Откинувшись на кровать, он что-то еще бормочет, разобрать можно только отдельные слова.
Взяв деньги, Малыш спускается в казино и показывает кивком на выход.
Все уходят, официантка, убирая со стола, обнаруживает среди окурков в пепельнице использованный презерватив и недоуменно смотрит. Это Шустрый пошутил – плюнул в него несколько раз. Со стороны выхода раздается громкий смех, пацаны внимательно следили за официанткой.
РАССКАЗЧИК: Времени на сборы было мало, но все привыкли к жизни на колесах. Некоторые так привыкли, что и дома своего не завели.
Сцены сборов пацанов.
Гиря прощается с невестой, невеста беременная, очень средняя, жлобиха. В квартире ковры на стенах, портреты родственников, календарь с котятами, бахрома на занавесках. Когда он уходит, она смотрит на себя в зеркало, гладит живот руками и внезапно начинает плакать.
Сопля живет с родителями, уходит с сумкой, мать закрывает дверь, отец дремлет на кухне, две пустые бутылки водки на столе. Бедность. На стене – скрещенные рапиры и фехтовальная маска. Большая фотография Сопли, он фехтовальщик, на груди – медаль, теперь она висит на ковре.
Малыш живет один – средненько, мебель старая, квартира явно съемная, но телевизор импортный, большой. Собирает сумку, достает из тайника в кресле пистолет, ТТ, подбрасывает его в руке, потом со вздохом прячет обратно.
Перед выходом смотрит в глазок.
Все пацаны, перед тем как выйти из квартир, – смотрят в глазок.
Шустрый живет у женщины, она старше его, скандал, он уходит, телка кричит вслед «чтоб ты не вернулся». Он возвращается, звонит в дверь и, когда она открывает, дает ей кулаком в лоб (как молотком, нижней, мясистой частью кулака.)
…Плюс нужно было еще найти в городе инвентарь…
Захлопывается багажник, на заднее стекло ложится траурный венок с надписью на ленте «Lyubomu Yakobu Toporcheku ot druzzey». Рядом лежит бейсбольная бита, деревянная.
*
Восходящее солнце слепит колхозника на телеге, он закрывает глаза рукой.
…Солнце только встало, а уже появился первый потерпевший.
Летящая на полной скорости «девяносто девятая» выскакивает на встречную и идет лоб в лоб с телегой, лошадь шарахается в сторону, колхозник спрыгивает с телеги, «девяносто девятая» возвращается на свою полосу, это шутка.
Колхозник показывает вслед машине кукиш. Машина резко тормозит.
В салоне машины.
ГИРЯ (он дремал, склонив голову, а теперь от резкого толчка вдруг подался вперед, ударившись о переднее сиденье): Э-э, блядь!
СОПЛЯ: Не понял…
МАЛЫШ: Шустрый, ты чего?
ШУСТРЫЙ: Этот черт дулю показал. Не повезет теперь.
МАЛЫШ (секунду подумав): Повезет. Ну-ка, сдай назад, прокатим лоха до границы.
*
Все происходит в тишине. Колхозник пятится. Из машины вышли все четверо, Гиря помахивает битой.
МАЛЫШ: Ну, ты, хуй! Сюда иди!
*
В салоне пять человек. За рулем – Малыш. Гиря и Сопля сзади, между ними Колхозник.
ШУСТРЫЙ (заканчивает рассказ): Короче, три штриха и одна халява сидят в машине. Штрих, что спереди сидит, блатует, говорит: «Ну, если я не прав – убейте меня, убейте!» Наконец, один, что с бабой на задней сидухе (обращается к Сопле) – вот как ты сидел… волыну достает… и ебашит пассажиру в лоб. (Дает колхознику щелбан.) Вася падает под сиденье – халява ссытся от страха и кричит: «Отпустите меня, я ничего не видела, никого не знаю!» Тут штрихи думают, шо делать с двумя жмурами…
ГИРЯ (тупо): А второй жмур – кто?
СОПЛЯ: Да халява, что ж ее, живой отпускать?
ГИРЯ: Точно, туплю.
ШУСТРЫЙ: Как всегда. (Продолжает рассказ.): И тут из-под сидухи вылазит штрих, весь в крови – за голову от так держится – и говорит: «Вы что, совсем охуели, махновцы?» Все так и охуели, а баба – в обморок.
МАЛЫШ: Из нагана стрелял?
ШУСТРЫЙ: Да. Спортивным патроном, а порох отсырел. У дурака как рог на лбу вырос.
МАЛЫШ: Была у меня когда-то такая же история. Пуля мягкая, свинцовая…
ШУСТРЫЙ:…Об лоб расплющилась…
МАЛЫШ: Да.
Все смеются, кроме Колхозника.
