Так все-таки о Власове:
"В полдень 19 декабря в г. Чисмены начал развертываться армейский командный пункт. Когда я, член Военного совета Куликов уточняли на узле связи последнее положение войск, туда вошел адъютант командующего армией и доложил нам о его приезде. В окно было видно, как из остановившейся у дома машины вышел высокого роста генерал в темных очках. На нем была меховая бекеша с поднятым воротником, обут он был в бурки. Это был генерал Власов. Он зашел на узел связи, и здесь состоялась наша первая с ним встреча. Показывая положение войск на карте, я доложил, что командование фронта очень недовольно медленным наступлением фронта и в помощь нам бросило на Волоколамск группу Катукова из 16-й армии. Куликов дополнил мой доклад сообщением, что генерал Жуков указал на пассивную роль в руководстве войсками командующего армией и требует его личной подписи на оперативных документах. Молча, насупившись, слушал все это Власов. Несколько раз переспрашивал нас, ссылаясь, что из-за болезни ушей он плохо слышит. Потом с угрюмым видом буркнул нам, что чувствует себя лучше и через день-два возьмет управление армией в свои руки полностью. После этого разговора он тут же на ожидавшей его машине отправился в штаб армии, который переместился в Нудоль-Шарино".
Ссылка на "болезнь ушей" тут естественна, потому что уже официально прошел "воспалительный процесс среднего уха". А вот жуковское "требование личной подписи (командующего, т.е. Власова) на оперативных документах" – это не что иное, как форма все того же поиска: куда девался командующий Власов? В поисках Власова Жуков, видимо, поднял всех на ноги, пустил в ход все способы и каналы. Но вот, наконец, Власов отыскался, однако еще два дня не приступает к своим прямым служебным обязанностям, хотя эти двое суток Александр Колесник называет "сложными".
В ночь на 19 декабря начался штурм Волоколамска, утром 20 декабря группа генерала Ремизова из 20-й армии совместно с переданной к тому времени из 16-й армии группой генерала Катукова освободила Волоколамск. К исходу дня 20-я армия в соединении с армией правого крыла Западного фронта вышла к укрепленному противником рубежу за реками Лама и Руза. Прорвать его с ходу не удалось. 20-я армия безуспешно пыталась выполнить поставленную задачу. А командующий все еще "прохлаждается". Возможно ли такое? Нет, невозможно: просто из-за шума, который поднял встревоженный за судьбу Власова Жуков, тот объявился, чего-то недоделав, недокончив там, в ГРУ. Пришлось, не поднимая головы, доканчивать в эти два дня. И только 21 декабря 1941 года Власов взял управление войсками армии на себя.
И как оценил Жуков Власова в боях под Москвой?
"БОЕВАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА
на генерал-лейтенанта ВЛАСОВА АНДРЕЯ АНДРЕЕВИЧА, командующего войсками 20-й армии
Генерал-лейтенант Власов командует войсками 20-й армии с 20 ноября 1941 года.
Руководил операциями 20-й армии: контрудары на город Солнечногорск, наступление войск армии на Волоколамском направлении и прорывом оборонительного рубежа на р. Лама.
Все задачи, поставленные войскам армии, тов. Власовым выполняются добросовестно.
Лично генерал-лейтенант Власов в оперативном отношении подготовлен хорошо, организационные навыки имеет. С управлением войсками армии – справляется вполне.
Должности командующего войсками армии вполне соответствует.
Командующий войсками ЖУКОВ
Член военного совета Запфронта генерал армии Западного фронта ХОХЛОВ
28 января 1942 года".
По итогам боевых действий под Москвой А.А. Власов Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 февраля 1942 года был награжден орденом Ленина. Еще раньше, в январе, ему присвоено, не без участия Жукова, воинское звание "генерал-лейтенант". 13 января 1942 года его фотографию среди девяти наиболее отличившихся военачальников при обороне Москвы опубликовали на всю газетную страницу не только военная "Красная звезда", но и все гражданские центральные газеты.
