– Милорд, я в полном изнеможении, позвольте мне отдохнуть. К тому же, боюсь, у меня нет никакой одежды, кроме этой. – Джулия оглядела свое шерстяное коричневое платье, помятое и довольно грязное. – Ведь все мои вещи остались в Англии.

Фальк с минуту молчал, окидывая ее тяжелым взглядом.

– Хорошо, миледи, – наконец сказал он сухо, – о тебе позаботится Сандер.

Он вышел, а Джулия осталась, почему-то чувствуя себя брошенной. С большим трудом, то прыская со смеху, то сердясь, она жестами объяснила Сандеру, чего хочет, – лохань и много-много горячей воды.

Сандер знаками позвал ее идти за собой и провел в другую комнату, поменьше. Там стояла массивная резная кровать под синим балдахином. Джулия попробовала матрас и подушки, сняв одеяло и простыни, проверила, все ли чисто. В этой комнате тоже был зажженный очаг, возле него стояли два резных кресла, а в углу Джулия увидела большую, довольно пыльную лохань для мытья. Сандер пододвинул ее к огню и вышел, наверное, за горячей водой.

В ожидании, пока он вернется, Джулия вернулась в первую комнату. Там на столе, занимавшем всю середину, лежали на подносе яблочный пирог, половина жареного цыпленка, хлеб с сыром и стоял кувшин с вином. Джулия присела в кресло у очага и стала есть, наслаждаясь вкусной едой и коря себя за то, что испытывает удовольствие от чего-то, что принадлежит норманнам.

Сандер, наконец, вернулся, возглавляя процессию служанок, несших на коромыслах ведра с горячей водой. Не поднимая глаз, женщины прошли через комнату и вылили воду в лохань. Сандер достал из сундука мыло, полотенца и пучок лавровых листьев и ромашки для душистой ванны. Поблагодарив юношу и закрыв за ним дверь, Джулия, наконец, осталась в благословенном одиночестве, быстро разделась и села в лохань, задыхаясь от удовольствия.

Тем временем в большом зале Фальк сел за стол, бросив задумчивый взгляд на пустующее место рядом с собой. Ему очень не хватало его острой на язык золотоволосой жены. Но делать было нечего, Фальк переключил внимание на норманнские блюда, по которым так соскучился, раз за разом поднимаясь на ноги вместе с сотнями других участников пира, чтобы прокричать «ура» и выпить любимого Вильгельмом крепкого красного вина. Он с равнодушной вежливостью слушал, что говорят ему сидящие неподалеку женщины, пока те не умолкли, повинуясь строгому взгляду маленькой женщины с каштановыми волосами.

– Ах, Фальк д'Арк, я очень рада, что ты вернулся живой и здоровый. Немало сердец было бы разбито, если б в битве тебе попортили твое красивое лицо или, еще хуже, ты бы не вернулся к нам совсем.

Фальк склонился в низком поклоне.

– Я польщен, ваше сиятельство.

Матильда еще не была коронована королевой Англии, но, так или иначе, являлась герцогиней Нормандской.

Раздался озорной, немного с хрипотцой, смех Матильды.

– Но сердцам все равно суждено разбиться. Муж сообщил мне, что ты женился. – Матильда с нескрываемым любопытством посмотрела по сторонам. – А где она? Мне не терпится увидеть эту англичанку, которая захватила нашего самого закоренелого холостяка.

– Увы, ваше сиятельство, моя жена не могла прийти со мной, она не совсем хорошо себя чувствует и легла спать.

Матильда недовольно фыркнула.

– Но я хочу ее видеть! Вильгельм столько рассказывал мне об этих саксах и их стране. Скажи, она не такая скучная и ужасная, как они все?

Фальк улыбнулся.

– Нет, ваше сиятельство, моя жена совсем не скучная.

– Тогда… – Матильда сунула руку под локоть Фалька, – пошли, удивим ее.

Персональный визит герцогини в чьи-то личные покои считался высокой честью, но Фальк с некоторым страхом подумал, что Джулия вряд ли воспримет это таким образом. Он попытался учтиво отговорить Матильду, обещая, что утром первым делом приведет жену к ней, но герцогиня не захотела и слушать. Вдобавок к ней присоединился Вильгельм, и вскоре не менее дюжины людей, разгоряченных вином и завистью, ринулись по коридору посмотреть на «английскую лилию» из песни трубадура.

