– Скоро настанет сезон дождей.

– Ну да; и все вокруг превратится в море грязи. Ах, как я хочу в Бостон! – Беатрис вздохнула.

Вернулась Листак с ликером, и госпожа расправилась с ним в два глотка. Джеймс кивнул, чтобы принесли еще порцию. Похоже, ночь предстоит долгая.

Едва Малик и Эми вернулись в лагерь, они тут же бросились в палатку, где лежал Анвар. Все это время за ним ухаживала сестра Майя. Едва увидев Эми, она упала перед девушкой на колени, прижимая к губам подол ее платья.

– Малик, что это такое? Что она делает?

Эми казалась пораженной и испуганной. Майя поднялась и схватила ее за руку. Поцеловав, прижала к своему лбу.

– Она благодарит тебя за спасение Анвара, – пояснил Малик.

– Неужели ему настолько лучше?

Эми присела на корточки возле кровати больного. Прикоснувшись к его лбу, почувствовала, что температура спала. Лицо, недавно искаженное болью, сейчас выглядело спокойным.

– Да, действительно лучше! – с радостью воскликнула она.

Малик улыбнулся.

Майя что-то по-турецки сказала Малику, и он перевел.

– Майя говорит, что чудо свершилось благодаря лекарству, которое дала ты. Бред прекратился, и он провел ночь спокойно.

Эми сняла повязку.

– Но рана все еще выгладит плохо, – призналась она. – Я бы сделала компресс прямо сейчас.

– Что тебе нужно? – спросил Малик.

– Кипяток и бутылка раки.

Малик что-то негромко сказал Майе, и та исчезла. А сам он присел на грязный пол рядом с Эми.

– Анвар выглядит значительно лучше!

– Рана все еще воспалена, но компресс поможет. А аспирин снимет температуру.

Малик взглянул на девушку.

– Спасибо, – негромко произнес он.

– Поблагодаришь, когда он встанет на ноги. А сейчас мне предстоит еще много дел.

– Ты уверена, что не слишком устала?

– Это уж мое дело. Сходи-ка, поторопи Майю. Малик неслышно вышел из палатки, а Эми сняла повязку, обдумывая, как быстрее и лучше обработать рану. Когда принесли воду, она тщательно промыла рану и продезинфицировала ее водкой. Потом опустила в кипяток травы, чтобы получился отвар. Сделала компресс, приложила его к ране и крепко перевязала.

На самом деле Эми так устала, что к концу процедуры уже едва держалась на ногах. Майя появилась снова – на сей раз с очередной порцией настойки опия. Эми улыбнулась ей и сама дала больному лекарство. Потом свернулась на подстилке, которую до нее использовала в качестве постели Майя.

«Анвар уснул, – решила она, – и мне можно немного вздремнуть. – А если он проснется, я тотчас услышу».

Эми казалось, что она уснет мгновенно, но события предыдущей ночи бесконечно повторялись в ее мозгу, не позволяя расслабиться.

Почему она заплакала, когда Малик от нее отвернулся? Еще совсем недавно ее главной мечтой и целью было убежать от него! Но лгать самой себе невозможно.

Прошлой ночью она была до боли обижена и разочарована, когда он отказался ее поцеловать.

Что же произошло? Что с ней случилось? Когда Малик превратился для нее из разбойника в потенциального любовника? Тогда, когда отказался продать ее торговцу невольницами? Или когда пошел за ней в лес? А может быть, в тот момент, когда поверил ей и разрешил лечить Анвара? Могло ли это произойти настолько незаметно, что она сама осознала перемену, лишь когда по уши влюбилась?

Эми устроилась поудобнее и положила голову на руку. Разве может она любить его – вора, похитителя, разбойника, за чью голову обещают большие деньги? Да, теперь она понимает и его цель, и то, почему он выбрал ту жизнь, которую ведет; но что это за чувство? Может быть, это просто реакция на близость молодого, сильного и привлекательного мужчины? Эми не могла понять саму себя: слишком она была неопытна.

Так, наверное, даже было бы легче. Но так ли это? Она все-таки не настолько наивна; она хороша собой, а кроме того, богатая наследница. И мужчины в Бостоне ухаживали за ней чуть ли не с тринадцати лет. Но ни один не сумел пробудить такого же чувства, как Малик.

