Пройдя мимо нее — слишком близко, по мнению принцессы, — Мудрец опустился на трон во главе стола Совета, как если бы уже имел на это право, еще не называясь, но уже ощущая себя королем. Он растянулся на троне, скрестил ноги в лодыжках и сцепил пальцы перед собой.

— Я ожидал вашего возвращения, хотя считал, что вы вернетесь одна. Не думал, что брат будет сопровождать вас, — как, унизиться до путешествия с помощью магии? — Мудрец смиренно вздохнул и уставился на принцессу внимательным взглядом. — И снова вы удивили меня. Не так-то просто сделать это впервые, не говоря уже о втором разе.

Мудрец подождал ответа принцессы, словно надеясь услышать ее благодарное бормотание в ответ на комплимент, но Атайя ничего не сказала.

— Что вы здесь делаете? — холодно спросила она, прекрасно сознавая, насколько очевиден ответ.

Но принцесса нуждалась во времени, чтобы восстановить свои силы. И если для того, чтобы добиться этого, Атайе придется вовлечь Мудреца в обсуждение мельчайших деталей его гениального плана, что ж, стоит попробовать.

— А вы ведь ожидали, что я появлюсь где-нибудь в другом месте, — с готовностью отвечал он. — В Кайбурне, например? — Мудрец мечтательно отвел взгляд, словно возвращаясь к приятным воспоминаниям собственной юности. — Я собираюсь захватить Кайбурн вскоре после Делфархама. На самом деле Курик убежден, что мне крайне необходимо сделать это. Он считает, что гораздо лучше уничтожить оба ваших самых крупных гнезда, чем оставлять одно, полное шершней, способный впоследствии ужалить меня. Однако на примере Килфарнана могу сказать, что у ваших колдунов очень мало возможностей сделать это — они так юны и практически необученны. Было бы так жестоко с моей стороны последовательно нанести вам два таких поражения, поэтому я решил использовать время по-другому. Кроме того, я понимал, что, по вашему мнению, моей следующей целью должен стать Кайбурн, — он наградил принцессу учтивой улыбкой, — а я так не люблю быть предсказуемым.

— Поэтому вы заставили нас думать, что ваши войска уже близко к Кайбурну. Те солдаты, которых видели недалеко от города, были всего лишь приманкой…

— Использование диверсий — одно из главных правил войны, принцесса, вне зависимости от того, используете вы магию или нет. Не думаю, что вы сведущи в военных ухищрениях, — добавил Мудрец намеренно покровительственным тоном, — но я полагал, что кто-нибудь при дворе знает о них достаточно. В любом случае все это значительно облегчило мою задачу здесь. Кроме того, вы можете спорить, но это сохранило гораздо больше жизней. Если бы я вначале захватил Кайбурн, вы совершенно точно знали бы, что моей следующей целью станет Делфархам. Простая логика подсказала мне это решение. Да и жертв было бы больше…

— Как вы великодушны, — сухо заметила Атайя, не опуская взгляда.

Мудрец слегка наклонил голову, как если бы в словах принцессы был заключен комплимент.

— Я знаю, что вы послали в Кайбурн за помощью, но ваших людей крайне мало, и они способны производить только весьма слабые заклинания. К рассвету этот город будет моим. Вражеских колдунов запрут в подземельях замка, а те, кто не обладает даром, должны будут принести мне клятву верности или умереть. Мы с вами — лучшие, — напомнил принцессе Мудрец, схватившись за подлокотники трона, — и я заставлю их признать это.

— Тогда почему же вы как признанный вождь не скачете на коне по улицам с обнаженным мечом, показывая людям, кто будет править ими?

— Всему свое время, Атайя, — отвечал Мудрец весьма саркастически, хотя образ, созданный принцессой, воодушевил его. — Прежде всего мне следует разобраться с вами.

Принцесса ощутила холод внутри, когда Мудрец встал и направился к ней.

— Разобраться со мной? — эхом повторила Атайя. Время… ей нужно время! Головокружение прошло, но ее магические силы находились на уровне, близком к нулевому. Вряд ли в течение некоторого времени она сможет защититься от заклинаний Мудреца.

