Пока они ехали по городу, направляясь к северным воротам и дальше – к лесистым холмам, дающим кров мятежникам, Эми не заметила ни одного солдата. За то время пока она жила в Константинополе, янычары стали привычным явлением, и, к своему удивлению, девушка почувствовала, что их отсутствие лишает ее спокойствия и уверенности. Обычно они раздражали ее, заставляя себя чувствовать словно в осаде, но сейчас Эми ясно поняла, что нет такой силы, которая могла бы сдержать взволнованных людей, толпившихся на улице. Никто не понимал, что происходит, и население беднейших кварталов выказывало явные признаки недовольства и склонности к бунту. Она с облегчением вздохнула, когда Мехмет наконец пробрался сквозь трущобы пригорода и вышел на открытую равнину с высушенной солнцем травой и жаждущими дождя деревьями. За спиной путников садилось солнце, а перед ними уже вставала луна. Становилось все холоднее.

Малик направил коня к подножию холмов, где дорога почти терялась в лесу и где лишь хорошо знающий местность человек мог найти путь. Мехмет пошел медленнее, пробираясь между валунами и поваленными деревьями. И когда Эми уже решила, что необходимо остановиться, чтобы дать отдых коню, она сквозь деревья заметила уголок соломенной крыши. Малик повернул Мехмета именно в ту сторону; и когда они подъехали ближе, девушка разглядела, что хижина сложена из местного камня, а дверь сделана из местного же дерева.

Малик остановил коня и соскочил на землю, привязав его к дереву. Потом снял Эми с седла. Когда она хотела освободиться из его рук, он удержал ее со словами:

– Подожди минутку. Я же думал, что никогда уже тебя не увижу и не смогу обнять.

Эми положила голову ему на плечо, сразу найдя хорошо знакомое местечко под ключицей, где уютно помещался ее носик.

– Ты так испугал меня своим видом там, в тюрьме, – прошептала она. – Когда ты так резко обошелся со мной, пытаясь отправить меня домой, я решила, что ты всерьез собрался умирать.

– Не думай об этом, – успокоил ее Малик, гладя по волосам. – Все кончилось, и мы снова вместе.

– Но насколько? Ты все еще не рассказал мне, как выбрался из тюрьмы, куда исчезли янычары – ничего не рассказал!

– Давай войдем внутрь, и понемногу ты все узнаешь.

Комната оказалась бедной – лишь стол и два стула, кровать и деревянный комод на земляном полу. В каменном очаге теплился огонь, и Малик наклонился, чтобы раздуть его. Эми закрыла дверь, и они оказались в полутьме. Малик поднялся, держа в руке горящую ветку, и зажег свечи, которые стояли на столе в деревянных плошках. Он посмотрел на Эми: девушка дрожала.

– Замерзла? – спросил он. Рука его сама собой двинулась к горлу рубашки – он хотел снять ее и отдать Эми. Но взглянув на то, что на нем надето, понял, что такие лохмотья отдавать неудобно, и печально усмехнулся.

– Придется согреть тебя иначе, – проговорил он, хватая Эми и падая вместе с ней на кровать. Крепко обнял ее и натянул выцветшее домотканое одеяло. Постепенно Эми перестала дрожать и успокоилась, свернувшись калачиком в его объятиях.

– Ну что, так лучше? – спросил Малик, губами дотрагиваясь до ее уха.

– Гораздо. Наверное, это просто была реакция на все пережитое – ведь еще два часа тому назад я пила чай с Мартином Фитцуотером, а сейчас уже – здесь, с тобой.

– Нужно было пристрелить этого негодяя, – мрачно произнес Малик.

– Ну милый, не смеши, – попыталась успокоить его Эми. – Я просто-напросто выполняла план Беатрис.

– Он развратник, – настаивал Малик.

– А ты нет? – улыбнулась Эми, дотрагиваясь до его грязной и заросшей щеки.

Он поцеловал ее руку, глядя ей в лицо своими темными глазами, мерцающими в тусклом свете.

– Только с тобой.

– Так ты когда-нибудь расскажешь мне, как выбрался из тюрьмы? – спросила Эми.

– Анвар заключил союз с Калид-шахом, и они напали на тюрьму, а янычары отказались ее защищать – вот и все, – ответил Малик.

