Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Они ни о чем друг друга не спрашивают, так сложилось. Никогда она не признается, что чувствует себя на вторых ролях, не станет изливать душу. Зачем рисковать?

Она подождет, сколько ему нужно для принятия решения. Пусть сам выберет. Но она не станет выкручивать ему руки: я или она? Пусть Себастьян знает: она всем довольна.

Хорошо, что я им ничего не сказала, очень хорошо. У них свои проблемы, а мы опять станем притворяться, что дружим, что знаем друг о друге все, что мы не такие, как все прочие люди, а особенные, избранные в этом враждебном мире, и я тоже стану прикидываться за компанию… А ведь у меня очень мало времени.

* * *

Кшиштоф готовится к приходу друзей. На этот раз он задумал сделать запеканку, все так восхищались ею у Розы, вот пусть и лопают. Роза дала рецепт, все кажется довольно просто, надо всего лишь почистить картошку, порезать корейку и все это запихнуть в духовку.

— Посыпь под конец любыми травками и твердым сыром.

Вот именно, под конец.

А сперва надо почистить картошку. Сам-то свою стряпню он в рот не возьмет, а друзьям доставит удовольствие. Пожертвует собой.

Кшиштоф с отвращением берет первую картофелину. Он не ест картошку с детства. И эту первую картофелину он начинает неумело чистить.

В картофелинах таится опасность.

Почему ему неожиданно вспоминается прошлое? По какой такой причине? Это Роза обратила внимание, что он не ест (хоть он всегда сидел тихо-скромно), и приготовила ему макароны.

Вспомнила о нем. Позаботилась.

И он приготовит им запеканку по рецепту Розы.

В длинных пальцах Кшиштофа картофелина чистится довольно быстро.

Первая, вторая, третья…

Ему только что исполнилось семь. Андзя, домработница отца, суровым тоном уговаривала его съесть все, что на тарелке.

— Чтобы все мне съел! — Возражений она не терпела.

Он бы и рад, но картофельное пюре разбухало во рту, а та часть, которая уже прошла через горло, медленно двигалась в обратном направлении, и вот-вот должна была произойти торжественная встреча с той порцией, что, несмотря на напряженные глотательные усилия, крайне неохотно перемещалась вниз. Кшиштоф стиснул губы, но липкое месиво потекло из уголков рта на подбородок. Тыльной стороной ладони он утерся, рука измазалась в пюре, и это страшно рассердило Андзю. Поднявшись с места, она нависла над ним; ее большие груди заколыхались, обширное декольте почему-то напомнило ему щель между ягодицами. Он крепко зажмурился, душераздирающее зрелище, помноженное на пюре, его добило.

— Съешь все до капли, — произнесла Андзя и взяла его за подбородок.

Мягкие пальцы вцепились ему в лицо. Кшиштоф не мог вздохнуть, слезы лились по щекам к ушам, но самое страшное было в том, что зеленая горошинка непонятно как отделилась от пюре и нашла путь к носу. Сейчас он умрет… Каким-то чудом Кшиштоф вырвался и спас себе жизнь, при этом пришлось выплюнуть пюре частично на тарелку, частично прямо в лицо Андзе. Горошинка, случайно оказавшаяся в картофельном пюре, застряла в носу. Вычихнуть ее, прочистить нос, и немедля!

Зеленый шарик выскочил из носа; наконец-то Кшиштоф дышал воздухом, не отравленным пюре.

— Ты, гадкий засранец!

Живительный воздух вливался в перепуганные легкие: первый глоток был тяжел, как вода, второй радостно расходился по всему телу, дрожь постепенно прошла. Он дышал и дышал — в то время как Андзя, с отвращением скривив губы, будто он оплевал ее ядовитыми пауками, вытирала со своих щек картофельное пюре.

Кшиштоф зашипел от боли, капелька крови окрасила картофелину. Надо быть поосторожнее… С чего это ему припомнилось давно минувшее? Картошки он не ел ни в каком виде. А, вот оно что: кастрюля, наполненная очищенными картофелинами, торчит прямо перед глазами…

Забыть, поскорее забыть.

* * *

— Чудный запах.

Бася прошла на кухню и приоткрыла духовку. За ней топала Буба в своих «мартенсах».