А если это лишь низменное желание? Притяжение противоположностей, тоска молодого тела? Последнее время она едва могла думать о чем-то, кроме любви Малика. Физической, чувственной любви! Она и сейчас настолько живо представляла его себе, что с трудом могла успокоиться. Снова ощущала на себе его руки – как тогда, когда вдвоем скакали верхом на одном коне, когда он обнимал ее после схватки с разбойником, когда снимал ее с седла. Представляла его лицо – когда он смотрел на нее в лунном свете, не скрывая восхищения и желания.

Эти воспоминания обернулись еще одной загадкой. Она знает, что Малик хочет ее. Каждый его взгляд, каждое прикосновение говорят об этом. Так почему же он не стремится к близости? Бережет ее для будущего мужа-американца? Если это так, то когда и где умудрился он приобрести эти понятия о чести? Для человека, который еще совсем недавно собирался продать ее торговцу невольницами, эта скромность выглядела чрезвычайно странной и нелогичной.

Эми села. Она совсем запуталась. Сон не приходил. Нужно было какое-то активное действие, способное отвлечь ее от этих утомительных размышлений.

Девушка не хотела думать ни о Малике, ни о том, что скоро ей придется его покинуть. Она вышла из палатки. Случилось так, что как раз в этот момент в лагерь ворвался всадник, и все взгляды обратились к нему.

Малик появился из пещеры в противоположном конце поляны, радостно приветствуя вновь прибывшего; когда он соскочил с коня, Эми увидела, что это Селим. Он что-то тихо рассказал Малику, а тот повернулся к остальным и сообщил новость во весь голос. Обитатели лагеря возликовали. Эми видела, как мужчины хлопают друг друга по спине и обнимаются. Девушке не терпелось узнать, что произошло.

Малик подошел к ней.

– Как Анвар? – спросил он.

– Почти без изменений. Пройдет не меньше восьми часов, пока станет ясно, помогает ли компресс. Почему все так радуются?

– Султан вывел свое войско из армянского квартала.

– Для вас это победа?

– Больше, чем победа. Это свидетельство его слабости, его отказа от захваченных территорий. Доказательство нашей мощи и правильности нашей тактики.

– Поздравляю!

Малик улыбнулся.

– Сегодня вечером будет большой праздник.

– Уверена, что вы его заслужили.

Он внимательно вгляделся в ее лицо, в ее искреннюю, но слабую улыбку.

– Ты совсем замучилась!

– Я старалась уснуть. И не смогла.

– Прими то лекарство, которое пьет Анвар.

– Оно нужно ему самому.

– Ты можешь ограничиться и половинной дозой, просто чтобы задремать. В твоей сумке была почти полная бутылка – ты очень мало выпила.

– Я боялась привыкнуть к лекарству.

– Тебе было очень плохо после смерти родителей? – спокойно спросил Малик.

Эми отвела взгляд.

– Может быть, я просто была избалована и совсем не готова к испытаниям, но представь сам: еще вчера я чувствовала себя членом семьи и вдруг… одна…

– Я прекрасно понимаю, что ты имеешь в виду, – негромко произнес Малик. В глазах его Эми увидела сочувствие.

В этот момент подбежала Риза и взволнованно заговорила по-турецки. Малик жестом остановил ее и взглянул на Эми.

– Иди в мою палатку и отдохни.

– Но Анвар…

– Майя позаботится о нем. Ты и так уже достаточно сделала. Она принесет тебе лекарство.

Эми кивнула.

Молодой человек положил руку ей на плечо.

– На самом деле ты можешь бороться с несчастьем, – с улыбкой признал он.

Эми посмотрела, как он уходит вместе с Ризой, и направилась в его палатку.

Когда она проснулась, было темно и играла музыка. Девушка лежала в полудреме в тусклом свете масляной лампы, прислушиваясь к звукам скрипок, флейт и барабанов и наблюдая игру света и тени на стенах палатки. Она чувствовала себя свежей и отдохнувшей, словно проспала не несколько часов, а по крайней мере неделю. Когда же она, сладко потянувшись, наконец села, то увидела, что не одна в палатке; примерно в десяти футах от нее сидела Майя, держа на коленях какой-то большой сверток.