Когда «монолитовцы» отреагировали и подняли рожи, челюсти у них, по всей видимости, отвалились. Половина моста рухнула в воду, утянув за собой обе опоры и надолго парализовав транспортное сообщение между Ли майском и Рыжим Лесом.

Ничего-ничего, привыкайте к изысканным вариантам отступления в исполнении вольного сталкера Минора.

Я отбросил ненужную более «Орду» внутрь искалеченного катера и помахал им рукой:

— Прощайте, братцы сектанты.

— Изящно, ничего не скажешь, — оценивающе покивала Лата. — Ты умеешь уйти по-английски. Только теперь лучше следующие форпосты «Монолита» обходить за версту: обидел ты их как пить дать не по-детски.

— Я вообще много за последние дни врагов нажил в Зоне. Сам себе удивляюсь.

Мы облачились в комбинезоны ЧН-За, нацепили шлемы, подхватили оружие, рюкзаки и, внимательно глядя по сторонам, потрусили в глубь территории, которая по праву считалась городом призраков.

Загадочный пгт Лиманск гостеприимно предоставил нам свою единственную сквозную улицу, вдоль которой тянулись ветхие двухэтажные дома, опустевшие газоны, ржавые гаражи. По пустынным, заросшим бурьяном тротуарам легкий ветерок гонял обрывки газет, гремел пустым детским ведерком, поднимал вихри пыли в покинутых песочницах под гнилыми «грибочками». От этого запустения, замороженного в янтаре времени, складывалось двойственное ощущение. С одной стороны, радовал тот факт, что аномалий здесь гнездилось мало, да и мутанты встречались редко. С другой… С этой — трижды проклятой в пределах Периметра и за ними — другой стороны, темные человеческие силуэты, очерченные мазками гари на облупившихся стенах домов, и брошенный, казалось бы, только что скарб серьезно давили на психику. Неизвестно, что произошло с жителями этого места. Говаривали, будто давным-давно во время сильного выброса все они превратились в зомбаков и разбрелись по окрестностям, пугая малоопытных бродяг.

А кто-то утверждает, что внизу есть целая система катакомб, в которой до сих пор живут эти несчастные, не ведая, что Зона изменилась много лет назад. Сотни баек можно услышать от подпитых ветеранов в баре «№ 92», и понятно, что львиная их доля — выдумки.

Только вот брошенные детские игрушки и обгоревшие силуэты возле пустых подъездов… Не должно так быть. Неправильно это даже для циничных реалий Зоны.

Небо впереди постепенно наливалось багряным свечением, которое вроде бы пошло на спад после предыдущего катаклизма, но, так и не исчезнув полностью, снова стало усиливаться. Неужто и впрямь грядет еще один выброс? Ну и ну! Невиданное дело, братцы, чтобы так вот подряд-то, практически без перерыва. Что-то Зона опять приготовила своим обитателям.

Когда мы достаточно отошли от моста и взбешенные моей выходкой «монолитовцы» скрылись из виду за зданием клуба, я остановился. Лата тоже встала, поправила рюкзак и вопросительно посмотрела на меня сквозь линзы противогаза.

— Покажи-ка точное место, где должен находиться артефакт.

Она достала ПДА и вывела карту. Укрупнила северо-запад, потом Лиманск и наконец ткнула в метку. Я прикинул: совсем рядом от нас, только вот… подозрительно близко к реке.

Осторожно отодвинув девушку в сторону, я прошел вперед еще полсотни метров, свернул с проезжей части и, предварительно швырнув по курсу болт, пересек выгнувшийся волнами асфальтовый тротуар. Остановился в узком проходе между вросшими в землю гаражами и уперся взглядом в котлован, образованный когда-то взрывом на заднем дворе одного из домов.

— Не было печали…

— Что там? — нахмурилась Лата, подходя.

— Полюбуйся. Судя по координатам, артефакт — тютелька в тютельку в этой шняге.

Она проследила за моей рукой и замерла в недоумении.

— Не может быть.

— Может, голубушка, может. Глазам своим я стараюсь верить даже в Зоне и даже со скидкой на оптические причуды. А здесь все четко, как видишь. Никаких причуд.

Перед нами шумели радиоактивные воды речки, которая в этом месте отбрасывала рукав и образовывала проточное озеро в котловане. И метка на карте полковничьего гаджета указывала в самый центр фонящей жижи.

