— Жратва-с, братцы кролики. Не подавитесь…
— Ты с кем общаешься, родной?
Моментально определив, откуда идет звук, я вскинул «калаш» и обернулся в сторону говорившего. Это нас обоих и спасло. Если б я пальнул вслепую — а это для опытного стрелка проще простого, — мы уже были бы трупами.
Гост и я.
Высокий черноволосый сталкер тоже рефлекторно взял меня на мушку, и теперь куцее дуло его «Потрошителя» таращилось на мой лоб бездонным зрачком из оконного проема блокпоста.
Гост пользовался уважением среди вольных бродяг за сдержанный нрав, твердый характер, в меру упитанное чувство юмора и тактичность — качество для Зоны вообще исключительное.
Я первый опустил оружие. Неуклюже пошутил:
— А мог бы и бритвой по горлу.
Гост улыбнулся, забрасывая лямку дробовика на плечо.
— Ильич вообще был славным малым… Ты и впрямь сам с собой базаришь?
— Хуже, — отмахнулся я, выскребая остатки «музыкальной» каши из рюкзака. — Общаюсь с парочкой дохлых снорков. Кажется, самец и… самец: педики, наверное. Вон, полюбуйся.
Обойдя будку, Гост остановился перед грудой «ежей», из-под которой до сих пор сочилась вонючая жижа. Маска его болталась на шее, давая разглядеть мужественное, но симпатичное для бывалого сталкера мурло. Дорогущая броня «Булат» как влитая сидела на спортивной фигуре, шлем он небрежно держал в левой руке. Смоляные волосы были аккуратно зачесаны назад, будто не из рейда вернулся, а с учебных стрельб в тире. И ведь не позирует, гад, — он и впрямь всегда такой… ухоженный.
— Пижон, — не выдержал я.
Гост не отреагировал. Он продолжал внимательно разглядывать остатки тварей.
— Это ты их нагрузил?
— Старался, как мог.
— Я еще из низины услышал канонаду и лязг. Думаю, кто так раздухарился? А это ты воюешь. — Гост перевел взгляд своих темных глаз на меня. — Что ж ты так невнимательно? Мутантов ухайдокал, а на ПДА даже не смотришь, родной. Вот подошли бы к тебе вместо меня военные или бандюганы…
— Заверни язык, — грубо ответил я. — Попробуй для начала сам двух снорков приговорить.
— Бывало, и трех приговаривал. Но не за кордоном, конечно. Совсем охамели.
Я отрегулировал лямки на клапане и надел рюкзак. Протянул руку Госту.
— Бывай, бродяга.
Он крепко пожал мою ладонь и мотнул головой в сторону Зоны.
— Солдафоны сдвинулись еще дальше вглубь, стоят практически возле моста. Организовали один общий блокпост. Злые, как разбуженный после плотной трапезы псевдогигант. Не пускают никого ни за бабло, ни за хабар. Лучше обходи левее, по насыпи. Справа целый букет аномалий, не протиснуться.
— Спасибо за инфу.
— Удачного рейда, бродяга.
Я кивнул и зашагал дальше на север, твердо печатая шаг по грязному потрескавшемуся асфальту. Возбуждение от стычки прошло. Остались холодная злость и осмотрительность — обычные чувства, когда входишь в Зону.
В другой раз, за чарочкой ханки, я бы обязательно подольше поболтал с Гостом. Он чертовски приятный и умный собеседник, который к тому же практический никогда не напивается и умеет разрулить любой конфликт. А бывалые сталкеры, как известно, не прочь подраться и разобрать интерьер путем вбивания в него головы соседа. В свободное время.
«В другой раз, брат…» — мысленно сказал я не оборачиваясь.
Зона притаилась и ждала. Над плавно уходящей под уклон дорогой стлалась полупрозрачная пелена, стекающая по обе стороны невысокой насыпи, будто живой белесый кисель с плотными сгустками внутри. Туман ограничивал видимость метров до ста. Темные закорючки деревьев размытыми пятнами скользили вдоль асфальтированной ленты, утопая в мягком, колышущемся мареве.
Туман был приграничьем.
Фронтиром между Зоной и человеческим миром, большинство жителей которого даже не подозревало о существовании аномальной территории вокруг Чернобыльской АЭС.
