— А зачем у нас даже всю косметику проверяли, помаду выкручивали — там же я ничего такого спрятать не могу?

— Чтобы камеру не пронесла.

— А почему они и тебя обыскивали? Они ведь тебя давно знают. Не верят?

Не оборачиваясь, Стася холодно засмеялась. При каждом шаге под ее скромным черным платьем что-то нежно позвякивало.

— Милый Сервал, здесь не верят никому. Это бессмысленно.

Дверь, которой заканчивалась лестница, выглядела так, будто ее не открывали, по меньшей мере, лет семь, но ключ Стаси легко скользнул в замок и легко провернулся. Стася отворила дверь и властно потянула Виту за собой, в темноту. Дверь за ними тут же захлопнулась, напрочь отрезав звуки дискотеки.

— Что такое?!! — пискнула Вита, нащупывая за спиной ручку закрывшейся двери. — Мы где?!

— Успокойся! — ответила из темноты невидимая Стася. — Мы всего лишь на площадке. Уже пришли.

Вита хотела было спросить, какую площадку та имеет в виду, но тут прямо перед ней раздался резкий звук самого обычного дверного звонка. Почти тотчас же где-то под потолком зажегся свет, и Вита прищурилась, прикрыв глаза ладонью, потом осторожно посмотрела сквозь щель между пальцами. Они действительно стояли на самой обычной подъездной площадке перед обычной квартирной дверью, обшитой дермантином, — совсем обычной площадке, если бы оба лестничных проема не закрывали глухие стены, превратившие площадку в склеп.

— Жутковато, да? — спросила Стася, угадав ее мысли, и Вита растерянно кивнула.

Дверь открылась, впустив их в небольшой уютный кабинет, в котором с удобством расположились несколько молодых людей. Двое сидели перед компьютерами, играя по сети в какую-то стрелялку, остальные наблюдали за происходящим на мониторах и давали советы.

Повторилась процедура, совершавшаяся недавно в холле, но на этот раз все затянулось. Виту долго не хотели пропускать, снова и снова просматривали паспорт, звонили куда-то. Наконец рассвирипевшая Стася устроила охранникам скандал, выхватила у одного из них телефонную трубку и обрушилась на кого-то на другом конце провода, после чего все тут же уладилось.

— Не обращай внимания, — сказала она Вите, мгновенно успокоившись, — с новенькими твоего ранга всегда так. Это нормально. Все равно бы пропустили — я же тебя порекомендовала. Только смотри, не делай глупостей, не подводи меня, — Стася недобро улыбнулась, показав мелкие, белые, как у кошки, зубы. — Я этого не люблю, поняла?

— Ты не очень-то! — огрызнулась Вита. — Я тебе не какая-нибудь!.. Я ведь еще в тачке сказала, что мне все ясно, что — мало этого?!

Она прищурилась, и охранники с интересом посмотрели на них, явно надеясь понаблюдать за женской сварой, но Стася вдруг с неожиданной приветливостью сказала:

— Вот и славно. Надеюсь, ты получишь массу удовольствия. Пропускайте нас, мальчики, а то мы уже застоялись в вашем гадюшнике!

Она бросила на стол полученный в холле ключ, взяла Виту под руку, и «мальчики» переглянулись.

— Вы куда в этот раз — в «зоопарк», в «театр» или в «цирк»?

— Везде, у нас с подругой культпоход сегодня. Так что выдайте принадлежности.

«Принадлежности» оказались двумя широкими черными полумасками из странного эластичного, хорошо пропускающего воздух материала с застежками. Стася застегнула одну из полумасок на затылке Виты, вторую быстро надела сама, и очаровательная пай-девочка исчезла — в полумаске лицо Стаси казалось открыто-хищным — вместо того, чтобы скрывать, маскарад сдернул с него все, за чем до сих пор пряталась истинная натура, выглядывая только из пухлогубых улыбок. После этого они перешли в другую комнату, где сидела какая-то задумчивая девушка, читавшая книгу по философии культуры. Там они оставили пальто, а Стася еще и сняла свое черное платье, оставшись в занятном коротком платье-кольчужке, сплетенном из множества тонких золоченых колечек, не скрывавшем от взгляда ничего, в том числе и отсутствие лифчика. Рядом с ней Вита в очень длинной темно-вишневой шифоновой кофте и вишневом же белье выглядела более чем скромно.

