Дж. Гриффит в сентябре 1919 г. пишет в опубликованной в «Крузэйдер» статье «Превосходство чёрных»: «Что надо знать Негру, так это то, что по многим качествам он превосходит белого человека».[351]
На Африканском континенте патриархами раннего культурного национализма были Э. Блайден, Дж. Джонсон, Моджола Агбеби и Дж. Кэйсли Хэйфорд. Крупнейшая и важнейшая для данной работы фигура (ибо он непосредственно оказал влияние на возникновение растафари) — это. конечно, Э. Блайден (1832–1912), которого крупнейший исследователь африканского национализма Р. Джулай назвал «создателем негритюда XIX века». Ему принадлежит ряд кардинальных идей, на целое столетие определивших теоретические поиски африканской и афро-американской мысли: культурный национализм, концепция «африканской личности», панафриканизм, тезис о «духовной деколонизации», африканский социализм, этнофилософия и многое другое. Важен он для нас потому, что его труды стали основой для построений Гарви. Если в умах отцов растафари гарвеизм получил мистическое истолкование, то сам гарвеизм был профанацией взглядов панафриканистов, которым Гарви люто завидовал за их образованность, а их самих, особенно У. Дюбуа, поносил, но труды которых явно без стеснения использовал (по признанию Л. Сенгора, влияние Дюбуа на него было опосредованным, через М. Гарви), и их предтечи Э. Блайдена. Гарви ни разу не упоминает Блайдена — очень характерная черта его личности, стремившейся быть первым везде и всюду, — но зато целыми страницами его цитирует. Как подметил Холлис Линч, в ранней брошюре Гарви «Беседа с афро-вестиндийцами: негритянская раса и её проблемы», вышедшей в Кингстоне около 1915 г., из семи страниц четыре — прямые цитаты из Блайдена. Скрытые же цитаты и заимствованные образы, пересказ своими словами оглупленных идей Блайдена встречается у Гарви на каждом шагу. Главное в профанации Гарви отказ от идеи дополнительности и взаимной необходимости рас, от представления о том, что лишь из взаимодействия культур (но не смешения рас — тут Блайден болезненной ненавистью к мулатам равен Гарви) проистекает прогресс цивилизации, — от всего, что составило затем гуманистический пафос сенгоровского негритюда. По оценке крупнейшего биографа Блайдена, «если пан-негритянские идеи Блайдена являются одним из исторических предшественников панафриканизма, то, вероятно, наибольшая часть его идейного наследия обнаруживается в движении Гарви „Назад в Африку“. Когда Блайден умер. Гарви был молодым человеком 25-ти лет, и хотя до сих пор не найдено ни одной ссылки его на Блайдена, похоже, что он, запоем читавший всё, написанное чёрными или о чёрных, был хорошо знаком с писаниями и идеями Блайдена. Во всяком случае, налицо очевидное тождество взглядов двух вестиндийцев».[352]
Использование Гарви идей предшественников и современников никем не исследовалось — в отличие от его собственного влияния на последователей. Видимо, причина в том, что Гарви создал себе имидж совершенно самостоятельного мыслителя. Историки же нередко воспринимают Гарви комическим персонажем и занижают его интеллектуальный уровень. Гарви. однако, был широко, хотя и своеобразно образованным («нахватавшимся») человеком. Он был поэтому идеальным проводником для «популяризации» и вульгаризации теоретических положений чёрных националистов и их внедрения в массовое сознание.
Воспринятые «народными философами» Кингстона мысли Блайдена в «доведённом до народного ума» Маркусом Гарви виде и стали ярчайшим примере «идеи, попавшей на улицу». Возникший из гарвеизма растафаризм стал дальнейшей вульгаризацией этих идей, а потому был генетически предрасположен к «узнаванию себя» в мировоззреннеских доктринах панафриканского толка, родившихся из воззрений Блайдена либо имевших с ними внутренне сходство, но возникших независимо — в основном это относится к франкоязычному миру.[353]
Связующим звеном в процессе вульгаризации идей культурного национализма служил появившийся в общинах растаманов колоритный тип уличного теоретика, интеллигента-босяка, самоучкой превзошедшего все науки. Наиболее известные это Рас Дэниэл Хартман (для западного массового читателя образ растафари связан как раз с его весьма благообразным «львиным» обликом на широко разошедшихся в туристских буклетах и альбомах о Ямайке фотографиях и автопортретах, а также благодаря его участию в фильмах о растафари), Рас Сэм Браун, «Князь» Эммануэль, Рас Диззи Ай, Ли Перри и др. Всё это предопределило ту лёгкость, с которой растафаризм последних десятилетий подпитывался обрывками идей африканских теоретиков, которые обычно с трудом пробивались к массовому сознанию ввиду своей «научности».
