Друзьям оставалось лишь прибегнуть к силовому воздействию. Завязалась шаткая возня, в ходе которой Стасис, выворачиваясь из вялых рук своих мучителей, закачался из стороны в сторону. При этом он постоянно норовил опрокинуть какой-нибудь из столиков, наводя ужас на ошарашенных посетителей.

— Прошу… й-ик!.. прощения, леди и джентельмены! — воровато озираясь и потея от нарастающих усилий, хрипло пробурчал Олег. — Сохраняйте полное спокойствие! Сейчас мы выведем нашего подвыпившего товарища…

— Предатель! — зашипел Стасис, схватил чью-то рюмку и выплеснул ее содержимое в сторону Олега; тот увернулся, и липкая жидкость пала на висящую на спинке стула куртку ничего не подозревающего посетителя; Стасис вознамерился было запустить следом и рюмку, но в последний момент передумал, вернул ее на столик и взвыл:

— Не дают человеку жить по воле его измученного сердца! А ежели я повеситься возжелаю — из петли меня, разнесчастного, потащите? Палачи! это он уже крикнул, вынуждая сбитого с толку бармена кинуться к телефону.

Секунду спустя Игорек цепко ухватился за куртку разнесчастного друга и потянул на себя. Стасис ошалело дернулся, не удержался на нетвердых ногах и рухнул на колени, уткнувшись носом прямиком в округлые коленки взвизгнувшей барышни.

— Не хочу, — упрямо пробубнил возмутитель всеобщего спокойствия, шлепая губами по ткани ажурных чулок. — Здесь такие девочки!

Он поднял расплывшуюся физиономию на хозяйку так понравившегося ему белья и на миг окосел.

— Вам плохо? — вопросил подрагивающий юношеский голос с другой стороны столика.

— Хуже, чем тебе, — вряд ли, — выдохнул Стасис и кисло глянул на сердобольного паренька; при виде его красивого, почти девичьего лица туманные очи полыхнули вполне правдоподобным алчным пламенем; чуть ли не разрывая на груди рубашку, пьяный хулиган плюхнулся животом на столик и выкрикнул прямо в нос теряющему сознание бедняге:

— А какие тут мальчики!

Терпение Игорька лопнуло. Он схватил Стасиса за шею, потянул на себя и от всей негодующей души врезал другу кулаком в затылок:

— Успокойся, орел ты комнатный!..

— А я думал, степной, — тоскливо признался Стасис, очнувшись минут через пять.

Кряхтя и ругаясь, верные друзья тащили его по малолюдному в этот поздний час Старому городу. Тяжеловато было — троицу носило из стороны в сторону.

— Тебе, чем к людям цепляться, надо было в «толчок» сходить.

— А что? — Стасис испуганно повел носом: не имея некоторое время прочной связи с мозгом, тело могло натворить немало неприятностей.

— Тебя, дурака, все ж легче тащить было б! — пояснил Олег.

— А-а! — облегченно выдохнул дурак. — Литр-другой я бы и впрямь скинул…

В голову ему пришла вдруг замечательная мысль помочь друзьям собственными ножками. Но вышло почему-то совсем не замечательно; только эти самые ножки попытались не волочиться, а ступать по мостовой — движение группы вперед почти прекратилось, выписываемые же по узенькой улочке петли стали столь крутыми, что то Олег, то Игорь начали задевать плечами стены домов.

— Да он же за булыжники цепляется! — возопил охрипший от перенапряжения Олег.

Стасис испуганно поджал провинившиеся ходули и чуть не завалил этим обессилевших друзей.

— Я больше не могу! — простонал Олег.

— А с виду — что пушинка, — буркнул Игорек.

— Что в переводе с махлайского означает: «слонодав»!

Головушка Стасиса, проникшегося масштабом приносимых им проблем, горестно сникла.

— Бросьте меня, мужики. Все равно не донесете — сами хоть дойдите…

— А ты обратно в «Карику» почешешь? — сообразил самый трезвый из них Игорек. — Лучше мы сдохнем.

— Не хотелось бы, — честно признался Олег, но покорно поволок с другом тяжкий свой крест.

Стасис между тем очень быстро освоился с необычным положением. Более того — на пего наплыл вдруг порыв романтизма, столь свойственного людям, не обремененным тягловыми работами. Во все трезвеющие очи он воззрился на прекрасный Старый город и представил, что парит над его сказочными улочками.

