Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Почему? Зачем ты так со мной? – прошептал Егор, роняя голову на стол.

– Затем, что спасти тебя хочу. Простишь ли меня, не знаю. Но я очень хочу, чтобы ты жил, – прошептала ему в ухо мать. – Ты ведь тоже прирожденный, как и я. Вот подучишься кое-чему, тогда и решишь: нужна ли тебе твоя Алена, и на чьей ты стороне. Ты главное запомни: книга моя там, где всегда лежит. И еще, бабки не пугайся. Она не злая, хоть и суровая …

Глаза Егора закрылись сами собой, и остальные слова матери слились в невнятное бормотание. Затем это бормотание стало более ритмичным. «Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук», – звучало у него в ушах. Этот монотонный звук успокаивал. Казалось, и мир вокруг него слегка покачивался в такт этому постукиванию.

– Сколько можно спать? – подумал про себя Егор.

– Эй, парень, хватит дрыхнуть! – раздался резкий женский голос, и кто-то бесцеремонно потряс его за плечо. – Третий раз повторяю. Это твоя станция. Мне что, тебя волоком тащить? Так не успею. Остановка всего три минуты, – и женщина произнесла ничего не значащее для него название то ли станции, то ли поселка.

Егор с трудом открыл глаза. Тук-тук – продолжал мерно постукивать поезд.

– Где я? – с трудом разлепив губы произнес он.

– В поезде! – Проводница закатила глаза. – Говорят тебе, вставай! Остановка сейчас. Предупреждала же твоя мамочка, что ты не в себе. Но чтобы до такой степени?!

– Что вы кричите? Мальчик только проснулся, – толстая чернявая тетка на сиденье справа ободряюще улыбнулась Егору. – Поторопись, а то и вправду опоздаешь.

Егор автоматически слез с полки.

– Сумку не забудь, – добрая тетка сунула ему рюкзак, с которым он ходил в поход, и подтолкнула к выходу. Поезд начал останавливаться.

– А куда я еду? – обратился Егор к проводнице, торопливо открывающей дверь вагона и высовывающей складные ступеньки.

– А я почем знаю? Нарожают же таких дебилов. Возись с ними потом, – проворчала она. – Вроде что-то твоя мать говорила про каникулы у бабушки в деревне. Да слазь ты уже! Сейчас трогаемся.

Егор вылез на пустынный полустанок и непонимающе огляделся.

– Какие каникулы? Еще месяц учебы.

Но проводница уже закрыла дверь тамбура. Поезд тронулся. И слова парня отбросило ветром обратно к нему без ответа.

Егор потоптался на асфальтированном клочке земли, который с большой натяжкой можно было назвать перроном. Две дорожки рельсов окаймляли его с обеих сторон. Он повернулся назад и увидел небольшое здание с облупившейся побелкой. На выцветшей вывеске читались всего несколько букв. «В-К-Л» гордо гласила первая надпись, что, видимо, означало вокзал. Затем шла буква «Г», потом пропуск и окончание «О». Егор покачал головой. Оптимистичное, видать, местечко. Но, как бы оно ни называлось, отсюда надо выбираться быстрее. Он порылся в карманах куртки, пытаясь сообразить, хватит ли у него денег на билет. И несказанно обрадовался, найдя во внутреннем кармане толстую пачку купюр. Потом перекинул рюкзак через плечо и пошел к зданию. Собственно, идти-то больше было некуда. Вокруг него раскинулись поля, еще припорошенные снегом. Здесь было холоднее, чем в городе. И он уже начал замерзать в своей куртке, явно не предназначенной для таких прогулок. К его удивлению, дощатые с облупленной краской двери в здание оказались закрыты на большой висячий замок. Закрытым было и небольшое окошко рядом с ними с надписью «касса».

– Вот влип, – подумал Егор и внезапно услышал за окошком шевеление. Ему показалось, что кто-то любопытно рассматривает его оттуда.

– Эй. Есть там кто-нибудь? – Егор пару раз стукнул по окошку и услышал пугливо удаляющиеся от него шаги. – А ну открывай! – закричал он и заколотил сильнее. Порыв морозного ветра пробрался под его легкую куртку, и Егор понял: еще немного, и он замерзнет на этом чертовом полустанке.

– Чего шумишь? – В окошко высунулась круглая румяная женская мордаха без определенного возраста.

– Я хочу билет купить.

– Мы работаем до четырех. А уже пять. Приходи завтра.

