— Вот что мы хотим знать… э-э, ты пришел к нам с официальными полномочиями или нет? И если да, то какое послание ты должен нам вручить от своих… уважаемых начальников? — продолжал Банданг.
Флэндри тщательно взвесил ответ, помня о кинжалах за спиной и о ночи на дворе.
— У меня нет никакого послания, туан, ничего, кроме простого дружеского приветствия, — сказал Флэндри. — И что еще может вам предложить Империя, пока вы в свою очередь не предоставите ей возможность ближе узнать вас?
— Но ведь ты пришел к нам по поручению? По приказу? Ведь не случайно?..
— Мои документы остались на корабле, туан. — Флэндри очень надеялся, что его командировочное предписание, страховой полис и ряд других бумажек произведут должный эффект. Как знать, где может оказаться случайный гость на Юнан Бизаре? На дне какого-нибудь канала, с перерезанным горлом? И ни одна живая душа во Вселенной не побеспокоится на этот счет.
— Какие документы? — нервно выкрикнул кто-то из-за стола. Вароу нахмурился. Тревога и раздражение, появившиеся на лице шефа охраны, были понятны Флэндри. Расследование — если это было расследованием — таким образом не проводят. Биоконтроль вея себя неосмотрительно, оказываясь жертвой своих же примитивных методов: грубые угрозы, еще более грубые инсинуации. По-видимому, это были любители, а Вароу — единственный среди них профессионал. Любой самого низшего ранга политик в Империи разбирался в людях гораздо лучше, чем они, и не стал бы так неумело уличать подозреваемого.
— С твоего разрешения, туан, — вмешался Вароу, — я боюсь, что у нашего гостя может сложиться превратное мнение о нас.
Будет ли позволено недостойному слуге поговорить с ним и обсудить эту тему в частной беседе, так сказать, приватно?
— Ну уж нет! — набычился Банданг. — Давайте-ка без ваших фокусов-покусов! Я не люблю болтать попусту. Не люблю слова. Да, не люблю, капитан, и я уверен, что ты поймешь… что не сочтешь за оскорбление… все мы, в конце концов, несем ответственность за планету и… ага, вот: как человек искушенный, ты… не будешь возражать, чтобы мы подвергли тебя наркосинтезу?
Флэндри окаменел. Не ослышался ли он? — Что?..
— В конце концов, — Банданг облизнулся, — ты появляешься здесь без всякого предупреждения, без фанфар, так сказать… Мы имеем все основания допустить, что ты самозванец. Обманщик. Подожди! Пойми нас, не возмущайся и не обижайся… на мое предположение. Если ты действительно тот, за кого себя выдаешь — официальное лицо, э-э-э… делегат, агент, то мы вправе убедиться…
— Прости, туан, — отчеканил Флэндри, — но мне привит иммунитет ко всем специальным препаратам — детекторам лжи.
— Да?.. О-о. М-да. Понимаю. Ну тогда… У нас есть гипнозонд. Знаешь, департамент нашего коллеги Вароу идет в ноту со временем. Мы закупили эту штуку у бетельгейзиан. Да, разумеется, я понимаю, что это может быть несколько неприятным… так сказать…
Неприятным?! Мягко сказано, думал терранин. Мурашки поползли по его коже. Да, вот уж действительно любители. Кто, понимай он законы войны и политики, был бы так беспечен? Зондировать мозг офицера Империи! Как будто Империя позволит кому бы то ян было узнать хотя бы половину того, что знает он, и остаться при этом в живых! Да, любители…
Он пристально посмотрел в глаза Вароу, единственного, кто мог представить себе последствия этой акции, но не нашел в них сочувствия, а увидел лишь холодный азарт охотника. Не трудно было угадать его мысля: если Флэндри оказался здесь случайно, по собственной прихоти, то все очень просто. Мы убьем его. Если же он разведчик, тогда дело осложняется: надо будет обставить его «случайную» смерть как можно более убедительно. Но, во всяком случае, мы узнаем, какие сюрпризы готовит нам Терра, и примем своевременные меры, чтобы еще глубже спрятать нашу ВЕЛИКУЮ ТАЙНУ.
Больше всего Флэндри угнетала одна мысль: это то, что они обязательно узнают, что никто Флэндри не посылал, что визит предпринят исключительно по собственной инициативе, и если что-нибудь с ним случится, никто в обремененной заботами Службе не займется его розыском.