Эта язвочка на теле планеты возникла в далеком 2006-м после второго взрыва, больше напоминавшего чудовищный выброс энергии неизвестной природы. Загадочная катастрофа сделала из пустынной земли закрытую территорию, оцепленную военными и привлекшую внимание ученых. Но внутри Периметра уже что-то изменилось. Здесь зародилась новая жизнь, диктующая свои законы, опасная и чуждая всему окружающему. Ужасные мутации изуродовали людей и животных, попавших в радиус поражения выброса, коварные аномалии стали появляться там и тут. Их свойства оказывались за гранью человеческого понимания, вылезали далеко за рамки современной науки. Смертельные ловушки ждали тех первых конкистадоров, которые решили под шумок разжиться жуткими сокровищами целины. Они преодолевали военные кордоны и полагали, что главная трудность позади. Наивные. Не вкусившие еше гипнотической убийственности Зоны… Этих смельчаков прозвали сталкерами. Проводниками. Одни гибли, но следующие шли по их стопам с упорством фанатиков. Так, раз за разом, эти одержимые уже не только богатством, но и вечной идеей покорения и познания люди преодолевали километр за километром в поисках артефактов, которые Зона выдавала взамен отнятых жизней и покалеченных судеб. Сотни первопроходцев сгинули, оставив после себя крупицы информации, прежде чем остальные научились худо-бедно классифицировать мутантов и различать аномалии. Большинство нынешних бродяг никогда не задумывались, насколько обязаны тем, кто первым ступил на гиблую почву Зоны. Тем сильным корыстным романтикам, кто первым попал в путы этого чарующего тумана.
Я топал по левой обочине, поглядывая на экранчик ПДА чаще, чем нужно, — видимо, давила допущенная безалаберность, которая могла бы стоить мне не только здоровья, но и жизни. Сканер показывал пустоту. Датчик аномалий тоже. В принципе их здесь — за пределами основного Периметра — и быть не должно, но после встречи со снорками я уже ни в чем не был уверен.
Когда до старого железнодорожного моста оставалось километр-полтора, я свернул с трассы, спустился наискосок по насыпи и осторожно двинулся дальше, постепенно забирая в сторону.
Местность здесь была холмистая. Влажную почву покрывали островки травы охряного цвета. Тонкие стебельки на этих клочках угасающей жизни понуро опускали верхушки, словно кланялись перед величием незримого правителя. Там и тут встречались группки деревьев, больше похожие на изломанные скульптуры с протянутыми ветками-руками. Листьев на них уже не было: сентябрь на Зоне, из-за вечно пасмурного неба, схож с глубокой осенью в средней полосе.
Ветерок нес неприятный сырой воздух с востока. Изредка он пытался юркнуть за шиворот, но плотный воротник куртки не позволял прохладному хитрецу добраться до спины.
То и дело издалека доносилось хриплое воронье карканье, напоминающее короткие пулеметные очереди. Хотя… быть может, это они и были.
Минут через пять я миновал опоры первого заграждения старого Периметра. Перекошенные обрубки рельс, сваренные крестом, были вкопаны в грунт на расстоянии метров десяти друг от друта. Некоторых явно не хватало — видать, растащили на перепродажу, — другие покосились так сильно, что стали располагаться скорее параллельно земле, чем вертикально. Между опорами виднелись струны колючей проволоки, которые местами сильно провисли, а кое-где и вовсе были изрезаны на куски.
Чуть правее я заметил остатки одежды, болтающиеся на шипах, а еще немного в стороне — хозяина ошметков. Наполовину истлевший зомби валялся на спине и таращился слепым взором в серую мешанину облаков. Скорее всего именно так его и приложило оземь, швырнув взрывом от ограждения. Растительность на обезображенной голове отсутствовала. Да и вообще много чего нужного не хватало в анатомическом строении зомбака после знакомства с противопехотной миной.
Из оружия у мутанта оказался лишь старенький обрез — негусто, прямо скажем, — поэтому мародерствовать я не стал и спокойно продолжил свой путь.
Начинало смеркаться, а до темноты мне нужно было преодолеть Периметр и найти подходящее место для ночлега. Ночью по аномальной территории разгуливают либо мутанты, либо дебилы. Ну, или полулегендарные Призраки Зоны, в существование которых лично я верил процентов на пять. Болотный Доктор не в счет — про него разговор отдельный.