Несколько раздражали сильный перекос тела, волочение ног по булыжникам и крайне невысокая скорость «парения». Но в целом было увлекательно.

— Передохнуть бы, — еле слышно просипел Олег.

— Ладно, — Игорек и сам уже выбился из сил. — Дотянем этот мешок до Поцелуйки — посидим чуток. Может, он и сам дальше поползет.

«Размечтался! — злорадно подумал „мешок“. — Не фиг было тащить меня из подвальчика!»

Поцелуйка, между прочим, оказалась подозрительно пустынной. В иной ситуации друзья, возможно, и приняли бы сию информацию к некоторому размышлению… Сейчас же Игорька более всего интересовала возможность присесть и отдохнуть, а Олег был осчастливлен тем, что при подъеме по лестнице Стасис вновь попытался помочь друзьям своими ножками, не зацепив на сей раз ни единой ступеньки!

Однако на самом верху, у беседки, вдруг выяснилось, что горка не совсем уж и пустынна; друзей встретила троица весьма недружелюбно настроенных парней.

— Че надо?

Олег виновато потупил взор и честно признался:

— Живем мы здесь, братцы.

— «Сниматься» пришли! — огрызнулся Игорек. — Твое какое дело?

Для подробного ответа вопрошавший сжал было тяжелые кулаки; но тут Стасис поднял озаренное ангельской улыбкой лицо, в которое с жаром впились три пары глаз.

— Опять тот козел! — пискнул Кого-ток, подавшись чуть назад. — Говорил я: будет он ее искать.

Казбек и Чабан тоже узнали Стасиса.

— Эй, Фан! — крикнул первый кому-то через плечо. — Есть для тебя работка.

Стасис мгновенно протрезвел и вспомнил, какие впечатления доставила ему последняя встреча со стоящими перед ним неприятными личностями. Не имело смысла в этот раз ожидать чего-либо лучшего. Поэтому секунду спустя после возгласа Казбека, опираясь на плечи друзей, он вскинул распрямляющуюся в пути ногу и врезал не столь старому знакомому носком кроссовки в подбородок.

Не успели товарищи Казбека и дернуться (в разные, между прочим, стороны), как освободившиеся от тяжкой ноши Олег и Игорь короткой серией кулачных ударов вывели из боевого состояния и их.

Вошедший в раж Олег помахал еще — уже и воздух — и торжественно вопросил:

— Кто на новенького?

— Я, — последовал спокойный ответ.

Из-за кустов вышел худощавый, белобрысый парень.

— Это кто еще такой? — Олег взглянул на Стасиса.

В ответ тот пожал плечами:

— Наверное, такой же засранец, как и эти.

«Новенький» не спеша приблизился к ним, глянул на поверженных «стареньких». Раздавленные губы Коготка вызвали у него уважительный кивок, но вся картина в целом — блеск злобы и прищуренных глазах.

— Нехорошо, — констатировал он и стал в боевую стойку каратэки.

Друзья переглянулись.

— К барьеру, мушкетер! — Игорек хлопнул Олега по спине.

— Боюсь я, — хихикнул тот. — Больно красиво у него получается картинку могу испортить…

— Эстет хренов! — буркнул Стасис, переступая через мычащего Чабана.

Недолгий поединок получился весьма эффектным, и, кроме пары пустячных синяков, доставил Стасису массу удовольствия. Особенно последние секунды, давшие возможность блеснуть своим мастерством.

Истолковав некоторую вялость противника как неопытность, белобрысый взвинтился и в высоком, изящном прыжке с разворотом попытался свернуть ему ногой шею. Но Стасис мгновенно среагировал, без особых усилий блокировал удар и, пока белобрысый находился в воздухе, вспрыгнул сам и изо всей силы резко распрямил правую ногу. Получилось даже лучше ожидаемого, ибо целился он в пах, а угодил подъемом ноги под зад, да так мощно, что вынудил белобрысого совершить комичное сальто.

— Не хило! — присвистнул Игорек.

— Что не хило? — взбунтовался Олег. — Еще минут пять назад это западло висело на наших хрупких плечах! А теперь — герой?

Стасис тут же почувствовал головокружение и осел на колени.

— Это был кратковременный всплеск сил, вызванный суровой необходимостью нашей неприглядной повседневности…