Поскольку творчество Э. Блайдена — это целая эпоха в культурном национализме, ограничимся лишь теми положениями, которые бесспорно отразились в раннем растафари (растафари «молодёжного» периода освоило уже практически всю литературу «чёрного национализма»).
Э. Блайден соглашался, что единство человечества несомненно, но каждый из входящих в него народов, оговаривал он, выработал под влиянием среды обитания особую жизненную систему, или же жизненный код. который можно улучшить с ростом познаний, но нельзя изменить.
В речи перед Молодёжной литературной ассоциацией Сьерра-Леоне в 1893 г. (в ней, как считается, он впервые употребил выражение «африканская личность» — в академической науке подобные тонкости считаются очень важными) Э. Блайден сказал: «Расы пытаются принудить друг друга уподобиться себе, и порой более слабая раса вынуждена поддаться этому в ущерб себе и в убыток человечеству. Но долг каждого человека, каждой расы — отстаивать свою индивидуальность, поддерживать и развивать её. Не внимайте учениям тех, кто велит вам отречься от того, от чего отречься невозможно. Если бы их теория воплотилась в жизнь, она бы со всей неумолимой жестокостью отвлечённой теории стёрла бы[354] всё разнообразие человечества, уничтожила бы все различия, принесла бы в жертву национальности и низвела бы человеческую расу до бесформенной протоплазмы, из которой, как говорят, мы происходим. А потому почитайте и любите свою расу. Будьте самими собой, какими вас задумал Бог, иначе Он бы вас не создавал. Мы не можем улучшить то, что Он создал. Если вы не являетесь самими собой, если вы поступаетесь своей личностью, то у вас не остаётся ничего, чтобы отдать миру».
Эта же мысль звучит и в обращении к студентам Либерийского колледжа (1881 г.): «культура человечества — это одно целое, но пути к высшим достижениям различаются у разных народов, то, что ведёт англосакса к успеху, негоже для африканца.[355] Чёрные американские интеллигенты жалуются, что белая публика их игнорирует. Но ведь причина в том, что они лишь копируют англосаксонскую культуру вместо того, чтобы внести что-то своё, новое. Присущие естеству чернокожего мысли и эмоции возбудят интерес и уважение других куда более, чем показушная демонстрация того, что мы нахватались от них самих и что делает честь скорее нашей памяти, чем подлинным способностям. Займемся же своим собственным делом — и мы будем сильны и достойны уважения; тот, кто пытается делать работу других, будет слаб и презираем».[356]
Намерением Бога, — обращается Блайден к молодёжи, — было сделать вас непохожими на остальное человечество, явить в вас те черты характера, которые недоступны другим: наш долг — постичь, в чём они заключаются. Но развитие самобытной африканской личности не должно служить национальному эгоизму: «Чернокожий создан для служения. Он вложит свои специфические силы в жизнедеятельность на благо человеческой расы».[357] Служение — не сервильность, но смиренная самоотверженность, противостоящая духу насилия, воплощенному в европейской цивилизации. Недаром Господь наслал рабство на чёрную расу, закалив этим её дух кроткого служения, ведь африканцы призваны спасти человечество, как Христос спас погрязших во грехе смертных. «Африканский дух — это дух служения. — пишет Блайден в письме Букеру Вашингтону, — но не в унизительном, а в высшем смысле, как у Сына Человеческого». В другом месте он пишет: «Мы были созданы для высочайшей славы, состоящей в служении человечеству. Слава евреев состояла в соответствии их религиозному закону; слава Востока — в невозмутимости, отказе от страстей; слава греков — в божественной гармонии; слава римлян — в подчинении закону. Слава же африканца состоит в страдании, в смиренном служении. Это слава Сына Человеческого. Но в будущем африканцев ожидает иное, ибо Крест предшествует Короне».[358]
