Научный редактор

кандидат исторических наук, доцент Ю. В. Николаева

Рецензенты:

кандидат исторических наук, доцент Н. М. Боголюбова, кандидат педагогических наук С. О. Никифорова

На первой странице обложки изображены: палеолитическое каменное орудие бифас (Любин 1984: 81, рис. 24:2); средневековый железный боевой топор (Седов 1982: 231, табл. LVII: 13).

Что такое археология? Что представляет собой эта научная дисциплина и в чем ее отличие от других смежных исторических наук? Энциклопедические издания предлагают следующие определения:

«…Наука, изучающая по вещественным источникам историческое прошлое человечества», – так определяет археологию последнее издание Большой Советской Энциклопедии. Вещественные источники, в свою очередь, характеризуются здесь как «орудия производства и созданные с их помощью материальные блага: постройки, оружие, украшения, посуда, произведения искусства – все, что является результатом трудовой деятельности человека».

Схожая формулировка обнаруживается в энциклопедии «Britannica», определяющей археологию как «научное исследование материальных остатков человеческой жизни и деятельности в прошлом. В их число входят человеческие артефакты от наиболее ранних каменных орудий до созданных человеком объектов, которые были скрыты или выброшены в настоящее время… Археологические исследования являются принципиальным источником знаний о доисторических, древних и исчезнувших культурах».

Приведем также определение профессионального издания – «Археологического словаря» (Брей, Трамп 1990: 24): археология – это «изучение прошлого на основе материальных остатков деятельности человека, т. е. техника обработки полученной таким образом информации и преобразования ее для изучения в рамках первобытной истории… а при наличии также письменных источников – и древней истории…» Любопытно, что именно профессиональный справочник характеризует археологию как технику преобразования информации. То есть, археология описывается здесь не просто как какая-то исследовательская деятельность в отношении древних вещей, а рассматривается в качестве определенной методики обработки информации, имеющейся в материальных остатках человеческой деятельности.

Итак, в первом приближении археология оказывается изучением материальных результатов деятельности человека (иначе говоря – вещественных источников), позволяющим нам использовать заложенную в них информацию для исследования исторического прошлого. Но каким образом эта информация извлекается археологами из древних вещей? Каковы отличия вещественных источников от письменных? Что представляют из себя материальные остатки человеческой деятельности? Как проводятся их исследования? Ответам на эти и другие вопросы и посвящено данное учебное пособие.

Общественные представления об археологии и археологах могли бы стать темой специального исследования. До недавнего времени археолог представлялся общественности этаким одержимым ученым чудаком – здесь можно вспомнить и Федю из «Песни студентов археологов» В.Высоцкого, который «древние строения искал с остервенением»; и профессора Мальцева с золотым шлемом Александра Македонского из фильма Л.Гайдая «Джентльмены удачи»; и даже продолжающие этот ассоциативный ряд образы археологов, использованные совсем недавно в телевизионных рекламных роликах стирального порошка («Смотри какая древность!») и пива («Душевно сегодня покопали!»).

В западной массовой культуре археолог, как правило, оказывается персонажем захватывающего детективного или приключенческого сюжета, будь то Индиана Джонс из серии фильмов С.Спилберга или «расхитительница гробниц» Лара Крофт из боевика С.Уэста. Археолог в этих и подобных им фильмах – детектив, ставящий перед собой цель найти определенный предмет, обладающий сверхъестественными свойствами, ранее, чем это сделают представители неких злых сил. Очевидно, что подобный взгляд на археологию не имеет отношения к действительности. Более того, по существу такого рода фильмы и игры оказываются «мощной рекламой кладоискательства как нового вида спорта» (Макаров 2004: 4) и формируют ложные представления о целях и задачах профессиональных археологических изысканий.

Сами археологи стали заниматься связями с общественностью совсем недавно. Пожалуй, лишь в 1990-х гг. археологические организации существенно активизировали работу по разъяснению целей, задач и характера своей деятельности и стали более активно пропагандировать общественную значимость изучения и сохранения археологического наследия. Здесь следует отметить российский образовательный проект, рассчитанный именно на широкую общественность, а не профессионалов-археологов – «Международный летний культурно-исторический университет „Старая Ладога“», проводившийся в Санкт-Петербурге и Старой Ладоге в 2004–2006 гг. (Кирпичников 2004). Участники этой летней школы получили уникальную возможность принять участие в археологических раскопках, а также прослушать лекции известных ученых по истории и археологии России.

Какую общественную функцию выполняет археология или, проще говоря, зачем она нужна обществу? Схожим вопросом задавался 15 лет назад известный петербургский археолог Г.С.Лебедев: «Какова культурная функция археологии? Почему она на протяжении десятилетий, столетий сохраняет свою притягательную силу для новых и новых поколений? Дело, видимо, именно в том, что археологии принадлежит уникальная культурная функция: материализация исторического времени. Да, мы исследуем „археологические памятники“, т. е. попросту копаем старые кладбища и свалки. Но ведь при этом мы совершаем то, что древние с почтительным ужасом называли „Путешествием в царство мертвых“. Связывая древние вещи с отложениями земли, в которых они лежат, и осмысливая эти связи, археология создает материальную и объективную основу для субъективного общественного самосознания… Именно поэтому общество с развитым самосознанием испытывает растущую потребность в данных археологии, в объективации исторического времени» (Лебедев 1992: 450).

Действительно, именно благодаря открытиям археологов мы может в полной мере ощутить ход истории, почувствовать или, образно говоря, «увидеть» время в конкретных древних вещах и сооружениях. «Наглядная» материализация исторического времени в древних вещах помогает преодолеть тот разрыв в его восприятии, о котором писал русский философ Н.А.Бердяев (1990: 57): «Прошлое с своими историческими эпохами есть вечная действительность, в которой каждый из нас, в глубине своего духовного опыта, преодолевает болезненную разорванность своего бытия». Эта же мысль звучит в работе археолога М.Е.Ткачука (1996: 32–33): «Мы сталкиваемся с неосознанным стремлением упорядочить время не линейно (день, ночь, неделя, месяц, пятилетка, двенадцать лет), а качественно, подойти к нему ценностно, разбить на этапы с точки зрения „Всемирного потопа“, „Сотворения мира“ или „Основания Рима“. Ведь во времени движутся не некие абстрактные культуры – движутся ценности, представления о добре и зле, героях и антигероях».

На самом деле, стремление материализовать историческое время в той или иной степени присуще каждому из нас. Современные функциональные вещи, заполняя собой пространство, по выражению Ж.Бодрийяра (1995: 61–63), «не обеспечивают наполненность времени». Между тем, старинная вещь «лишена какого-либо выхода в практику и явлена нам исключительно затем, чтобы нечто означать… Она не является внефункциональной или просто „декоративной“, и в рамках системы у нее есть вполне специфическая функция: ею обозначается время».

Приведенные выше наблюдения французского социолога относятся к его исследованию мира вещей современного общества потребления. Однако, аналогичные соображения можно «спроецировать» и на общественную функцию археологии, на то место, которое она занимает в общественном сознании: подобно тому, как старинные вещи являют свою историчность среди вещей современных, «среди лишенной истории домашней обстановки» (Бодрийяр 1995: 71), археология дает возможность обществу «увидеть» материальные воплощения чувства исторического времени в виде музейных экспозиций, популярных изданий, публичных выступлений ученых, сообщениях средств массовой информации о деятельности научно-исследовательских учреждений и т. п.