Эми села в кровати и пристально взглянула на него.

– Янычары отказались служить султану? – недоверчиво повторила она.

Малик кивнул.

– Во всяком случае, большинство. Те немногие, которые остались ему верны, пытались оказать нам сопротивление, но это нельзя принимать всерьез. И, как я уже сказал тебе, недавний взрыв – результат поджога склада в Топкапы.

Эми, пораженная, молчала. Наконец произнесла:

– Так что же, все это означает, что султана свергли?

Малик вздохнул.

– Не так все просто. Он все еще дышит, и у него есть сторонники. Мы могли бы попробовать захватить дворец, но Калид хочет оставить султана в живых. Боится, что Запад не захочет иметь с нами дел, если мы будем вести себя, как убийцы.

– Разумно, правда?

Малик поморщился.

– Хаммид долгие годы убивал людей, и это вовсе не мешало правительствам западных стран иметь здесь свой бизнес и поддерживать дипломатические отношения, – он помолчал. – Но если бы решать мог я, то я убил бы его.

– Даже если бы это поставило под угрозу будущее правительство, которое вы планируете сформировать? – спросила Эми.

Малик молчал. Он явно находился на распутье: с одной стороны – давнее и огромное желание отомстить человеку, убившему его семью, с другой – цель установить в Турции демократию, которая не проживет без поддержки иностранных государств.

– Так каков же план действий? – поинтересовалась Эми.

– В качестве первого шага Калид послал султану предложение выступить в качестве посредника. Он хочет добиться для нас каких-то концессий в обмен на возвращение янычар.

– А ты? Что будет с тобой? – взволнованно спросила Эми.

– Мне придется несколько дней прятаться – пока события не улягутся. Калид говорит, что мое присутствие за столом переговоров послужит лишним раздражителем.

– Прислушайся к его словам, Малик. Он знает султана и знает, что делает.

– Да я и так во всем его слушаюсь, – коротко ответил Малик. – Потому-то я и здесь.

– А ты бы предпочел быть сейчас с Анваром? Малик прижал девушку к себе и поцеловал.

– Я бы предпочел не разлучаться с тобой, – нежно признался он. – Но после такой долгой борьбы трудно уступить кому-нибудь ее завершение.

– Другими словами, ты хотел бы быть сейчас там, чтобы засунуть свою победу в глотку Хаммиду, – сухо подытожила Эми.

– Это еще не победа, – ответил Малик.

– Почему же? Что может сделать султан без своих янычар?

– Я не знаю, сколько янычары пробудут в союзе с нами. Это непростой союз, и он может развалиться в любой момент.

Эми вздохнула, потом прижалась к любимому.

– Я знаю, как трудно ждать, – тихо проговорила она. – А особенно для такого человека, как ты.

Малик слегка отстранился и взглянул на нее.

– Просто ты не из тех, кто умеет ждать, – пояснила Эми.

Она обняла его за шею и притянула к себе.

– У меня есть кое-какие идеи по поводу того, как скоротать время, – прошептала она, целуя его.

– Я такой грязный, – прошептал Малик, тем не менее уже расстегивая ее корсаж.

– Это абсолютно неважно!

– Честно говоря, для меня тоже, – согласился Малик.

Эми действительно не было никакого дела до щетины, тюремного запаха или одежды, которая рвалась прямо в руках. За всем этим она видела лишь самого Малика, и в то время пока огонь согревал комнату, он любил ее страстно и нежно. Разлука, казалось, лишь придала ему силы. Потом, когда она лежала в объятиях Малика, глядя на его чеканный профиль, ей хотелось ущипнуть себя, чтобы убедиться, что она не спит и он действительно с ней рядом. Переход от отчаянья к радости оказался настолько стремительным, что голова кружилась от неожиданности; ощущение его тела рядом с собой казалось чудом. Она прижалась еще сильнее, и Малик зашевелился.

– Ты не спишь? – спросила Эми.

– Сплю.

– Неправда!

Он открыл один глаз и взглянул на нее:

– Правда!

– Малик, а что будет с тобой, если султан снова придет к власти? – Эми опять стала серьезной.

Он вздохнул и прижал ее к кровати своим телом.