– Подождите. – Егор протестующее всунул руку в закрывающееся окно. – Я же замерзну здесь. Мне ночевать негде. Вокзал у вас закрыт. Продайте билет на ближайший поезд в Москву, пожалуйста, – и он улыбнулся. Егор знал, что его улыбка творит чудеса. Но предпочитал прибегать к ней как к крайнему средству. Где-то в глубине души он понимал, что, улыбаясь, делает с людьми что-то нехорошее, заставляющее их поступать против своей воли. Вот и сейчас неприветливая женщина, перестав закрывать окошко, разулыбалась в ответ.

– Какая Москва? Здесь поезда на нее лет десять не останавливаются. Как начали там наверху реформы, так и закрыли наш полустанок. Мы, видишь ли, нерентабельны и неокупаемы. – Два последних слова тетка произнесла с особым чувством, смакуя их как ругательства. – Я одна здесь осталась, сторожую.

– Тогда что вы мне говорили про работу до четырех? Про то, что завтра надо приходить?

– Так ведь я тут работаю. С утра до четырех. Кассу открываю и сижу. Всем объясняю, что за билетами надо в город на перекладных. Только объяснять особо некому. Наши, деревенские, и так все знают. Да и не поедут они никуда. Дорого. А приезжих тута и нету. А ты, говоришь, из Москвы? Надо же! Пять дней пути! А до нас-то как добрался?

– Да на поезде. – Егор непонимающе уставился на тетку. Она с таким же удивлением смотрела на него. – Что значит пять дней пути? Как это? – уточнил Егор. До него только сейчас стал доходить смысл сказанного. Земля покачнулась, и он облокотился на облупленную стену здания.

Их разговор становился просто абсурдным. Какие пять дней, если он только вчера ночью заснул дома. Вчера? Воспоминания прошедшей ночи мелькнули перед ним, заставив поежиться от нехорошего предчувствия.

– Послушайте, – Егор собрался с мыслями и повернулся к тетке. Он поразился произошедшим с ней переменам.

С полного круглого лица схлынул румянец. И сразу стало видно, что тетке уже далеко за сорок. Губы ее дрожали. Она отводила глаза, стараясь не встречаться с ним взглядом.

– Говоришь, с поезда сейчас сошел? Ну да, она так и сказала, что поезд остановится, и ты появишься. Макар попытался возразить, что поезда-то у нас не останавливаются. А она ему – не привезешь, так и знай, шкуру с тебя спущу.

Тетка от волнения какое-то время продолжала говорить сама с собой. Но вдруг подняла на Егора глаза и сказала:

– Там он тебя ждет. За зданием, у дороги.

– Кто? – мрачно произнес Егор. Он пытался определить: то ли мир вокруг него сошел с ума, то ли ему срочно понадобилась помощь психиатра.

– Дак Макар. Он же тебя к бабке отвезти должен. Она говорит, что на каникулы он приехать должен. То есть внук. Ты ведь Егор? – она замерла, ожидая ответа.

– Да, но… – Егор ничего больше не успел произнести. Тетка, перекрестившись, захлопнула окошко. Судя по топоту, она убегала куда-то внутрь здания.

Егор поднял с земли рюкзак и поплелся вокруг здания. Ноги в кроссовках заледенели. Кстати, он же вроде бы их потерял? Впрочем, мысли о кроссовках были прерваны картиной, открывшейся за зданием. Все это походило на иллюстрацию в книжке по истории 19 века. Разбитая сельская дорога. Телега, запряженная костлявой лошадкой. И бородатый мужичок в валенках, тулупе и шапке-ушанке. Особенно почему-то поразили Егора валенки.

– Что любуешься? – У тщедушного мужичка оказался сочный бас. – Это обувка настоящая. Не то что твоя резинка с тряпками. Так это ты, что ли, Егор? – Он окинул парня оценивающим взглядом.

– Да, а вы Макар?

– Уж пятьдесят лет как Макар, а такого чуда не видывал. Говорит она, поезд остановится, – он останавливается. Говорит, внук там мой приедет, – он выходит. Говорит, мальчик еще, на каникулы, – а на этом мальчике уже пахать можно. Ишь ты, ведьмино отродье, тебе лет-то сколько? – Он окинул неодобрительным взглядом худого высокого паренька.

– Семнадцать, – автоматически ответил Егор. Он стоял и не мог понять: ругается этот мужик или шутит. Макар, наконец, замолчал и еще раз внимательно на него посмотрел.

3
{"b":"111589","o":1}