Проезжая мимо сел, они берут выставленные крестьянами продукты – молоко, яблоки – грузят в машину, и уезжают не рассчитываясь. Мелькают указатели – счет километров.
МАЛЫШ (смотрит карту, высчитывает что-то, потом смотрит на часы): Ладно, будем прощаться с нашим кентом…
Машина виляет к обочине.
КОЛХОЗНИК: Да вы что, ребята? Неужели убьете? За что, за дулю?
МАЛЫШ: Давай, выходи, дядя, приехали!
Пацаны вытаскивают колхозника из машины, Гиря ведет его к опушке леса. За ними крадется Шустрый с битой.
СОПЛЯ: Ну, дядя, становись-ка к лесу передом. Не вовремя ты нам попался…
Колхозник справился с собой, на его лице появилась некоторая жесткость, похоже, что он собирается умереть с достоинством. Шустрый сзади несильно бьет его битой по голове, держит биту одной рукой. Колхозник падает, он думает, что в него выстрелили. Под смех пацанов он поднимается и видит уезжающую машину… Некоторое время он стоит на коленях, как боксер в нокдауне, и СМОТРИТ вслед машине.
*
Погранпереход. Огромная очередь из автомобилей, люди жгут костры, пьют водку, вообще – движение, как в лагере беженцев. В основном в очереди машины с прицепами, это челноки, хотя попадаются грузовики и автобусы. Малыш и Шустрый идут искать концы. Гиря и Сопля в машине наблюдают за движением вокруг.
Несколько звероподобных кавказцев, судя по всему, здесь заправляют.
СОПЛЯ: Не пойму, кто здесь главный? Где таможня? Где погранцы?
ГИРЯ: Звери (сплевывает за окошко)… Они переход держат… Без очереди – это к ним… (Невдалеке коммерсанты на микроавтобусе, только что договорились с одним из кавказцев, тот деловито похлопывает водителя по спине, микроавтобус выруливает к переходу, огибая очередь машин.) Потрусить лохов на дороге – это тоже они… Золотая жила эта граница… (Зверь что-то говорит в рацию.): Гляди, номер передал… Видимо, с той стороны – тоже они…
*
Малыш беседует с бригадиром кавказцев.
МАЛЫШ: Брат, есть разговор.
ЗВЕРЬ (надменно): Что ты хотел?
МАЛЫШ: Я не хотел, я хочу.
ЗВЕРЬ: Что?
МАЛЫШ: Перейти по-быстрому.
ЗВЕРЬ: Триста баксов.
МАЛЫШ: Ты не понял, братыло! Мы такие же, как вы.
ЗВЕРЬ: Вы от кого?
МАЛЫШ: От Рашпиля.
ЗВЕРЬ: Не знаю такого.
ШУСТРЫЙ: Не гони, Рашпиля все знают.
ЗВЕРЬ: Э-э, ты притормози, гонят говно по трубам, понял?
ШУСТРЫЙ: Ты меня на понял не бери, понял? (Видит, как подтягиваются другие звери.)
МАЛЫШ: Ладно, раз так – мы сами договоримся с таможней. Пошли, Шустрый.
ШУСТРЫЙ (зверям): Увидимся еще, рэкетиры…
*
Шлагбаум. Малыш о чем-то говорит с таможенниками, жестом показывает Шустрому, чтобы подъезжал к КПП. Веночек отчетливо виден через лобовое стекло. У пацанов – хмурые сосредоточенные лица. Зверьбригадир пытается что-то выяснить у толстого усатого таможенника.
ТАМОЖЕННИК (серьезным тоном): На похороны едут, уважаемый человек умер… (У Усатого в руках – бита, которую он забрал у пацанов.):
*
(Реминисценция.): В похоронном бюро прошедшей ночью. Сонный работник возится с венком, Гиря и Сопля рассматривают венки, гробы и прочее похоронное хозяйство.
МАЛЫШ: Извиняй уже, что подняли тебя ни свет ни заря…
РАБОТНИК (устало): Ничего… На венке-то что писать будем?
ШУСТРЫЙ: Все там будем…
Гиря смеется.
МАЛЫШ: Подвязывай, юморист… (Работнику.): Ты это… По-русски только пишешь?
РАБОТНИК: По-всякому пишу.
МАЛЫШ: А на словацком можешь?
РАБОТНИК: Не, я такого языка и не знаю.
МАЛЫШ: Ладно… Пиши по-украински, только буквы польские чтобы были. И над «Цэ» птичку такую прихуярь.
РАБОТНИК: Так что писать?
МАЛЫШ: «Любому Якобу Топорчеку от друзей».
*
Проезжая границу, пацаны откровенно веселятся.
ШУСТРЫЙ: Бля, колхозники тупые, повелись. Пролезло, бля! (Открывает дверь и выбрасывает венок на дорогу.):