Джулия заставила себя пошевелиться, чтобы не заснуть окончательно в чудесной горячей ванне. Она погрузилась с головой, затем выпрямилась, разбрызгивая воду. Какое это было счастье – наконец вымыть голову. Мурлыча что-то, она закрыла глаза и стала намыливать волосы, вздрагивая от удовольствия. Смыв пену, Джулия замерла, наслаждаясь теплом и чистотой. Внезапно за дверью послышался шум.

– Сандер?

За дверью явно разговаривали несколько человек, – Джулия в панике посмотрела на полотенце, которое повесила на кресло у очага греться.

Чтобы достать его, надо было вылезти из ванны, но дверь уже распахнулась, и в комнату хлынули люди, для которых, очевидно, ходить по чужим спальням было все равно, что гулять по собственному саду.

– Ради Бога! – в испуге воскликнула Джулия, водя глазами по вошедшим и остановив взгляд наконец на Фальке. – Какого..?

Фальк повернулся к маленькой женщине, не доходившей ему и до плеча, и стал что-то говорить ей по-французски, показывая рукой на Джулию. Среди зевак Джулия заметила Вильгельма. Закрыв грудь руками, она громко заговорила, обращаясь к Фальку:

– Вот как, значит, у вас, у норманнов, принято обращаться с женами?! Выставляете их на обозрение, как уродцев на ярмарке? Может, пожалуете мне монетку, милорд?

Фальк с беспомощной миной закатил глаза и протянул Джулии полотенце.

– Нет нужды! Я не вылезу, пока эти люди не уйдут! А эта маленькая дурочка, что она на меня так уставилась?

Фальк закусил губу. Джулия сердито выговаривала ему по-английски, а Матильда, по-французски, толковала о том, что хочет рассмотреть как следует la femme anglaise.[5]

Вильгельм, поняв, что дамы вот-вот столкнутся, положил руку на плечо жены.

– Оставь, моя дорогая, уж поверь мне – я подобрал для Фалька подходящую жену. Она здорова, смела, а волосы у нее рыжие, как у меня. Ха, да не будь у меня уже такой хорошенькой жены, я бы сам на ней женился!

Тут Матильда внезапно утратила интерес к английской жене Фалька и, бросив на прощанье острый взгляд на Джулию, позволила себя увести. В дверях она остановилась и повернулась к Фальку:

– Оставайся тут, доблестный рыцарь, мы не хотим разлучать тебя с твоей женой в первый же вечер дома.

Фальк пробормотал слова благодарности и поклонился, глядя искоса на Джулию. Не успели гости выйти их комнаты, как он быстро закрыл дверь, запер ее на засов и задул свечи, пожелав покойной ночи своему оруженосцу. Тот улегся спать у очага.

Войдя в спальню и закрыв за собой дверь, Фальк осмотрелся. Джулия успела вылезти из ванны и стояла, завернувшись в полотенце, глаза ее метали молнии, щеки пылали.

Фальк нерешительно проговорил:

– Мои извинения.

Вместо ответа Джулия шагнула вперед и больно ударила его по щеке.

– Как вы посмели выставлять меня напоказ, точно корову на рынке, чтобы все смотрели и приценивались. Вы снова напились!

Фальк поймал на лету ее руку и прижал к себе.

– Я уже тебе говорил, миледи, – он сдернул с Джулии полотенце и швырнул его на пол, – я пью, но не напиваюсь!

Джулия тяжело дышала, между красных губ поблескивали белые зубы, отблески огня играли на ее влажном теле, и Фальк внезапно почувствовал острый приступ желания. Он перевел дыхание, наклонился и впился губами ей в рот.

Джулия чуть не задохнулась, от Фалька пахло вином, его губы заставили Джулию открыть рот, и она почувствовала его язык. Фальк со стоном обхватил ладонями ее груди и еще теснее прижал ее к себе. Сквозь мягкую ткань одежды мужа Джулия ощущала напор его желания. Наконец он отпустил ее губы, и она тяжело задышала, запрокинув голову и бессознательно подставляя под поцелуи горло, чем Фальк не преминул воспользоваться.

Внезапно колени Джулии подогнулись, и она ухватилась за плечи Фалька, чтобы не упасть. Сама не понимая, что делает, охваченная жаром, точно в лихорадке, Джулия запустила пальцы в его волосы, потом стала дергать подол его туники, пытаясь снять, чтобы дотронуться до его тела.