— Вам не следует бояться меня, Атайя. Я просто хочу убрать вас с дороги до тех пор, пока мое владычество над Кайтом станет неоспоримым. Мои враги окажутся поверженными, когда увидят, что их знамя исчезло, а вы и есть это знамя. Вы можете придать этому конфликту серьезную остроту, а мне совсем не нужны дополнительные трудности. Хотя, — лукаво добавил он, — сейчас вы выглядите не так уж и внушительно.

Атайя слегка вскинула голову, хотя и понимала всю тщетность этого вызывающего жеста. Мудрец видел, в каком состоянии принцесса находилась сразу после появления в комнате Совета, и у Атайи не было никакой возможности убедить его, что ее магическая сила полностью восстановилась. Хорошо хоть Мудрец ничего не знал о корбалах, которые, принцесса прекрасно это понимала, являлись ее единственной надеждой на спасение.

Если бы, конечно, у нее нашелся хоть один. Мудрец приблизился к ней и протянул руку, словно молча приглашая принцессу на танец.

— Без вас, — мягко произнес он, — союз с королем разрушится, и Делфархам падет к моим ногам. А без Делфархама и Кайт не выстоит.

Мудрец положил одну руку на пояс принцессе, словно ожидая музыкального вступления, и протянул другую. В последней попытке сопротивления Атайя попыталась наложить защитное заклинание, но его рука легко преодолела слабую защиту, оставляя за собой след из клубящихся синих точек.

— А теперь усни, Атайя, — прошептал Мудрец, надавив пальцами на лоб принцессы. — Спи, пока я не разбужу тебя.

Атайя предполагала, что его сила окажется достаточно мощной, но совсем не ожидала, что она столь велика. Как будто на лицо принцессы опустилось, усыпляя ее, не тонкое покрывало, а тяжелая подушка, подавляя волю Атайи. У нее не было никакой возможности бороться, сопротивление улетучилось, как дым от погасшей свечи. Атайя обессилела в руках Мудреца, не в состоянии оттолкнуть его, только услышала отдаленный раскат смеха и почувствовала прикосновение горячих губ к щеке.

Дарэк тяжело упал в кресло с высокой спинкой, придавленный зловещими сообщениями, поступающими со всех концов города. Король рассеянно прихлебывал теплый чай, слушая последнее из них, доставленное чудом спасшимся старым священником собора Святого Адриэля.

— Люди Мудреца превратили церковные хоры в место для судилища, — рассказывал священник. — Их пленники вынуждены приносить клятву верности Мудрецу или их зарежут прямо перед Божьим взором! Священникам и судьям даже не предоставляют права выбора — их уничтожают прямо на месте. Какое зверство! Даже домашних животных и то убивают более милосердно, ваше величество! — вскричал он, падая на колени. — Мы разбиты! Господь жестоко покарал нас, но за какие грехи?

Дарэк нахмурился, ощутив укоры совести, — ему на ум пришел лесной лагерь Атайи. Король слишком хорошо понимал, почему Господь мог чувствовать себя оскорбленным деяниями Дарэка и его Трибунала, но не хотел говорить об этом вслух.

Дриана проскользнула за спину короля, добавляя горячей воды в его остывший чай.

— Я никогда не предполагала, что он может быть таким жестоким, — произнесла она, огорченная потоком страшных новостей, как никто в этом зале. — Мне хотелось верить, что из него выйдет хороший король, сейчас же я думаю, что Кайт ожидает страшная судьба.

Дарэк посмотрел на Дриану, слабая вспышка надежды промелькнула в глазах короля.

— Ты знаешь Мудреца… достаточно хорошо, — осторожно сказал он, не желая упоминать об истинном характере их прошлых отношений. — Известно ли тебе что-нибудь о его тактике… о чем-нибудь, что помогло бы нам остановить его?

— Я знаю только то, что он рассказывал мне о своей магической силе, — отвечала Дриана, огорченно встряхнув темно-рыжими волосами. — Однако так как сама я не колдунья, я не понимала большей части из того, о чем он говорил. В основном Мудрец рассказывал о том, как будет править Кайтом, но никогда — о том, как собирается достичь этого…

Дарэк что-то буркнул, разрешая ей удалиться, и Дриана молча ретировалась на кухню, чтобы помочь в приготовлении небольшого ужина для короля и советников, которые всю эту ночь провели на ногах.