И неизменно рядом с фотографией Жукова впритык размещалась фотография Власова. Популярность, известность генерала Власова в войсках, в народе кто-то явно накачивал до популярности и известности самого Жукова, хотя в чисто военном искусстве – правый фланг справа, левый фланг слева – они были, что называется, в разных весовых категориях. Но… такая была "игра". В. Штрик-Штрикфельдт потом напишет в своей книге:
"Генерал Андрей Андреевич Власов – в 1941 году один из выдающихся защитников Москвы…"
Игра сделана.
Против Жукова и Власова под Москвой был фон Бок – генерал-фельдмаршал, командующий группой армий "Центр". Штрик-Штрикфельдт пишет:
"У Бока была четкая оперативная концепция: либо до наступления зимы взять Москву, либо укрепить позиции на подступах к Москве и держать до весны. Наступление на Москву требовало стягивания всех наличных сил на участке группы армий "Центр" и временного пренебрежения другими оперативными целями на широком фронте от Балтики до Черного моря.
Осуществление этой концепции требовало ОБЕСПЕЧЕНИЯ ТЫЛА [88], а отсюда если не окончательного решения политических проблем, то по меньшей мере отказа от практиковавшихся до сих пор методов бесчеловечного обращения с гражданским населением, с перебежчиками и военнопленными. [89]… Представитель министерства пропаганды намекал, что Геббельс составил меморандум, набросав в ней широко задуманную программу для "новой России" с целью ПРИВЛЕЧЬ НАРОДЫ РОССИИ К ПОЛИТИКЕ НОВОЙ ЕВРОПЫ ПОД ЛОЗУНГОМ "СВОБОДА И РАВНОПРАВИЕ" [90]. … Главная мысль фельдмаршала (фон Бока) и его старших офицеров была, что невозможно держать 70 миллионов населения лишь силой и что восстание этих людей может создать огромную опасность для фронта… У нас есть, собственно, две альтернативы:
– или МЫ ПРИВЛЕЧЕМ НАСЕЛЕНИЕ НА СВОЮ СТОРОНУ [91] (Военное командование считает это абсолютно необходимым);
– или мы НЕ привлечем его (при продолжении нашего сегодняшнего к нему отношения).
НЕ ПРИВЛЕЧЬ НАСЕЛЕНИЕ НА СВОЮ СТОРОНУ [92]означало бы необходимость господствовать, применяя насилие. [93]ПРИВЛЕЧЬ НАСЕЛЕНИЕ [94]можно, рассматривая его как равноправного партнера в содружестве европейских народов…"
Все ЭТИ разглагольствования ушлого прибалта, который и во сне видит себя, в отличие от нас, русских, как он "принадлежит скорее к западному культурному кругу", я привожу лишь для того, чтобы читатель мог представить проблемы, вставшие перед оккупантами, с "населением" на захваченных ими территориях. Как заяц, петляет хитрый прибалт, но все-таки главное у него выскакивает лобово.
"Вы, немцы, освободили нас от сталинского режима, который, если хотите, и к коммунизму уже не имел никакого отношения, – рассуждает в книге Штрика какой-то мифический "интеллигент" оккупированного Смоленска. – За освобождение мы вам благодарны; да и наши коммунисты и социалисты будут вам благодарны…"
(?!) НО ЧТО ЖЕ ДАЛЬШЕ? [95] – вот он "вопрос жизни и смерти" оккупантов и захватчиков. Но именно этот вопрос был "вопросом жизни и смерти" и для Сталина с той только разницей, что перед немцами он встал в конце 1941 года, а перед Сталиным он стоял всегда, может быть, с года 1904-го; с той только разницей, что в отличие от немцев-захватчиков у Сталина был не только этот вопрос, но и ответ на него в образе генерала Власова.
