы и убедила мистера Вонга послать заседания куда подальше и скорее мчаться к дочери.

Лифт вознес Кита на его этаж, и он с отвращением посмотрел на стильный резиновый коврик у своей двери. У Элси коврик был разноцветный, сплетенный из тростника. По такому коврику приятно ходить босиком…

Квартира встретила его привычным запахом освежителя воздуха, и от этого нестерпимо захотелось заорать, разбить идиотскую абстрактную скульптуру, а потом купить дешевого кукурузного пойла и напиться в хлам, так, как они, бывало, напивались с оператором после особенно трудного репортажа, во время подготовки которого их жизни были в опасности…

За последние несколько часов, во время которых он в основном сидел в самолете, Кит вспоминал Элси непрерывно. Любая мелочь напоминала о ней. Когда в самолете по узкому проходу в сторону туалета прошла с мамой маленькая девочка, и Кит рассмотрел у нее в волосах заколку с головой мультяшного котенка, он едва не закричал от отчаяния.

Разрыв с Элси оказался адом. Впрочем, это и разрывом не назовешь – ведь они с Элси толком вместе и не были. Но боль от этого не утихала.

Кит бродил по квартире и с маниакальным упорством убеждал себя, что все к лучшему. Элси не смогла бы удовольствоваться отдельными свиданиями. Просто для нее естественно заботиться и волноваться о человеке, которого она… нет, не полюбила, конечно, это еще не любовь…

Кит уперся головой в стекло и мрачно уставился на пляж, кишевший беззаботными и бестолковыми отдыхающими размером с муравьев.

Не любовь, говорите? А ты много об этом знаешь, парень?

Внезапно у него закружилась голова, и Кит в испуге отскочил от окна. Не хватало еще вывалиться из своей шикарной квартиры! Он забрал из прихожей сумку, понес в спальню. Шаги гулко отдавались по всем пяти комнатам…

Как в склепе.

Собаку, что ли, завести? Не такую, конечно, как Буш, но уж и не меньше Биша.

Нет, дорогой друг, с твоей работой у тебя даже питон, который, как известно, питается раз в полгода, имеет все шансы сдохнуть – не от голода, так от тоски.

Работа. Какая это, к черту, работа! Встречи, коктейли, гольф. Гольф, коктейли, совещания. Костюмы с галстуками, представительские машины, секретарша в офисе, суп из пакетика дома. Рестораны. И запах полироли в спальне.

У Элси в спальне пахнет ванилью и розами. А в кухне – горячими вафлями, Рождеством и счастьем. И собак у нее стая, а кошек – две, и ничуть это никому не мешает, ездит же она к матери гостить без них.

Она просит присмотреть за ними подруг. Соседей.

Кит затравленно оглядел спальню. На улице стояла жара, но его бил озноб. Кто додумался красить стены в голубой и стальной цвета?

На его рабочем столе девственно чисто и скучно. У Элси там стоит масса всяких фигурок, вазочек с конфетами или цветами, валяются фотографии.

У него нет даже фотографий родителей.

Да нет, не может быть! Была, он точно помнил, он же ставил ее на столик у кровати, когда жил в общежитии колледжа.

Поддавшись внезапному импульсу, Кит помчался в кладовку и начал сбрасывать на пол коробки и пакеты…

Желтая коробка отыскалась в глубине верхней полки. Кит сел на пол и стал вынимать пожелтевшие от времени бумаги…

Оказывается, все у него было. И друзья, и фотографии родителей. Вот сборник шуточных стихов, это они с Ронни Кармоди написали, когда готовились к сдаче латыни. Вот альбом выпускников. А это мама и папа, давным-давно, когда они еще были вдвоем, а никакого Кита и в помине не было.

Кит вглядывался в молодые лица родителей. Сколько счастья светится в глазах, какие искренние улыбки! И как бережно отец обнимает за талию маму, а она смотрит только на него. Странно и дико думать о том, что всего через пару лет начнутся ссоры и стычки, слезы и упреки, размолвки и разлуки, а потом все и вовсе закончится разводом.

Кит помнил их развод так хорошо, будто это произошло вчера. В крайнем случае – на прошлой неделе.

Он тогда уже учился, жил в кампусе, и сообщение о разводе застало его врасплох. Потом он злился и писал дурацкие, отчаянные письма маме и папе, допытываться, в чем дело…