Все бурно зааплодировали.
– Событие большое, надо бы его отметить, – предложил один из летчиков.
Замполит кивнул в сторону Пилютова: как командир…
Пилютов только махнул рукой, – разве откажешь в такой день.
* * *
Покрышев ходил возбужденный. Радовали сообщения с фронтов. Битва на Волге закончилась разгромом двадцати двух вражеских дивизий. Освобожден Северный Кавказ, Ростов. Фашистскую нечисть гнали с советской земли.
Вечером 16 февраля радио сообщило о новой победе советских войск, освободивших Харьков.
Бывшая столица Украины, крупнейший культурный и промышленный центр, город, где Покрышев начинал свой трудовой путь!
…Это было трудное время – начало тридцатых годов. Нужда заставила покинуть родное херсонское село Голая Пристань и приехать к старшей сестре.
– Город большой, найдешь работу, поступишь учиться, станешь человеком, – уговорила его сестра.
Вместе с сотнями таких же подростков Петр ежедневно ходил на биржу труда. Однажды ему повезло. На бирже появился пожилой мужчина в рабочей спецовке, кепке, в начищенных до блеска русских сапогах. Он громко объявил:
– А ну, молодежь, давай ко мне!
Вокруг быстро собралась группа подростков.
– Я представитель завода «Серп и молот», – отрекомендовался мужчина. – Знаете такой? Сельскохозяйственные машины делает. Так вот, наш завод принимает на работу молодежь. Дадим хорошую специальность. Но с одним условием, – представитель завода улыбнулся, в его глазах появился хитроватый огонек. – Месяц придется потрудиться на уборке картофеля. Вот мы там и проверим, из кого получится хороший рабочий.
Кое-кто из ребят не поверил: с картошкой провозишься, а работы не дадут. Другие подумали: «Не очень-то приятно месяц копать картошку. Лучше поискать более подходящую работу».
Покрышев записался. Месяц честно отработал, а потом его отправили в школу ФЗО. Первые дни жилось несладко. Ездил на занятия почти через весь город, спал мало, а учился и работал много, часто голо дал.
Как-то, возвращаясь с завода, встретил во дворе группу беспризорников. Грязные и оборванные, они о чем-то горячо спорили между собой.
– Эй ты, фэзэушник, – позвал один из них. – Подойди сюда!
– Жрать хочешь? – неожиданно грубо спросил беспризорник.
– А у тебя что-нибудь есть?
– Дурак. Тебя спрашивают, отвечай!
Покрышев простодушно кивнул головой:
– Живот подвело!
– Тогда пойдем с нами вон туда, – беспризорник кивнул в сторону небольшого здания, окруженного высоким забором. – Видишь артель «Кожгалантерея»?
– Вижу, ну и что? – не понял Петр.
– Там куски кожи лежат. Утащим несколько штук – продадим, получим много денег. Пошли. – Беспризорники почти силой повели его с собой.
У забора остановились. Тот же парень, видимо, старший среди них, воровато оглянувшись по сторонам, приказал:
– Ты самый маленький. Подлезай под забор – подашь нам кожу.
Покрышев стоял в нерешительности.
– Давай быстрее, пока никто не видит… – торопил парень. – Не трусь…
Петр лег на живот и осторожно пролез под забор. Не успел он подняться на ноги, как чья-то сильная рука схватила за шиворот, приподняла.
– Попался! – На него зло смотрели глаза сторожа. – Ишь ты, воришка!
Всю компанию как ветром сдуло. А его привели в милицию.
Дежурный, пожилой человек, с седыми висками и утомленным от бессонницы лицом, устало посмотрел на него и спросил документы. Повертев в руках заводской пропуск, положил на стол:
– Эх ты, горе луковое, а не рабочий! Придется о твоих делишках сообщить на завод.
Твердый комок подкатился к горлу. Он вспомнил, в какой торжественной обстановке им выдавали пропуска, как тепло поздравлял старый мастер каждого фэзэушника, как говорил о чести рабочего, призывал не позорить ее.
На глазах появились слезы и поползли по щекам.
– Дяденька, отпустите, я больше не буду… Ведь меня уволят с завода. Не буду больше…
Милиционер вынул из портсигара папиросу, затянулся. Белые колечки дыма весело поплыли к потолку.
– Не будешь, говоришь? Можно поверить?
– Честное слово!
– Если говоришь искренне – поверим. – Он встал из-за стола, протянул Петру пропуск: – Иди и больше не попадайся.
Это было первое и последнее его знакомство с беспризорниками.
В труде и учебе пролетели два года. Распорядок дня в школе был жесткий – шесть часов занятий, четыре часа работы. В каждой группе – по сорок человек: мастер не всегда успевал уделить внимание каждому парню. Многое зависело от самого ученика, его способностей, упорства, прилежания.
Наступило время экзаменов. Сначала сдавали теорию. Сдал теорию – выбирай запечатанный пакет. А в нем задание.
Покрышеву досталось трудное задание – за неделю сделать «ласточкин хвост», так за свою оригинальную форму называлось изделие из двух металлических пластинок толщиной до десяти миллиметров. Эти «хвосты» требовалось вырезать с таким расчетом, чтобы при совмещении между ними не могла просочиться даже вода.
Через пять дней Покрышев сдал работу.
– Уже? – удивленно поднял брови мастер. – Шустрый!
Когда мастер принес работу председателю комиссии, тот долго и придирчиво рассматривал «ласточкин хвост», потом передал другим членам комиссии.
– Да, хватка у парня есть, – сказал он. – Смекалистый и расчетливый. Таким качествам может позавидовать любой рабочий. Как ваше мнение?
– Я думаю, надо дать ему четвертый разряд, – сказал один из членов комиссии.
– Обычно за выполнение такого задания присваивают второй или третий. Не слишком ли много сразу?
– Сделано действительно с большим мастерством,
да и раньше срока, – заметил председатель. – Думаю, скупиться не стоит.
Покрышеву присвоили четвертый разряд жестянщика.
По этой специальности он проработал около двух лет, пока не произошло событие, которое предопределило его дальнейшую жизнь. Однажды в обеденный перерыв в цехе появились два летчика. В синих суконных гимнастерках и галифе, в до блеска начищенных хромовых сапогах. На голове – аккуратные пилотки. Внешний вид военных привлекал внимание. И вскоре вокруг них собралась толпа. Летчики рассказали о быстро растущем воздушном флоте страны Советов, его захватывающих перспективах.
– По призыву комсомола объявлен набор в авиацию, – говорил один из гостей. – Мы пришли узнать, есть ли среди вас желающие поступить в аэроклуб.
Если найдутся – подавайте заявления.
После этой беседы Покрышев вместе с другими парнями написал заявление с просьбой принять в аэроклуб.
Возбужденный шел Петр на медицинскую комиссию. В мечтах он видел себя уже летчиком, который водит самолет в безбрежном голубом океане, высоко-высоко над землей.
Врач-терапевт долго и внимательно слушал его. Потом поморщился и, положив на стол трубку, недовольно спросил:
