— Вы исполняли обязанности первого помощника Блекстоуна? — спросила Фишер.

— Да, исполнял.

— Расскажите, пожалуйста, где вы находились в момент убийства?

— Я был в своей комнате, переодевался к обеду.

— Вас кто-нибудь видел? — задал вопрос Хок.

Боумен повернулся к нему.

— Нет.

— Значит, алиби у вас нет?

— А разве оно мне необходимо? — улыбнулся Боумен.

— Как долго вы были знакомы с Блекстоуном? — спросила Фишер.

— Лет семь-восемь.

— А с Кэтрин Блекстоун?

— Столько же.

Хок и Фишер внимательно наблюдали за политиком, но его вежливая улыбка осталась неизменной. Воцарилось молчание.

— Как вы думаете, кто мог убить Блекстоуна? — наконец спросил Хок.

— У него было много врагов.

— Вам известно, что отказ от сотрудничества со Стражами уголовно наказуем? — вмешалась Фишер.

— Разумеется, — ответил Боумен. — Я сделаю все, чтобы помочь вам, капитан Фишер. И, по-моему, ответил на все вопросы.

— Ну хорошо, — сказал Хок, — на этом закончим. Подождите, пожалуйста, в гостиной и пригласите сюда Дориманта.

Боумен попрощался, легко поднялся с кресла и вышел из библиотеки, аккуратно прикрыв за собой дверь.

— Политики, — процедил сквозь зубы Хок. — Прямо ответить на вопрос для них муки адовы. Но фактически Боумен прав — он ответил на все вопросы, к сожалению, мы не задавали ему нужных. У нас нет оснований обвинить его в том, что он спит с женой босса. Во-первых, он не сознается, а во-вторых, если мы ошибаемся, то нас быстренько вышвырнут из Стражи.

— Ты прав, — согласилась Изабель. — Но я не изменю своего мнения. Ты же видел их вместе, наблюдал за их поведением. Даже ежу ясно… Не поверю, что Блекстоун не знал… Уж наверняка подозревал…

Хок пожал плечами.

— Ты же слышала, что сказала Визаж. Вероятно, он просто не хотел знать. Он не мог рисковать с разводом, да и Боумен был для него полезен…

— Только до тех пор, пока сохранял благоразумие, а по-моему, он не слишком благоразумен с женщинами…

— Да? А с тобой сегодня он был благоразумен?

— Конечно. Я постояла за себя. Объяснила, что как мужчина он меня не интересует, и он ретировался.

— Так же, как сейчас?

— Повежливее. Я растолковала ему, что ты убил бы его медленно и мучительно, а я просто всажу ему кинжал в живот, и все…

— Ну и дела, — вздохнул Хок. — Ты умеешь убеждать.

— Спасибо за комплимент. Вернемся к нашим баранам. Если Боумен не соблюдал достаточной осторожности в своей связи с Кэтрин и до Блекстоуна дошли слухи…

— Ни одному мужчине не понравится, когда любимая женщина ему изменяет. Пожилой мужчина и молодая женщина — старо, как мир. Возможно, Кэтрин и Боумен действительно были любовниками, но разве из такого предположения следует, что они решились на убийство?

— Конечно, нет. И ведь именно Кэтрин позвала нас.

В дверь постучали — в библиотеку вошел Доримант. Он нерешительно задержался в дверях. Хок указал ему на свободное кресло. Доримант пересек комнату и сел. Лицо его было бледным, движения неуверенными, словно из него выдернули основной стержень поддержки. Но когда он наконец поднял глаза на Хока, взгляд его стал твердым и губы не дрожали.

— Вы немногого добились от Боумена? — поинтересовался он.

— Да.

— Голову даю на отсечение, что в одном-то он солгал, — горько усмехнулся Доримант. — Вы задали вопрос, где он находился во время убийства. И он ответил, что у себя, верно? Но он был не один. Я видел: Кэтрин зашла в его комнату сразу же, как только мы поднялись наверх. Я выходил из ванной, и она меня не заметила.

— Спасибо за сообщение. При надобности мы воспользуемся вашей информацией. А вы, сэр Доримант, где были в момент убийства?

— В своей комнате.

— Один?

— Нет, со мной была Визаж.

— Странно, — поднял брови Хок — Она утверждала, что находилась у себя в комнате, причем одна. Почему же она солгала?