— Зашибись, — констатировала Лата, приваливаясь к крыльцу и зло сопя через фильтры маски. — Туда лезть нельзя: «тройки» хоть и хорошие костюмы, но не выдержат.

— Не паникуй. Нужно для начала найти метку, — пробормотал я. — Обычно они… в общем, вроде подсказок.

— Какую метку?

— Восьмерка, опрокинутая набок, или символ бесконечности — как тебе больше нравится. Черной краской нарисована. Ищи, чего уставилась?

Лата хмыкнула, но возражать не стала.

Мы начали исследовать двор и примыкающие постройки метр за метром. Я аккуратно обошел озеро и приблизился к поленнице. Точнее, к тому, что когда-то было поленницей. Теперь дрова валялись бесформенной кучей, скособоченной в сторону кустарной душевой кабинки с черным баком на крыше. Я перебрал деревяшки, одну за другой бросая в сторону. На них ничего не было. Присмотрелся к стенкам душа из гофрированного пластика — тоже ни намека. Чтобы закончить с изучением этой части палисадника, мне пришлось вскарабкаться по хлипкой лестнице на крышу и, рискуя свалиться вместе со всей подгнившей конструкцией, осмотреть бак для нагрева воды. На глянцевитой чернильной краске можно было запросто не заметить знака, поэтому я с особой тщательностью прошелся по каждому сантиметру. Шиш.

Так или иначе, нужно было продолжать поиски.

Я приложил ладонь козырьком ко лбу, прикрывая глаза от солнца, проглянувшего сквозь сгрудившиеся возле горизонта тучи. Оглядел двор, примечая места, где еще мог бы притаиться символ. Крыльцо, которым сейчас занималась Лата, водосточная труба, крыша сарая, алюминиевый скелет теплицы, стол с переломленной пополам скамьей, колодец. Демоны Зоны! Да тут можно целую вечность лазить в поисках долбаной подсказки…

Хрясть.

Лата провалилась под крыльцо так неожиданно, что даже вскрикнуть не успела. Гнилые доски не выдержали, и девушка мигом скрылась в полости фундамента вместе с оружием и рюкзаком. Несколько щепок взметнулись над образовавшейся дырой, мелькнув в косых солнечных лучах, а лежавшие на ступеньке гвозди и осколки черепицы посыпались следом за Латой.

Не успел я толком испугаться за нерасторопную дуреху, как из пролома послышалась возня и бормотание, щедро сдобренные отборным матом.

— Кости не переломала? — поинтересовался я, спрыгивая с душевой кабинки.

— Вроде нет, — откликнулась она. — Здесь, кажется, есть проход… Постой-ка… Как, ты сказал, должна выглядеть метка?

— Восьмерка или символ бесконечности. — Я достал фонарик и заглянул вниз. — Что-то нашла?

— Ага. Забирайся.

— В каждом подобном доме есть обычный люк с лесенкой, ведущей в подпольные помещения, — проворчал я, отколупывая острые края досок и спускаясь. — Ты же умудрилась попасть сюда путем обрушения крыльца. Видать, у тебя хорошо получается магнитить неприятности.

— Ну извини, — донеслось из глубины. — Это ты у нас везучий и не обремененный. Не всем дано.

— В аномалию не угоди. Некогда от стен брызги кровавые отскребать.

— Варежку завали, умник. — Она помахала фонариком. — Гляди сюда: такой знак требовался?

Природа наградила меня недюжинной выдержкой и пофигизмом, поэтому я не поддался первому порыву — перегнуть нахалку через колено и хорошенько отшлепать по крепкой попе. Хотя стоило, прямо скажем. В воспитательных, понятное дело, целях, а не в эротических: какая эротика, прости господи, может быть в бронежилете и комбезе?.. В общем, я решил оставить без внимания девичью грубость: что поделать, таким вот миролюбивым флегматиком уродился.

Я пригнул голову и осторожно пошел по бетонному ребру фундамента, светя под ноги и по сторонам. Слева имелась глухая шершавая стена, уходящая глубоко в грунт, справа сквозь выемки в плите виднелись пустоты, в одну из которых и угодила моя напарница. Внизу поблескивала вода: видимо, подпол был наполовину затоплен. А над головой нависали торчащие гвозди, куски обломанных труб, ржавые листы жести.