Как-то видел фильм документальный. Там зебра львице копытом челюсть сломала. Стоит львица, головой качает, ясно, что приплыла. Без лапы даже можно жить, а без челюсти как? Считаные дни без мяса – и все. Силы нет – жизни нет. Вот она тоже играла, львица эта, но сама с собой. Мелкая игра. Ты же в ней все равно рано или поздно вытянешь черную карту. И толку от того, что ты хищник?
Мне это неинтересно, Влад. Ты не задумывался никогда, что мы тоже фишки? Фигурки. Что нами тоже кто-то двигает. Подставит тебе новую клетку и смотрит – что ты сделаешь. А в шахматах тех же, ты знаешь, свобода – это видимость. Кругом же ничего нельзя, кроме того, что в правилах. Вот клетка пустая, да попробуй туда встань. И начинаешь метаться. Не ногами метаться – головой. Мыслями. Как сделать, чтобы все было и ничего за это не было. Ветвятся решения так, что целый лес за секунды вырастает, а ты в этом лесу один-одинешенек.
Всегда так было.
Всегда так будет.
И неважно, лев ты или зебра. Все под Богом ходим.
Но кто-то же должен быть руками Господа! Глазами Его. Ушами. Вот ты сейчас перед выбором. Ты думаешь, я этого выбора от тебя требую? Да ты что! Кто я такой, чтобы рушить семьи, разбивать сердца, корежить жизни? Мне это не дано. Это никому не дано, Влад! Кроме Него. Я всего лишь средство.
Инструмент.
Конечность.
А значит – часть Его. Вот теперь ты понимаешь? Чего я от тебя хочу?
Ну? Напряги шею, раз мозгов нет. Брови сдвинь, я не знаю, лоб наморщи, что ли. У тебя сейчас мир на куски крошится. Весь. Тебе сейчас решать надо не как предприятие твое развивать, не за кем гоняться и не кого наказывать. Тебе сейчас либо себя убить, либо сына потерять.
Я знаю… Очень хорошо знаю… Ты думаешь, меня обмануть можно. Переиграть. Пересчитать, как в шахматах. Только ведь это ты не со мной играешь. И я не с тобой играю. Это – КАЗИНО. В нем выиграть невозможно. Бесплатную выпивку получить, стриптиз на халяву, карту VTP-клиента – пожалуйста. Мишура цветная, пыль серебристая, пузырьки шампанского…
Я тебе узел судьбы предлагаю, а ты как благородный мститель меня ловишь. Ну несерьезно, Влад. Перекресток есть перекресток. Заплати, наконец, налоги и спи спокойно. Выигрыша не будет, конечно. Но будет ясность. Кто тебе враг, кто друг, кто просто так… И кто ты сам по себе, и где кончается любовь, и где начинается ненависть. Перестань лукавить.
А чтобы тебе было легче… Вот, видишь, устройство. На диктофон похоже или на сотовый. Простое, тут три микросхемы всего. И экран. Он даже нецветной. Посмотри сюда. Видишь – точка загорается и гаснет. Странно так, волнообразно. И знакомо, правда? Догадываешься, что это? Вообще, это китайский пульсомер. Ширпотреб. Просто обычно он показывает пульс того, кто его носит. Вот тут даже цифры. Семьдесят два удара в минуту у тебя сейчас. Сидишь ты, скорее всего. Конечно, смотреть ты ролик будешь позже и проверить не сможешь, но это так. А вот – семьдесят пять. Восемьдесят. Думаю, ходить начал. Это бьется твое сердце. И каждый, кто смотрит на экран, как минимум, понимает, что ты жив. А вот как это устройство снимает твой пульс – пусть это будет мое ноу-хау. Кстати, ничего на самом деле сложного. Так, на уровне рацпредложения.
Но тебя это волновать не должно. Хочешь – ищи, где у тебя датчик. Хочешь – нет. Но до восемнадцати ноль-ноль и не позже вот эта точка должна погаснуть.
И тогда я отпущу Колю…
Решай.
Да будет воля Его…
Я тут ни при чем.
23
– Ну, что скажешь, Дербент? – спросил Влад, откинувшись на спинку кресла.
Игорь придвинул к себе ноутбук и еще раз выборочно просмотрел несколько кусков видеозаписи. Потом подумал, достал из кармана флэшку, подключил, запустил с нее программу и пощелкал кнопками.
