— Верю. За мной должок.

— Хабаром отдашь или чистой жратвой. Иди к ребятам, отогрейся, чайку попей. А то ты и правда какой-то напряженный.

— Нет. Я почапал в «№ 92». Передай Сидоровичу, что он — старый осел. И намекни: Минор хотел, мол, ему «бумеранг» предложить.

Тимур пожал широкими плечами и кивнул. Я забросил «калаш» на плечо и, не оглядываясь, пошел в сторону железной дороги.

Останки кабана уже убрали, труп солдата, которого милая животинка подняла на клыки, тоже. Пашня на месте схватки была тщательно взрыхлена. Мне пришлось заново прокладывать себе тропу при помощи миноискателя, чтобы не напороться на противопехотки, которых здесь наверняка наставили во избежание очередных попыток прорыва Периметра борзыми мутантами. На этот раз преодоление полосы отчуждения прошло без эксцессов, если не считать чуть не сорванной растяжки и втоптанной в размытый дождем чернозем таблички «Мины». Последнее я сделал без определенной цели, просто чтобы сбросить нервное напряжение.

Возле брошенного блокпоста все еще лежала груда «ежей», под которой покоились останки снорков. Туман после ливня был не такой густой, поэтому видно было далеко, до самой дорожной развилки. Чуть правее угадывались очертания каркаса бывшей автобусной остановки, напротив которой возвышалось пристанище вольных бродяг.

К бару я подошел примерно в половине десятого, когда небо уже налилось свинцом, вороны затянули последнюю вечернюю песнь, а с КПП Внешнего Периметра, который находился километром южнее, ввысь взлетела красная ракета, предупреждающая: проход на периферию Зоны закрыт до 7:00 утра.

Здание, в котором располагался бар-мотель «№ 92» стояло на обочине трассы, по которой теперь ездили разве что военные джипы да редко громыхали грузовики, везущие в сопровождении пыхтящих бэтээров какие-то ящики со стороны Янтаря. Двухэтажная кирпичная постройка в форме буквы «П» с заколоченными окнами и бронированной дверью могла при желании служить самой настоящей крепостью для своих владельцев и завсегдатаев. По крайней мере легкую недельную осаду здесь можно было выдержать. А запасов воды и провизии в подвальных помещениях хватило бы на пару месяцев.

Мало кому приходило в голову, что раньше это здание принадлежало обыкновенной сельской школе.

Одинокая лампочка ватт на сорок с натугой освещала косо лежащую бетонную плиту с изогнутым железным прутом. Я взошел на импровизированное крыльцо и соскреб об арматуру пласты грязи с подошв. После чего принялся методично долбить прикладом в дверь.

Минуты через две клацнул засов, и в узком смотровом окошке появились заспанные глазки местного вышибалы. Кажется, его звали Ерофей.

— Шастають, боровы клятые… — проворчал он с сильным украинским акцентом. Потом прокашлялся и, щурясь, осведомился: — Минор, ты, что ли?

— Нет, пес чернобыльский, — зло сказал я, откидывая капюшон.

— Ага, — фыркнул вышибала, — наблюдаю знакомую лысину и горбатый нос.

— Сам таким станешь, если не откроешь сейчас же, — пообещал я и для острастки еще разок долбанул прикладом рядом со смотровой щелью.

Из-за двери донеслись матюги, лязгнул основной запор — стальная балка в два пальца толщиной. Скрипнули петли, и на пороге показалась кряжистая фигура в старой гимнастерке и мешковатых шароварах. На ногах у вышибалы белели новенькие кроссовки — видать, с какого-то нерасторопного новичка снял.

Он машинально провел допотопным дозиметром вдоль моего торса, глянул на показатели и отступил в сторону.

— Только не засри мне тут все. Весь в дерьме и несет, как от компостной ямы.

Я сделал шаг и остановился. Медленно повернул голову и посмотрел прямо в глазки этому охламону. В свете слабенькой лампочки они напоминали крохотные оловянные бусинки покойного кабанчика, который обнюхивал меня на Периметре. Ерофей чуть склонил голову набок и расширил ноздри, окончательно укрепляя сходство с парнокопытным мутантом.

— Бр-р… — Я передернул плечами. — Ну ты и урод.

