Почти неведомы для нас главные хребты Урала, на юг от Златоуста, еще меньше мы знаем о великой Русской равнине, в центре которой стоит Москва. Что делается там, под нашими ногами, всего лишь в 2 тысячах метров от нас в глубину, в получасе ходьбы? Только сейчас новые буровые в самом центре города немногим превысили полтора километра. И сказочно-неожиданные истории рассказывают они нам об этих "страшных"

глубинах, которые равны небоскребам в 300 этажей, но которые вместе с тем равны всего лишь Veooo части расстояния до центра Земли.

Миллионы квадратных километров сибирских низин покрыты степями и тайгой и бесконечными тундрами и скрывают свои недра.

Может быть, там, совсем на небольших глубинах, под торфом и песками, может быть... Разьпрывается фантазия геологов и геофизиков, когда их тяжелые маятники рассказывают о том, что под Сибирской равниной вдоль Урала вытянуты мощные хребты, некогда уничтоженные заливавшим их морем и сейчас запрятанные под бесконечными пахотами и лугами Сибири.

А что еще скрыто в недоступных нам горных хребтах Памир,', Алтая, Саян, Хамардабана, Яблонового, Верхоянского и Черского хребтов? Что таят в себе покрытые дивными лесами красавицы Тянь-Шаня, Сихотэ-Алиня?.. А что скрыто совсем около тебя, под твоей пашней, в корнях опрокинутого бурей дерева, в весеннем размыве реки, в только что вырытой канаве дороги, выбросах колодца и иногда на твоем огороде?

Разве нужно говорить о далеких хребтах? О загадочных пустынях? О сказочных богатствах Кольского края? Разве нужно нам увлекаться поисками в недоступных теснинах саянских рек, на болотистых склонах Хамардабапа или в труднопроходимой тайге Тунгузок, когда у нас самих, совсем у нас под боком, скажем прямо, в своем городе мы еще очень многого не знаем.

В последние годы гражданской войны, во время разрухи, около самого Ленинграда были открыты богатейшие руды алюминия, красные бокситы Тихвина. Волховский алюминиевый завод, другой завод на самом месторождении, алюминиевый завод на Днепре - вот что родили эти месторождения. И красные бокситы лежат отдельными пятнами в том завитке каменноугольных пород, которые, окружая Москву, вырисовываются светло-серой краской на геологической карте, протягиваются на север от Белого моря, неся с собой много разных богатств, а среди них и угли, нужные нашему северу.

А почему мы знаем эти богатства лишь в отдельных пятнах этого завитка? Почему мы не можем их встретить у берегов Белого моря, в верховьях Волги или под Смоленском?

А вот и сама Москва белокаменная! Уже врезаются буровые в ее белые известняки. Они проходят сквозь громадные толщи белоснежного гипса, они пересекают глины, пропитанные солью, бромом и иодом, уже изливаются из глубин этих скважин рассолы с богатейшими солями новорожденного курорта Москвы. А что лежит еще глубже, что ждет геологов до того знаменательного момента, когда буровая упрется и сплошные гранитные массы, которые подстилают всю поверхность Русской равнины, образуя великий Феносарм,ггский щит?

Вот что говорит нам буровая в Ленинском районе города Москвы!

А дальше к югу новые загадки привлекают наше внимание. Около Никитовки в Донбассе работает замечательный рудник ртути. Несколько восточнее, в Нагольном Кряже, встречены жилы с золотом, серебром, свинцом и цинком.

Смелая мысль А. П. Карпинского много лет тому назад, положив линейку на отдельные выходы руд, наметила великий рудный пояс от самых гор Мангышлака За Каспием до Сандомирского кряжа и дальше через такие же руды Гарца, Арденн до побережья Англии.

И в этом великом рудном поясе Герцинской эпохи лишь в отдельных местах горячие пары и растворы смогли пробиться наверх и отложить в рудных жилах свои сверкающие металлы в строгой последовательности: олово, вольфрам, золото, медь, ципк, свинец, серебро, сурьма, ртуть, мышьяк.

Таков величайший теоретический и практический закон геохимии.

В глубинах - олово и вольфрам, наверху, далеко от расплавленных очагов, - ртуть и се спутник мышьяк.