Он же просил, чтобы все сняли обувь… — Кшись, ни в одном культурном доме ботинок не снимают. Но каков поп, таков и приход, — сообщила Буба, оставляя мокрые следы на белой кафельной плитке в прихожей.

Конечно же, он отправился за тряпкой.

— Кшисек, а Роман придет? — Придет!

Буба и Бася заговорщицки переглянулись. Юлия придет наверняка, и встреча наконец-то состоится. Когда же Роман познакомится с Юлией (а Юлия с Романом), они возьмут дело в свои руки.

— А Петр? — прошептала Буба.

— Я еще ничего не предпринимала, но у меня есть телефон одной из тех… девок, и я договорилась с ней встретиться на следующей неделе. До встречи же ни-ни, как и обещала…

Петр радовался: давно не видел друзей и успел соскучиться. Да и Бася вроде бы повеселела и перестала проверять его. Хотя они редко встречались дома: она целыми днями пропадала на работе.

За столом Себастьян откупоривал вино, Роза раскладывала приборы и посматривала на часы. Юлия наверняка понравится Ромеку, надо только установить контроль за беседой, мягко подтолкнуть их друг к другу, подсказать кое-что. Бася с Розой о чем-то шептались, Себастьян прислушивался. Все были немного напряжены.

Когда раздался звонок в дверь, все бросились в прихожую.

В дверях стояла Юлия, прекрасная как мечта, лицо в ореоле золотистых волос… На новом этапе жизненного пути никакой мужчина ей не нужен, она свободна, и так тому и следует быть. Ей было немного жаль, что придется разочаровать друзей: как ни старались они ее сосватать, ничего из этого не выйдет.

Юлия окинула взглядом собравшуюся в прихожей группу встречающих. Так, значит, этого Романа еще нет… Ну и хорошо. Только что это они глядят на нее, как на чудо заморское, она и опоздала-то всего на десять минут.

Юлия улыбнулась и беспомощно развела руками:

— Что такое? Так никто со мной и не поздоровается?

— Господи Иисусе! — услышала она за спиной знакомый голос, запечатленный в памяти навсегда, на века, ничем не сотрешь. — Иисусе…

Юлия медленно повернулась.

Шесть пар глаз были устремлены на нее, шесть пар глаз самых близких ей на свете людей.

Обладатель голоса стоял у нее за спиной.

Их взгляды встретились. Сверкнула вспышка.

— Юлия, — представилась она.

А он схватил ее за руку, потянул к себе, повернулся… и вот они уже несутся вниз по лестнице, и только пустой дверной проем маячит позади.

Буба, Бася, Петр, Себастьян и Роза ошеломленно молчали.

Кшиштоф закрыл дверь.

— Так-то вот, — произнес он с нескрываемым недоумением. — Разрази тебя, сгорело все к чертям собачьим!

Отпихнув друзей, Кшиштоф бросился к плите. К сожалению, доставать запеканку и подавать на стол было уже поздно. Ее следовало поскорее вынести на помойку. На кухне воняло, сизый дым просочился в прихожую, а оттуда распространился по всей квартире.

— Они что, уже знакомы? — толкнула Роза Басю в бок, как только к ней вернулся дар речи.

— Я же говорила: их свела вместе молния. — Буба направилась на кухню и оценила ситуацию. — Каков хозяин — таково и угощение.

Себастьян посмотрел на Петра:

— Ты что-нибудь понимаешь? Я — вообще ничего.

Кшиштоф достал из холодильника три упаковки рыбных консервов, несколько банок тресковой печени и стал открывать их, ругаясь себе под нос.

А потом взял телефон и заказал для всех пиццу.

* * *

— А я слышала, что в Нью-Йорке одна неправительственная организация занимается не только пересадкой органов, но и наблюдает больных, которым что-то пересадили, и…

— Ты хочешь сказать — тех, кто выжил после пересадки, — прервал Кшиштоф Бубу. Ведь она всегда его прерывала.

— Да, Кшись, они же не зомби. — Буба посмотрела на Кшиштофа и заморгала. — В отличие от тебя, дорогой.

— Отстань от него. — Себастьян сердито взглянул на Бубу. Какое счастье, что Роза не такая!

Он пододвинулся к любимой поближе и взял ее за руку.

Совсем ледышка, холодная и неподвижная.

27
{"b":"111149","o":1}