– Ну, камера так себе, бюджетная. Объектив пластмассовый. На экране ничего приметного нет, сжато сильно, артефактов до хера и это, разумеется, сознательно. Китайский сервер, с которого файл загружали, тоже не проконтролируешь. Единственное – я знаю, откуда он тебе ссылку послал, через какого провайдера. Но толку опять же ноль, потому что это WI-FI, точка подключения на Красном, двадцать девять. Либо «Иль Патио», либо «Ростикс», либо рядом. Думаю, подъехал максимально близко, настроился и отправил из машины. Но в любом случае пусть ребята сгоняют, спросят официантов, что ли… Персонал потрясут. Камеры просмотрят, там же запись круглосуточно должна идти. Больше мы ничего не выудим…
– Где у меня может находиться датчик пульса? Как он вообще может работать? – спросил Влад.
– Да блеф это, Гиря… Мы тебе даже в желудок заглянули. Нет ничего. Сам, конечно, датчик может быть со спичечную головку. А то и с волосок. Но питание… Чтобы передать сигнал на такое расстояние… Что у тебя, аккумулятор в заднице, что ли? Нет ничего. Думаю, врет.
– А если нет? – предположил Гиреев.
– Бели нет… – эхом отозвался Дербент, – тогда он не только твой пульс может слышать, но и наши голоса… Да брось… Туфта все это, нонсенс… Нету него такой аппаратуры. Да и как бы он датчик установил? Сам подумай!
– Ну да… – неуверенно произнес Влад, – но я неделю назад у стоматолога был… Пломбу поставил.
– Что? – поднял голову Игорь, – Ну хорошо, проверим стоматолога. Пломбу вскроем, зуб выдернем…
Вошел мрачный Милевич:
– Наталья спит. Еле успокоили. Хорошо, у врача две дозы были на всякий случай. Одну вкололи. Я ему денег дал еще.
– Это правильно. С борисовскими связался? – спросил Гиреев.
– Да. Ребята вменяемые, в теме, заказ снят. Бизнес есть бизнес. Да, кстати, на улице в машине майор, просит тебя спуститься.
– Понятно. Я пошел, ты у Дербента получи информацию и давай ребят на Красный. Он объяснит.
Влад встал, спустился по лестнице и вышел на улицу, где неожиданно пошел терпкий ледяной дождь. Сугробы на газонах фантастически быстро умирали. Собственно, это уже были не сугробы, а их трупы. Во дворе стояла «газель» с зашторенными окнами. Гиреев влез в нее с трудом, хотя ему даже открыли изнутри дверь. Майор выгнал водителя на улицу и сказал:
– Владимир Геннадиевич, поедемте, в пустом складе отрепетируем. Сотрудник наш уже там, крутит свою шарманку. Я хочу, чтобы вы вообще никому ничего не говорили. Скажите вашим, что уезжаете… ну, в отделение, например, бумаги подписать. Я подтвержу. Звоните быстро. Витя! – открыл он дверь и окликнул водителя. – Поехали!
Через двадцать минут «газель» въехала в огромный железный склад. Навстречу с какой-то лавочки поднялся немолодой уже, волосатый до безобразия мужик, отдаленно похожий на грязного Леннона в очках, и отбросил в сторону окурок. Рядом стоял трехногий штатив с пригорюнившейся потертой камерой.
Майор и Гиреев вышли из машины, после чего «газель» попятилась, выехала наружу, и водитель с грохотом задвинул огромную, двухэтажную дверь склада. Сразу стало тихо, но гулко. Сверху монотонно гудели мощные люминесцентные светильники. Леннон потянулся и без всякого приветствия начал:
– Я, значит, по таким вещам специализируюсь, поэтому слушайтесь и делайте, как я вам говорю, Владимир Геннадиевич. Будем имитировать выстрел в сердце. Где-то минут за пять-десять-двадцать вам место на набережной освободят, чтобы в радиусе метров сто– двести никого близко не было. В машине вам прикрепят на область сердца уже готовое пулевое отверстие и чуть сбрызнут кровью. Самую малость. Будете в плаще? Тогда застегнетесь и спуститесь, там будет такая же лавочка. Впереди, у парапета, будет наш сотрудник. Как только он снимет шляпу, вы расстегнете плащ и выстрелите себе под ноги вот из этого пистолета. Это ИЖ-79-9Т, он же «макарыч», на ПМ, как видите, изрядно похож. Травматический. В магазине будет два шумовых патрона. На случай, если один даст осечку. Но это вряд ли. После этого валитесь на бок на скамейку, потом на землю. Только так, и одежду не жалеть. Лежать и ждать. Не волнуйтесь, никто чужой к вам не подойдет, но издалека все должно выглядеть натурально. Потом подъезжают две машины милиции, труповозка, и мы снимаем. Когда наведу на вас камеру – не дышите. Это всего три секунды. Больше вокруг снимать будем. Ноги ваши, капли крови, тело под простыней, машины… Пару злых ментов, они будут свободной прессе рот и объектив закрывать, не без этого. Вот, переоденьтесь быстренько в это да будем пробовать…