— Визаж старалась защитить меня, — ответил Доримант, опустив глаза. — Я не живу со своей женой, хотя формально мы не разведены. Расстались мы далеко не по-дружески, и она рада устроить мне скандал по любому поводу.

— Но почему вы тогда так откровенны с нами?

— Чтобы доказать, что скрывать мне нечего.

— Вы были политическим консультантом Блекстоуна, — продолжал Хок. — Я не раз слышал утверждения, будто у него есть враги, но никто не называет конкретных имен. А вы, сэр Доримант, можете назвать?

— Это не секрет, — пожал плечами Доримант. — Например, Джеффри Тобиас. До Вильяма он представлял Хэйтс в Совете. Еще братья де Витт. Если билль Вильяма станет законом, они потеряют уйму денег, поскольку владеют доками — грязным злачным районом, куда они никогда не вкладывали своих денег для улучшения жизни тамошних обитателей, чего требует новый билль. Еще Хью Кэрнелл, глава крыла консерваторов. Он стар и в принципе ненавидит всякие реформы, в том числе и реформы Вильяма. Я могу продолжать, но к чему?.. Вы же сами сказали, что в дом не мог проникнуть никто посторонний. Убийца — кто-то из нас.

— Да, это так, — согласился Хок, — но вдруг кому-то из вас заплатили.

— Возможно. — Голос Дориманта звучал не слишком убежденно.

— Поговорим о Кэтрин и Боумене, — предложи; Фишер. — Вы считаете, они способны на убийство?

— Мы все способны. Всех нас можно спровоцировать, открыв наше заветное желание или узнав о том, что скрываем. Эдвард Боумен много лет являлся тенью Вильяма Блекстоуна, а молодой человек честолюбив. К тому же он знал, что Кэтрин никогда не оставит Вильяма, хотя и наставляет ему рога.

— Давайте на минуту предположим: Боумен убил Блекстоуна. Кэтрин помогла бы ему? Или Боумену пришлось бы все сделать самому, надеясь, что она никогда об этом не узнает?

— Отказываюсь комментировать, — сердито пожал плечами Доримант. — Я не умею читать чужие мысли. Когда люди ошибаются, они способны на странные поступки.

— А другие гости? — спросила Фишер. — У кого еще был мотив убить Блекстоуна?

— Не знаю о мотивах, — медленно произнес Доримант, — однако я слышал, что Вильям поссорился с Адамом Сталкером.

— Правда? — удивился Хок. — Очень интересно. А что послужило причиной ссоры?

— Не выяснил. Сдается, никто не знает. Но повод, очевидно, весьма серьезный. Вильям был просто вне себя, это я могу сказать определенно.

— Вы добавите еще что-нибудь?

— Вроде нет. Мы все восхищались Вильямом, мы верили в него. Большинству из нас он нравился.

— А вы сами как к нему относились?

Доримант открыто взглянул на Хока.

— Вильям Блекстоун — самый смелый и замечательный человек изо всех, кого я встречал в своей жизни.

— Спасибо. Пока хватит. Пожалуйста, подождите в гостиной, а к нам пригласите Кэтрин Блекстоун.

Доримант поднялся и, не оборачиваясь, вышел.

— Он уж слишком активно обвиняет Боумена, — задумчиво произнес Хок.

— Да, — согласилась Фишер. — Не знаю, как у тебя, Хок, но моя голова раскалывается. Чем больше свидетелей, тем сложнее и невероятнее становится это дело. У нас уйма подозреваемых, а мы до сих пор не представляем точно, как было совершено убийство.

— Брось, девочка, — улыбнулся Хок. — У нас есть опыт в распутывании подобных ситуаций, и уж если мы справились тогда, справимся и сейчас. Давай разберемся. По сравнению с настоящими преступниками наши теперешние подопечные просто любители. Каково твое мнение о Дориманте? Он мне показался вполне искренним.

— Да, но у нас есть только его показания, что Визаж находилась с ним. А ведь он мог и солгать.

— Возможно. Но это не та ложь, которую мы от него ожидали услышать.

— Верно. — Фишер задумалась. — Если Визаж и Доримант любовники, такой поворот событий снимает подозрения с колдуньи. Но только в том случае, если она не была одновременно любовницей обоих…

— Слишком невероятно, — сказал Хок. — Мы ведь не знаем, был ли Доримант любовником Визаж. Да, она находилась в его комнате, но никто не знает, что они там делали. Может, у них состоялось деловое свидание…