Флэндри представил, сколько вина, женщин и приключений ждало его впереди. Смерть казалась просто глупостью. И он опустил руку на бластер. — Я не советовал бы это делать, приятель, — сказал он.
Краем глаза он успел заметить бесшумно метнувшуюся к нему тень стража с поднятой дубинкой. Флэндри шагнул в сторону, подцепил его ногу своей и врезал, уже падавшему, по уху. Охранник рухнул на пол и больше не шевелился.
Раздался рев его товарищей. Блеснули ножи.
— Прекратить! — завизжал Банданг. — Немедленно прекратить! — Но только после свистка Вароу охранники, словно побитые псы, заняли прежние позиции.
— Ну хватит, — сказал Вароу. — Убери свою игрушку, Флэндри.
— Это очень полезная игрушка, — терранин оскалил зубы в гримасе улыбки. — Ею можно убивать.
— И чего ты этим добьешься? Ты никогда не сможешь улететь отсюда. А через тридцать дней — через две террестианские недели — смотри, что будет, — не обращая внимания на ошеломленных правителей и ропот стражи, Вароу пересек комнату и подошел к экрану и покрутил ручку.
Только учащенное дыхание сидевших за столом нарушало воцарившуюся тишину.
— Вот что происходит с теми, кто осужден на публичную казнь. — Вароу щелкнул выключателем, и экран засветился. — Перед тобой сейчас площадь Четырех богов. Пойми, мы отнюдь не кровожадны, и за обычные проступки предусмотрены менее жестокие наказания. Но несчастный, которого ты сейчас видишь, поднял руку на работника Биоконтроля. Несколько часов назад преступник достиг демонстрационного, если можно так выразиться, состояния.
Флэндри видел площадь, окруженную водой канала и многорукими статуями. Статуи тянули множество растущих от плечей рук во всех направлениях. Посередине площади стояла клетка с совершенно голым человеком. Он лежал. К клетке был прикреплен плакат с приговором.
Спина человека выгнулась дугой, руки хватали воздух. Он кричал. При каждом вздохе ребра его вот-вот, казалось, треснут. Из носа сочилась кровь. Челюсть отвисла. Слепые, выскочившие из орбит глаза.
— Дальше будет еще хуже, — сказал Вароу. — Смерть наступит только через насколько часов.
— Вы отняли у него таблетки? — произнес Флэндри как в ночном кошмаре.
Вароу приглушил душераздирающий крик, раздававшийся из приемника, и поправил:
— Нет. Просто мы больше ему не даем их. Обычно в таких случаях осужденный сам кончает с собой. Но этот просчитался, полагая, что ограничится более мягким наказанием — рабством. Но он, повторяю, просчитался. Его вина безмерна. Жизнь человека на Юнан Бизар полностью зависит от Биоконтроля. Поэтому Биоконтроль — это святыня.
Флэндри отвел глаза от экрана. Всегда считал себя крепким и тертым калачом, а тут вот не выдержал.
— Что является причиной смерти? — спросил он бесцветным голосом.
— Пустяк. История такова: жизнь здесь в принципе течет по законам Терры, и человеку есть что пить, есть что есть. Только имеется одна крохотная деталька — бактерия, живущая в воздухе. Ее микробы, попадая в кровь и реагируя с протеином, выделяют ацетилхолин. Вы представляете, как реагирует на это нервная система?
— Да.
— Юнан Бизар не могли колонизировать до тех пор, пока ученые с планеты-прародительницы Новой Явы не нашли противоядие. Так вот. Его производством и распределением и занимается Биоконтроль.
Флэндри обвел взглядом присутствующих:
— Боюсь, что не смогу доставить вам удовольствие через тридцать дней, джентльмены.
Вароу выключил экран.
— Ты мог бы укокошить некоторых из нас прежде, чем уложат тебя, — сказал он. — Но запомни, никто из Биоконтроля не боится смерти.
Покрытая потом физиономия Банданга явно опровергала это заявление. Все остальные сохраняли зловещие мины. С увядших губ одного из этих фанатов сорвался тихий шепот:
— Да, пока длится Святая Миссия. Вароу протянул руку.
— Так что дайте-ка лучше свое оружие, — закончил он речь почти с дружеской легкостью.
