– Надо высадить ложный десант! – выпалил Новиков и замолчал.

– Как это понять? – спросил полковник. Лоб у него собрался в складки и стал похожим на гармошку.

– Сбросить куклы! Подключить к операции батареи звуковой разведки артполков, поднять в воздух самолеты-разведчики, вычислить все огневые позиции «духов» и, не оставляя времени для смены мест дислокации, отработать артиллерии, штурмовым группам. А затем и основным силам можно вступать в дело!

Командир полка цокнул языком:

– Стратег! Ганнибал, понимаешь, а не командир взвода!

– Одну минуту! – оборвал его представитель штаба армии. – Предложение лейтенанта не лишено здравого смысла. Я обязан доложить командующему. Он, собственно, и прислал меня выслушать офицеров-десантников, посоветоваться.

Когда дверь за штабным подполковником захлопнулась, командир полка бросил в сердцах:

– Что ж ты сидел, молчал все время, индюк надутый! Небось этот побежал прямо к высокому начальству, крыса штабная! Орден Ленина ему гарантирован!

– Да хоть десять! Лишь бы план прошел… – широко улыбнулся Новиков.

«Ми-8» рассекал воздух лопастями винта. Залитые водой рисовые поля блестели в лучах ослепительного южного солнца.

– Хрен с ним, с этим Хостом! – перекрывая рокот двигателя, кричал пилот. – Хотят «духи» сделать его своей столицей, ну и пусть. Ты как считаешь, сержант?

Святой не отвлекался. За его спиной в грузовом отсеке находились десять парней, которым скорее всего придется в буквальном смысле на землю спуститься с небес и принять бой. Вторая десятка под командованием Новикова должна была десантироваться километров на восемь южнее.

– Пять минут – и начну сбрасывать! – Летчик постучал ногтем по стеклу часов.

– Ниже сойди! – попросил Рогожин.

– Не могу. Приказ! – мотнул головой пилот. – «Духи» могут достать.

– Целее будем! «Духам» сейчас не до твоей бандуры.

– Восемьдесят первый, – засипела рация, – приготовьтесь… Подарки пошли.

Белые купола парашютов огромными ромашками расцветали в небе. Самолеты опорожняли свое чрево и, заложив крутой вираж, уходили ввысь.

Глухо затукали зенитные установки. Пилот вертолета потянул на себя рукоять набора высоты.

– Начинаем концерт по заявкам, – усмехнулся он.

Сполохи разрывов заполнили небеса. Вертолет, точно гигантская желто-зеленая стрекоза, летел над землей, отбрасывая тень на рисовые чеки, тропы, холмы и пустынные равнины.

– Купились «духи», – удовлетворенно хмыкнул Рогожин. – Расстреливают манекены.

По одиноко кружащему вертолету моджахеды огонь не открывали – слишком незавидная цель.

«Лишь бы засекли большинство точек, – повторял про себя Рогожин, – лишь бы засекли».

Он и сам передавал координаты обнаруженных пулеметных гнезд, окопов с задранными стволами скорострельных пушек, блиндажей, из которых выбегали люди с трубами реактивных управляемых ракет на плечах.

– Четвертый! Я Восемьдесят первый! В шестом квадрате «духи» ставят две «эрушки»… Да… Уверен… – докладывал Рогожин в штаб полка. – Снимают с джипов и монтируют… Да… По-моему, нашелся ушлый курбаши, усек, что мы их накололи…

Шестой квадрат – место высадки одного из подразделений полка – брался под прицел двух реактивных установок типа «град-5». Залп из двадцати четырех стволов перевернул бы каждую песчинку в квадрате и не оставил ничего живого.

– Четвертый! Я достану «духов»! Разрешите десантироваться?.. Понял! Сделаю все аккуратно, без шума и пыли!.. Ребята! Приготовиться к высадке!

«Вертушка» зависла над пересохшим руслом заброшенного канала. Десантники выпрыгивали прямо в ров и исчезали в клубах пыли.

– Все, сержант! – доложил младший сержант Гена Маркин, пересчитав людей.

– До «духов» километра три! – Рогожин специально определил место высадки чуть в стороне. – Идем по руслу канала. У начала полей возьмешь двоих бойцов и по-пластунски обойдешь гадов. Сигнал к атаке я подам выстрелом. Будут дергаться – долби из гранатометов. Только нас не задень. Установки старайся не повредить, авось пригодятся.

Маркин обреченно вздохнул:

– Потопнем среди полей. Мы же десантура, не подводники.

– Отставить разговоры! Бегом марш! – скомандовал Рогожин, уверенный, что Маркин выполнит все как надо.

Канал вывел группу прямиком к установкам. Моджахеды уже успели установить цельнометаллические станины, смонтировать трубообразные стволы. Афганцы раскрывали ящики, доставали из них сигарообразные ракеты и заряжали установки.

– Шестнадцать «духов». Двое в джипах сидят, на рациях дежурят! – шепотом доложил ефрейтор Липин.

– Снайперам есть работа! – Рогожин жестом подозвал двоих солдат. – Снимите этих в машинах. Они не должны ни одного слова в рацию хрюкнуть!

– Маркин со своими дочухал! – сказал ефрейтор, возбужденно дыша. – Могут засветиться. Поле хорошо просматривается.

– Ставь, Липин, «керогаз». Чуть что, прикроешь!

Ефрейтор сорвал чехол, освободил треногу автоматического гранатомета. Второй номер расчета подключил магазин, наполненный похожими на разварившиеся сосиски гранатами.

Внезапность атаки парализовала афганцев. Они суетливо метались под перекрестным огнем, словно перепуганные овцы при виде волка, забравшегося в кошару. Гортанные вопли заглушали крики раненых.

Но от установок афганцы не отступали.

– Короткими перебежками за мной! – поднял десантников Рогожин и сразу же пожалел об этом. Рядом с ним перевернулся через голову и упал солдат. С противоположной стороны продвигалась группа Маркина.

Всхлипывающими, воющими звуками отозвался гранатомет Липина. Одна из гранат попала в джип. Машина дрогнула, как загарпуненный кашалот, и осела, задрав радиатор к небу…

Пленные душманы сидели на корточках с заложенными за голову руками. В глазах у афганцев не было ни страха, ни боли. Одно лишь чувство светилось в них: ненависть.

– Рома Павлин убит… – утирая пот с лица, говорил Маркин. – Ваську задело…

– Сильно? – спросил Рогожин и стал рассматривать захваченные трофеи.

– Ногу пулей перебило. Кость торчит!

– Пойдем посмотрим! – Рогожин зашагал к краю поля, где вокруг раненого бойца хлопотали товарищи. – Придется Василию потерпеть. Двадцать минут до главного удара осталось.

Закусив зубами ворот куртки, чтобы не кричать, закрыв руками глаза, высокий, под два метра, десантник корчился на земле. Бисеринки пота серебристой сетью покрывали его лоб. Перебитая кость сахарным осколком выглядывала из рваной штанины, успевшей выше колена пропитаться кровью.

– Держись, Васек! – Рогожин потрогал лоб раненого.

– Я ничего… – простонал солдат искусанными в кровь губами.

– Жгут потуже затяните! – приказал Рогожин, не отводя глаз от страдающего парня.

Афганцы сбились в кучу и обреченно ждали. Многие шептали молитвы.

– К Аллаху торопятся! – повел стволом в сторону пленных Маркин.

– Отставить, – устало одернул его Рогожин.

– Что, до полка басмачей потянем? – недовольно поинтересовался Маркин.

– Угадал! – Сержант расстегнул верхние пуговицы «афганки», подставляя грудь под едва ощущаемый ветерок.

– Наши их парандоевцам[1] передадут. А те сородичам «чайники» поотрезают. Как пить дать открутят им «банки», – уверенно заявил младший сержант. В его глазах плясали хищные огоньки.

– Предлагаешь облегчить мучения «духов»? – усмехнулся Рогожин.

– У нас трое убитых, двое ранены. Надо бы отплатить за ребят. Куда нам такое стадо гнать? Оставим парочку для штаба, а остальных отправим к ихнему Аллаху!

– Заткнись, Маркин! – Рогожин поставил автомат на предохранитель. Стрельбы больше не предвиделось. – Сходи потрогай мозоли у них на руках. От оружия таких не бывает. Они против нас целыми кишлаками воюют: от мала до велика…

– Знаю, знаю… – разочарованно протянул младший сержант. – Всенародная партизанская война в тылу врага… Проходил «Войну и мир» в девятом классе. – Он встал в позу чтеца-декламатора и с завыванием начал: – Поднялась дубина народной войны и пошла гвоздить врагов по котелку…