– Наш полк по праву можно назвать комсомольским, – говорил он, – потому что он почти целиком состоит из членов ВЛКСМ. Ребята все молодые, только из училища, не всякому по душе строгая воинская дисциплина. А отличная дисциплина – залог всех успехов. Поэтому, мне кажется работу нужно начинать с укрепления дисциплины. И еще следует больше заниматься спортом в свободное время. Хорошее здоровье для летчика – это все.
Начальник парашютно-десантной службы, маленький живой армянин, поднял вопрос о взаимоотношениях между летным и техническим составом:
– Народ у нас молодой, с гонором, и не все по-товарищески относятся друг к другу. Вот, к примеру, не давно один наш техник познакомился с девушкой. А летчик ее отбил. И еще наговорил на своего товарища: кого, мол, ты любишь, он меньше меня зарабатывает…
Всё это начальник парашютно-десантной службы рассказал с юмором, и его выступление было встречей дружным смехом.
Когда собрание закончилось и коммунисты расходились, Журавлев подошел к Покрышеву:
– Это ваши ребята разбоем занимаются?
– Каким разбоем, товарищ замполит? Мне ни чем таком не докладывали.
– До меня дошли слухи, что в субботу какие-то летчики набедокурили на танцевальной площадке. Подозрение падает на вашу эскадрилью. Вы там разберитесь.
Покрышев «разобрался» и понял: видимо, за подобные проделки его «орлов» ему не раз еще будет попадать Раньше краснел за себя, теперь же придете краснеть за других. Такова уж командирская должность – быть в ответе за подчиненных.
* * *
Наступил 1941 год. Для полка начался напряженный период боевой учебы. Программа была до предела насыщена тренировочными полетами. Покрышеву эти дни приходилось трудиться за двоих. Андрея Чиркова командировали на завод для изучения нового истребителя «Як-1», который поступал на вооружение нашей авиации.
Чирков вернулся весной. Его наперебой расспрашивали о новой машине. Он не скрывал своего восторга: не машина – мечта! Имеет солидный потолок – десять с половиной тысяч метров, развивает скорость до пятисот девяноста километров в час, и вооружение солидное, даже пушка есть.
– Не слышал. Андрей, когда мы получим «Яки»? – поинтересовался Покрышев.
– Обещают дать к лету.
В конце мая полк перелетел на полевой аэродром. Место для него выбрали удачное. Ровное летное поле, покрытое невысокой травой. С одной стороны – река, с другой – горушка и небольшое озеро. Казалось, сама природа позаботилась о маскировке.
На берегу вырос палаточный городок. В одной из палаток разместились Покрышев, Чирков, адъютант Ковешников и инженер Леонов.
– Мы можем прямо здесь изучать «Як-1», – пошутил Ковешников. – Собрались самые компетентные люди.
– Если добавить к ним чирковские конспекты, – уточнил Леонов.
Занятия по изучению нового истребителя проводил Чирков. Летчики учились с утра до позднего вечера. Аудиторией служила поляна.
Наконец наступил долгожданный день. Командированные за новой техникой инженеры полка привезли на аэродром огромные ящики. Техники и бойцы из батальона аэродромного обслуживания быстро распаковали их. Приступили к сборке новых машин.
В середине июня остроносые истребители, так непохожие на тупоносых «ишаков», уже стояли на аэродроме. Солнечные лучи весело играли на гладкой обшивке машин. Летчики, проходя мимо, заглядывались на них. А командиры эскадрилий частенько забегали в штаб, пытаясь выведать, кто же окажется счастливчиком: первым получит «Яки».
Честь эту по праву предоставили первой и второй эскадрильям – лучшим в полку.
– Истребитель замечательный, – говорил командир полка.– Управляется легко. Четко отзывается на каждое движение рулей. Имеет хорошую маневренность, особенно горизонтальную. Освоить его надо быстро. Сжатые сроки диктует нам время.
А время действительно было беспокойное и тревожное. Гулкое эхо войны на Западе уже докатилось до границ Советского Союза. Поступали тревожные сообщения – немецкие самолеты-разведчики всё чаще стали появляться в воздушном пространстве нашей страны.