Вышибала, видимо, не ожидал такой характеристики от вымазанного, как чушка, москаля, пришедшего черт-те откуда, поэтому отвалил квадратную челюсть и впал в продолжительный культурный ступор.

Я, нарочно сильно топая, чтобы побольше грязи оставалось на ступеньках, спустился вниз и толкнул дверь в основной зал. Щуплый бармен Чижик тут же крутанулся за стойкой, словно охотничий пес, почуявший дичь, и презрительно сморщил нос.

Я не стал мучить бедолагу своим присутствием.

— Чижик, мне нужна комната с душем.

Бармен снял со стенда номерок и бросил мне, не рискуя передавать из рук в руки. Я поймал на лету звякнувший ключ и, оставляя чудовищные следы на подметенном полу, вышел в боковой коридор. Ничего, еще раз уберутся. Они за это бабло получают, в конце концов.

В раздевалке двое желторотиков разбирались с кодовым замком своего шкафчика. При моем появлении новички застыли, как изваяния, и уставились на разгрузочный жилет, на котором все еще оставались бурые следы снорочьей крови. Я неторопливо протопал к сейфу с кривой надписью «Хабар Минора. Не влезай, убью», выведенной маркером прямо на дверце, и ловко покрутил ручку шифр-кольца. 22 деления влево, 4 вправо и снова влево. 20, а затем 7. Запоры щелкнули, и мой личный шкаф открылся. Я осторожно потянул дверцу на себя, просунул 11алец в образовавшуюся щель и скинул петельку растяжки с напаянного крючочка. И только после этого полностью открыл сейф. Граната с прицепленной к чеке проволочкой мягко откатилась внутрь. Желторотики сглотнули и, перешептываясь, вернулись к изучению своего замка.

Братцы, вы когда-нибудь забирались под душ по возвращении из многодневного похода? Хорошо было? Верю, что хорошо. А теперь возведите это ощущение в квадрат, приплюсуйте четырежды чудом спасенную от растерзания собственную шкуру, и вы сумеете приблизительно оценить степень кайфа, который я получил, постояв под струями едва теплой воды, которые прыскали из металлической лейки целых две минуты. Ровно столько было положено в мотеле «№ 92» каждому, кто заказывал комнату с душем.

Растерев тело относительно чистым вафельным полотенцем и сбрив «опаской» недельную щетину, я и вовсе почувствовал себя богом. Изгвазданные шмотки нужно было стирать, но в тот момент я не хотел даже думать о столь низменных проблемах. На скорую руку раскидав рюкзак и облачившись в запасной камуфляж, я запер оружие вместе с грязной одеждой в сейфе, оставив на портупее только «десантник» в ножнах и контейнер с артефактом. В кошельке еще шуршало достаточно денег, чтобы прилично пообедать в баре с ханкой и девками, поэтому договариваться с прижимистым хозяином «№ 92» Фолленом о продаже уникального хабара я решил после плотной жрачки и крепкого сна.

В главном зале было немноголюдно — да оно и понятно: час-то уже поздний. Из-за дальнего столика мне приветственно помахали Зеленый с Дроем, которые уже изрядно шлифанули мозги спиртным и теперь резались в «треньку», взяв третьим какого-то незнакомого мне бродягу с козлиной бородкой и татуировкой парашютиста на оголенном плече. В углу примостились четверо сталкеров из клана Лося во главе с лидером — Юркой Погуляем. Они рьяно курили и обсуждали детали предстоящей вылазки в Рыжий Лес. Возле входа приютилась незнакомая коротко стриженная деваха. Она копалась в своей сумочке, но, завидев меня, перестала перебирать бирюльки и надела очки.

Надо же, Фоллен взял на работу новую шлюху с закосом под интеллигентку. Оригинально, прямо скажем. Нужно будет запенить.

Я заказал Чижику триста ханки, кусок хорошо прожаренного бифштекса в честь почившего в печке Беса и двойную порцию картофельного пюре. Жрать хотелось просто зверски.

Музыка играла негромко, и я расположился за крайним правом столиком, возле древней 8-омной колонки «Томь», больше похожей на потертую тумбу. Присоединяться к Зеленому с Дроем не стал: пусть себе спокойно облапошивают самоуверенного бородатого десантника, который думает, что умеет виртуозно играть в «треньку».

Лидер клана Лося меж тем рассказывал о своем боевом опыте, который мог пригодиться во время рейда к Рыжему Лесу.