— Ну, блин, шарман! — весело сказала Стася себе и Вите, отразившимся в большом зеркале, и потянула Виту за собой к двери напротив. — Пошли! Сначала в «цирк»!

«Цирк» обрушился на Виту из-за большой двери неожиданно и мощно, расколов пустую площадочную тишину, — очевидно, и дверь, и стены были с мощной звукоизоляцией — обрушился жесткой музыкой, многоголосыми воплями, лязгом железа, резкой смесью запахов туалетной воды, пота и сигаретного дыма. Длинный зал, в котором очутилась Вита, вначале показался ей огромным, и, ошеломленная, она не сразу поняла, как он мог здесь поместиться, но на ум ей тут же пришли слова знаменитого булгаковского персонажа о чудесах, которые умеют творить люди, в принципе не имеющие представления о пятом измерении. Кто-то из таких людей и сделал здесь «цирк», убрав все перегородки, поставив в середине нечто вроде ринга или арены, сбоку разместив стойку, а возле арены — множество столиков, большая часть из которых сейчас была занята. Взглянув на «арену», Вита недоуменно моргнула — происходившее на ней больше всего напоминало сцену из исторического фильма о временах Римской империи. Все освещение в зале, если не считать стойки, было сосредоточено на «арене», и в пятне яркого света друг напротив друга проворно двигались двое рослых мужчин с телосложением портовых грузчиков. Облачение каждого состояло из куска темной материи — то ли юбки, то ли набедренной повязки, и серебристого браслета на левом предплечье. Мокрые и блестящие от пота «грузчики», оскалив зубы, размахивали мечами, похожими на скифские акинаки, и мечи то сшибались друг с другом, то впустую пропарывали теплый воздух. Из полумрака за столиками довольно азартно вопили зрители, но все голоса то и дело перекрывал громкий хриплый крик: «Леха, давай!!! Леха! Леха! Забей ему!» — словно на «арене» шел футбольный матч. На лице одного из дерущихся были злость и досада человека, попавшего в дурацкое положение, другой же, судя по всему, откровенно наслаждался боем, явно уже не считая это игрой. Но ведь это была игра. Игра? Стася, не оглядываясь, уверенно вела ее к рядам столиков, и Вита все отчетливей чувствовала сквозь прочие запахи уже знакомый после позавчерашнего происшествия резкий медный запах и все ясней видела красные влажные полосы и потеки на плечах и груди дерущихся. Вряд ли это была игра. Она резко окликнула Стасю, но та не остановилась, не услышав ее голоса среди криков зрителей. Она дошла до первого ряда и только тогда повернулась к Вите и сделала приглашающий жест в сторону столика, за которым одиноко сидел абсолютно лысый мужчина в белоснежной рубашке и черной жилетке, с совершенно неподходящим к обстановке скучающим выражением лица. Глаза мужчины закрывали солнечные очки с узкими стеклами. Вита оглянулась и увидела, что очень немногие из зрителей так же, как и они со Стасей, были в масках.

— Садись, знакомься! — закричала Стася ей на ухо. — Это Демьян! Демьян, это Вита!

— Здрассьте, — сказал Демьян и помахал ей рукой. — Вита — это от чего сокращение?

— От Викторита.

— Дурацкое имя, — заметил Демьян и потянулся за сигаретами. Вита пожала плечами.

— Ну, Демьян — тоже не бог весть что! Можно сигарету?

— Воспитанные люди не спрашивают, — наставительно сказал лысый и подтолкнул к ней пачку, потом вдруг резко вскочил, чуть не опрокинув стол, и хрипло заорал:

— Леха, давай! В печень бей, в печень!!! Еще сотню, Леха!!!

Выкрикнув это, он так же резко сел, и на его лицо снова набежала скука. Вита под столом сжала пальцы левой руки в кулак и взглянула на «арену», где в этот момент один из бойцов полоснул противника по левому бицепсу. Из-под лезвия брызнуло, раненый, вскрикнув, дернулся в сторону, часть зрителей восторженно взвыла, кто-то засвистел, послышался отчаянный вопль: «Баран, что ж ты!..» Стася, восхищенно взвизгнув, подпрыгнула на стуле, и ее золотистое платье легко звякнуло. Демьяна словно подбросило, и, вскинув руку с дымящейся сигаретой, он завопил: