Можно было надеяться, что этого писка никто не услышал, вот только чувак по ту сторону контейнера вряд ли был глухим. Я поднялся на ноги и спиной начал отступать к предыдущему контейнеру, что остался позади.

Все остальное делалось уже на ходу. Прежде чем вырубить предательский наладонник, я кинул беглый взгляд на экран. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы ухватить смысл короткого сообщения.

Твою мать! Пальцы сделались непослушными. В кнопку выключения попал со второго раза, а ПДА в карман упихал и вовсе с третьего. Движения стали нервными, неточными, а это раздражало, от чего нервов поприбавилось. Спокойствие, только спокойствие, как говорил один персонаж одного мульта, застрявшего в голове еще в глубоком детстве. Глубокий вдох. Раз, два, три…

Я отступил за контейнер как раз вовремя. Секунда – и по железному углу моего укрытия прошла очередь. Как раз там, где только что стоял. Не поворачиваясь к врагу спиной, я продолжал пятиться, чувствуя себя крабом. Во всяком случае, драпал я задом наперед с той же поспешностью и глазами по сторонам шнырял, только в путь.

Убегать не стыдно. Если кто-то считает это трусостью, пусть утрется. Стыдно проигрывать поединок. А двигаться во время поединка не зазорно в любых направлениях. Это еще партизаны доказали лет двести с лишним назад, воюя в российских лесах с французами, плюя на все правила ведения войны с высокой колокольни. А для того, чтобы выиграть в этой стычке, сейчас надо было бежать.

Я дал короткую очередь, ни в кого не целясь. Так, для острастки. В ответ робко затрещало, но так же поспешно захлебнулось. Только теперь я позволил себе развернуться и побежать. На ходу вытащил ПДА. Включил. Мельком глянул на карту. За мной двигались двое. Но делали это не спеша, с опаской. Это правильно. Боятся – значит уважают.

Уже почти у самого выхода я притормозил и оттарабанил короткое сообщение Мунлайту. В одно слово: «Уходи!» Наладонник пискнул, сообщая о доставке. И я выбежал на свежий воздух.

Стоило только мне появиться в проеме входа, как изнутри ангара застрекотали автоматы преследователей. А чего еще ждать? По силуэту на свету из темного помещения не стрелять – грех.

Дав очередь по одной из вспышек в темноте, кинулся на землю. Попасть я не рассчитывал. Да и наивно было предполагать, что я в кого-то попаду. Только если по очень большой дури с очень большим везением. Рассчитывать на дурь и везение не по мне.

Упал, перекатился. Из темноты ангара снова застрекотало. Слева. Затем справа. И еще раз слева, но уже ближе. Ничего, братцы-кролики, недолго вам осталось. Я отполз за ящики. Выбрал следующий перевалочный пункт и дал деру.

Стрельбы больше не было. Скорее всего, меня сейчас не видели. Этим надо пользоваться и быстрее уходить, пока те двое не вышли из ангара. Словно прима-балерина, я начал вытанцовывать от одной точки к другой.

В зоне много мест, где абсолютно посторонние предметы раскиданы в совершенно непредсказуемом порядке. Я не про глубины зоны, где всякая нечисть, вроде бюреров, выстраивает из всяческого мусора алтари. И не про лабиринты, натасканные хитрозадыми кровососами. Хотя и говорят, что у кровососов интеллект отсутствует, но я слышал про них разные истории, и некоторые известный тезис опровергали. Но я не об этом. Я о менее диких местах. Вот у того же ангара чего только не валяется. Трудно сказать, когда это побросали, в 86-м после первого взрыва, или в новом веке после второго, но люди бежали отсюда, побросав все. Иногда подобная небрежность спасала жизнь, давая укрытие в самом неожиданном месте. Правда, иногда не тебе, тогда для тебя в самом неожиданном месте обнаруживалась очаровательная засада. И это не исключение – правило. Помимо честных сталкеров, честность которых тоже весьма относительна, здесь полно всякого отребья.

Хлюпик ждал там, где его и оставили, но выглядел паршиво. Словно собака, которую хозяин посадил на цепь и ушел неизвестно куда. Разве что не скулил с тоски.

– Что там?

– Уходим.

Я прошел мимо. Обернулся. Он смотрел на меня насупившись, но с места не сдвинулся.

– Я пришел сюда не для того, чтобы уходить. Мы же на помощь шли.

Ответить ему не успел. Краем глаза уловил движение за дальней баррикадой из ящиков. Тело, повинуясь рефлексам, дернулось вперед прежде, чем мозг успел до конца осознать причину. Схватив Хлюпика за плечи, я буквально завалил его за ящик, уходя с линии огня. Вовремя.

На этот раз очередь была длинной. Противник был уверен, что застал нас врасплох. Дудки. Перебьется.

Хлюпика трясло. Он смотрел на меня выпученными глазами и молча открывал и закрывал рот. Помощничек. Одно слово – хлюпик. И какого ж я за ним сюда поперся!

Присев на колено, я высунулся из-за ящика и дал очередь в ответ. А то слишком самоуверенно поперли, пусть знают, что они не охотники, а тут не безмозглая жертва.

– Цел?

Хлюпик кивнул.

– Через пять-десять минут здесь будут военные. Они сюда в стрелялки играть не полезут. С вертолетов все распашут, остальных потом добьют. Хочешь жить – уходим. Нет – хрен с тобой.

Я еще раз отклонился в сторону и дал очередь. Так, на всякий случай, и чтоб припугнуть малость. И бандитов, и Хлюпика. Да, давно так бездарно патроны не тратил.

– Бежишь до ворот. Уходишь за левую створку. Я прикрою. Дальше ждешь. Без меня ни шагу.

Я поднялся в полный рост и кивнул: – Ну!

Рык возымел-таки действие. Плохо соображающий Хлюпик на полусогнутых потрусил к воротам. Я высунулся из укрытия, но реакции с той стороны не последовало. Обходят, что ли.

Я обернулся. Хлюпик доковылял до ворот и скрылся за ржавой створкой, которую еще недавно глупо расстреливал из пистолета. Теперь и мне пора.

Сердце колотилось с маниакальным упорством, хотя особых физнагрузок я ему не устраивал. Нервишки, Угрюмый, нервишки. Глубокий вдох. Раз, два… три!

Я взял высокий старт и побежал к воротам. В проеме между створками задержался и дал прощальную очередь. Мимо Хлюпика промчался, уже снижая скорость.

– За мной, – бросил не оглядываясь. – След в след.

– Х-хорошо, – как-то странно заикнулось сзади. Не прошло и года, он послушался. Не иначе слепые собаки в зоне передохли.

Полянку, на которой за последние сутки мне довелось стрелять дважды, я пересек быстрым шагом. Дальше пришлось идти осторожнее.

– А Мунлайт? – донеслось сзади. – Мы его бросили?

Кажется, Хлюпик начал приходить в себя.

– Не бросили. Я ему написал, чтоб уходил, – буркнул я.

Надоело все объяснять. Чувствую себя не то как оправдывающийся в чем-то, не то как нянька в детском саду. И то, и другое ощущение не из приятных.

– А если он не уйдет? – Вот упертый.

– Значит, дурак, – бросил я.

– Но…

Я остановился и резко обернулся. Хлюпик по инерции чуть не ткнулся мне носом в грудь.

– Еще одно «но» или «если», – вкрадчиво произнес я, – и я тебя убью. Ты понял? Есть что сказать по делу, говори. Нет – не загаживай эфир.

Он кивнул. Я посмотрел ему в глаза. Большие, глубокие. И лицо с тонкими интеллигентными чертами. И выражение на лице… Нет, он не боялся. Его оглушило непривычной обстановкой, он растерялся, он робел меня. Но страха в нем не было ни капли. Так и не решив, злиться дури или завидовать бесстрашию, я пошел дальше.

В расчетах я ошибся. Прошло меньше десяти минут, хотя, когда я говорил Хлюпику про пять-десять, рассчитывал на запас в десять-пятнадцать. Сначала вдалеке послышался знакомый рокот. Нарос, вошел в силу, пока не обнаружил свой источник двумя приближающимися вертолетами.

Здесь вертолетов я не боялся. Во-первых, за деревьями нас не видно. Во-вторых, два дурака не такая интересная мишень, как два десятка дураков. Хотя ловил я как-то волну скучающих военных. Судя по разговорам, погонять глупого сталкера и расстрелять его с вертолета – развлекуха для них будничная. Так что, когда вертолеты пролетали над головой, я остановился. Зачем лишний раз отсвечивать?