Однажды, только что закончив тренировочный полет, Покрышев вновь поднялся в воздух по тревоге. Ему сообщили, что в районе Пскова обнаружен неизвестный самолет.
Нарушителя Покрышев встретил через несколько минут полета. Сблизившись, увидел на крыльях и фюзеляже самолета немецкие опознавательные знаки в виде черного перекрестия, а на хвосте – черную фашистскую свастику в белом круге.
На сигнал «садиться» немецкий самолет не реагировал. Он развернулся и спокойно полетел к границе. Если бы было можно проучить этого наглеца! Но существовал строгий приказ – по иностранным самолетам огонь не открывать во избежание конфликтов.
После полета, как и полагалось, Покрышев доложил о выполнении задания. Начальник штаба аккуратно записал всё в журнал, стал составлять донесение.
Выйдя из штаба, Покрышев встретил Чиркова. Андрей уже знал о вылете и теперь интересовался подробностями. Недавно он тоже встретился с немецким разведчиком и тоже, как выразился, эскортировал его чуть ли не до самой границы.
– Почему мы должны с ними дипломатничать! – негодовал Чирков. – Сколько мы еще будем терпеть?
Покрышев молчал. Что он мог ответить?..
Первая неделя освоения новых истребителей пролетела быстро. Все дни были заняты полетами.
Покрышев с Чирковым с утра до вечера находились на летном поле, часто сами садились в машину, чтобы показать летчикам, как выполнить то или иное упражнение, совершить правильно посадку – самый трудный элемент полета.
В субботу тренировочные полеты прекращались раньше обычного. Покрышев с нетерпением ждал, когда закончится последний: он так устал за неделю!
Вот самолет начал снижаться, пошел на посадку.
– На сегодня хватит, – облегченно вздохнул Покрышев. – Поработали хорошо и отдых заслужили.
– Верно. Неплохо бы и домой на воскресенье слетать. Отпросись, Петро, у командира. Может, раз решит?
– Постараюсь, – ответил Покрышев и направился в штаб.
Он появился через несколько минут огорченный:
– Командир не разрешил. Приказал завтра с утра продолжить тренировки.
– Значит, опять без выходного, – недовольно буркнул Чирков.
– Я просил отпустить хотя бы на сегодня, – добавил Покрышев. – Командир через несколько часов летит в Псков. Он согласился взять с собою только одного. Говорит, нельзя эскадрилью оставлять без начальства. Ты уж меня, Андрей, извини.
– Ладно, лети, – без тени обиды сказал Чирков. – Раз командир двоим не разрешил – что же делать!
ЭСКАДРИЛЬИ ОТКРЫВАЕТ СЧЕТ
Стрелка будильника еще не показывала шести часов утра, а Покрышев уже бодро соскочил с постели, подбежал к окну, распахнул его настежь. Ветер ворвался в комнату, туго ударил в грудь.
– Ух, и денек наступает!
От ясного солнца, бездонной синевы неба и приятного тепла, которое наконец-то пришло после холодных дней, радостно становилось на душе. Утро обещало отличную погоду, летать сегодня будет одно удовольствие.
На уборку постели, гимнастику, умывание ушло около получаса. Он вышел из комнаты. На улицах стояла тишина. Ее лишь изредка нарушало клацанье лошадиных копыт о мостовую – это в больших фанерных фургонах развозили по булочным только что испеченный хлеб. Его ароматный запах приятно щекотал в носу.
«Подзаправиться бы сейчас», – подумал Покрышев, вдруг почувствовав, как проголодался.
Вот уже позади город. Вдаль вела большая извилистая дорога. В этот утренний час она тоже выглядела пустынной. Лишь далеко впереди навстречу двигалась какая-то точка, оставляя за собой большой шлейф пыли. Точка быстро увеличивалась и превратилась в армейский «газик». Поравнявшись с Покрышевым, «газик» резко затормозил. Из него выскочил авиатехник покрышевской эскадрильи. Лицо у него было красное, возбужденное.