И мысль геохимиков подымает все новые и новые вопросы. Может быть, на линии этого пояса скрыты от нас столь нужные нам цветные металлы? Давайте пробьем глубокие буровые так, как пробивают их - сотни тысяч метров нефтяники, попробует прощупать неведомые глубины так, как смело и дерзко по указаниям Ленина вскрыли они Курскую магнитную аномалию и нашли в глубинах запасы железных руд в несколько сот миллиардов тонн.

Но еще более дерзкими и смелыми делаются идеи наших химиков. Это они открыли богатство калиевых солей Соликамска, этих осадков великого Пермского моря, это они предсказали, что Пермское море своими заливами и лиманами протягивается далеко на юг под степи Казахстана, уже намечаются заливы этого моря в районе Саратова, перебрасываются богатства солей калия, фтора, брома и иода в калмыцкие степи на правый берег Волги и далее на запад - по направлению к Харькову...

Так разыгрывается научная фантазия геологов и геохимиков. Но без фантазии, без смелой и дерзкой мысли нельзя овладеть природой.

Без великих законов физики и химии нельзя раскрыть ее тайн.

Недаром говорил М. Ломоносов в 1750 году:

В земное недро, ты, Химия,

Проникни взора остротой,

И что содержит в нем Россия,

Драги сокровища открой.

Так поднимемся же на овладение недрами нашей страны!

Глазами новых идей посмотрим на великий Союз, на старые геологические карты Евразии. И новые глаза геохимиков, подобно рентгеновским лучам, пусть пронижут покров тундр и песков.

Но не сразу и не вдруг раскроются, как в сказке, недра. Новый путь будет не всегда легок, и не всегда и не везде выйдешь из него победителем.

Еще недавно в великих просторах нашей страны единственным путем познания были далекие и долгие Экспедиции. Сотни, тысячи исследовательских отрядов были брошены за последние двадцать лет во все уголки нашей великой страны. Но сейчас многое изменилось.

В самых медвежьих углах Союза растут культурные центры. Исследователи больше не приходят со стороны, а рождаются и крепко растут на местах, в родном крае, в знакомой округе, где всякий пень и всякий камень с малых лет знаком и памятен.

В годы своих знаменитых полярных экспедиций Роальд Амундсен, этот крупнейший полярный исследователь, говорил: "Экспедиция - это подготовка", и он действительно готовился по два-три года, готовился, чтобы одним ударом, в несколько месяцев, добиться поставленной цели.

Но иначе говорил Рихтгофен, этот неутомимый, но систематически планомерный исследователь Китая:

"Экспедиция - это многолетняя разработка привезенного материала". И этими словами он подчеркивал, что задача экспедиции не только собрать хорошо и продуманно научные материалы, но и бережно их провезти, систематизировать, сравнить, изучить в деталях и опубликовать.

Наконец, Н. М. Пржевальский, наш великий исследователь Центральной АЗИИ, говорил еще иначе: "Экспедиция - это организация, то-есть расстановка сил в предвидении всех трудностей, организованное их преодоление".

Но наши годы, долгие годы экспедиционной работы, выдвинули еще одно условие. И оно сделалось в нашей работе ведущим и решающим: "Экспедиция это овладение природой и ее богатствами". Это победа над ее силами, это ее познание для того, чтобы ее переделать. И высшим достижением нашей экспедиции явилась... ее дальнейшая ненужность. Создание на месте опорных точек, баз, станций, людей, которые должны сделать ненужной дальнейшую присылку экспедиционных отрядов, столичных ученых, столь часто чуждых и чужих краю и для края.

Для нас высшим достижением стало овладение силами природы и их подчинение социалистической стройке.

И новый завод или рудник, новый совхоз или культурный центр на месте твоей палатки и твоих ночевок в песке, под елкой или просто на камнях высшая задача и высшая награда.

А теперь, когда новые люди выросли и крепнут почти на всем пространстве 21 миллиона квадратных километров, когда экспедиции нужны лишь в самых диких местах Сибири, Камчатки или Заполярья, когда всюду Зажигаются лозунги познания своего края, - теперь новые задачи растут и новые пути ширятся!