Рой взглянул на часы и с сожалением отодвинул в сторону недописанньш лист бумаги. Джейн права, решил он, три часа ночи — не лучшее время для работы. Он прошел в свою комнату и, нс включая света, направился к кровати. Потянувшись к кнопке ночника, Рой задел какую-то книгу, которая, прошелестев страницами, шлепнулась на пол. Он чертыхнулся, поминая самыми добрыми словами привычку Джейн разбрасывать вещи по всему дому, неторопливо разделся и, привычным жестом ткнув кнопку ночника, наконец лег. Уже засыпая, Рой вдруг представил себе живописную картину битвы при Ватерлоо в кабинете у шефа, если послезавтра он не закончит этот проклятый обзор…

Рой открыл глаза: какое-то подсознательное чувство разбудило его. Ужас, ледяной и липкий, как а детском кошмаре, до снх пор таившийся где-то в самых потаенных глубинах сознания, вдруг охватил его. Задыхаясь в непроницаемом мраке беспричинного страха, он понял, что НУЖНО лишь включить свет, и все пройдет, но не смог даже пошевелиться. Он вдруг не увидел — увидишь ли в кромешной тьме? — а скорее почувствовал, что в комнате что-то происходит. Ощутил какое-то движение. Он открыл рот в отчаянном крике, но выдавпл из себя лишь сдавленный хрип. Нужно было что-то делать. Сейчас. Иначе будет уже поздно. Почему. Рой не знал и сам. Но из последних сил, еще нс растворившихся в страхе, он шевельнул рукой. Получалось. Еще и еще чуть-чуть… Вот уже его непослушные пальцы ищут кнопку выключателя.

Свет ночника превратил тьму в серый полумрак. Впереди, почти у самой кровати кто-то стоял. Рой взглянул на его лицо и обмер. Да и было от чего ужаснуться: беззвучно дергающийся беззубый рот, пустые глазницы, пронизывающие могильным холодом, исковерканная гниением гримаса полуразложившегося лица… Господи, да такое и в кошмарном сне не приснится. Человек, или точнее, то, что когда-то было человеком, силилось подойти к Рою, но нечто незримое для обоих участников этой немой сцены стало непреодолимой преградой на пути непрошеного гостя, бессильно упершегося костяшками почерневших пальцев в невидимый барьер.

«Неужели уходит?» — подумал Рой, увидев, что ужасное существо, потрясая полусгнившими лохмотьями, отступает на несколько шагов. Но это было лишь временное отступление, после чего невидимая стена вновь подверглась отчаянной атаке. И снова напрасно. Под воздействием чудовищной силы пол комнаты ходил ходуном, но что-то не уступающее, а, может, и превосходящее по силе, твердо встало на пути могильного холода, и Рой вдруг понял, что ОНО не пройдет. Бой восставшего из ада с невидимым противником продолжался долго, может быть несколько часов, и закончился лишь с рассветом. Гость из мрака вдруг задрожал, бессильно поднял руки, что-то беззвучно прокричал пустым ртом и, медленно отступая, растворился в предрассветном полумраке.

У Роя хватило сил подняться лишь поздним утром. Он долго лежал с открытыми глазами в полной прострации, дрожа от пережитого страха. Что это было? Галлюцинация? Видение, рожденное разбушевавшимся подсознанием? Или… Рой встал и, схватив одежду, пошел к выходу. Вдруг что-то привлекло его внимание. Так и есть — на полу, у самой двери. Он остановился, тупо глядя на пол, потом нагнулся и судорожным движением, скривившись от омерзения, поднял привлекший его взгляд предмет. Рой отказывался верить своим глазам — у него в руке лежал сырой, почти истлевший от старости и гниения лоскут посеревшей материи. Издав отчаянный хрип, он швырнул лоскут на пол и, безуспешно пытаясь одеться на ходу, бросился к выходу.

Успокоиться Рой смог лишь на улице, да и где можно чувствовать себя более спокойно, чем в потоке спешащих куда-то людей… Он закурил и сел на первую попавшуюся скамейку. Предстояло сделать почти невозможное — найти здравый выход из этого сумасшедшего положения. Вдруг его осенило: Фил, вот кто сможет помочь.

Уже через полчаса Рой стоял перед дверью с бронзовой табличкой «Профессор Филип А. Шмидт, доктор философии», и, не переставая, давил на кнопку звонка. Владелец таблички не заставил себя ждать. Он молча впустил Роя в дом и провел его в свой кабинет. Там Шмидт разлил по рюмкам коньяк и, сунув своему перепуганному собеседнику сигару, уселся в кресло.

— Ну, рассказывай, что там у тебя случилось? Тут Роя прорвало — ему нужно было наконец выговориться. Он говорил долго, сбивчиво, не прерываясь ни на секунду, стараясь передать Филу все подробности ночного ужаса. Шмидт слушал молча, изредка делая пометки в записной книжке, и аккуратно положил ручку на стол, лишь когда Рой закончил.

— Вот я и решил, Фил, что ты сможешь помочь, ведь ты изучаешь всю эту чертовщину, по крайней мере, я так понял из этой книги, что ты мне подарил.

— Точно. Но уверен ли, что тебе все это не почудилось?

— Да я же тебе говорил про этот обрывок материи, Фил…

— Черт побери, если ты прав, то это будет бомба. Ладно, проверим. Пока могу предложить отоспаться у меня, а вечером пойдем в твой замок с привидениями.

Рой долго не мог заснуть, ему казалось, что в каждом углу комнаты его подстерегают бесформенные кошмары. По это был не тот смертельный ночной страх… Ведь в конце концов, Рой был здесь не один, пусть даже и в чужом доме.

— Ну что, выспался? — это был Фил со своей неизменной сигарой в зубах. — Вставай, уже половина восьмого. Пора собираться.

Шмидт прихватил с собой набитый чем-то старомодный саквояж, небрежно сунул его на заднее сидение своего серого «понтиака» и устроился на водительском месте.

Дорога не заняла много времени, хотя Рой с большим удовольствием предпочел бы трястись в машине до утра.

— Да, это действительно напоминает замок… — Фил выплюнул окурок сигары. — Давно ты купил эту развалину?

— Год назад. Неужели не помнишь?

Шмидт деловито подхватил саквояж, закрыл машину и направился к дому. Он был похож на сельского врача, приехавшего по вызову в какую-то Богом забытую деревню.

— Сначала нужно осмотреть дом, Рой. На всякий случай. Чем черт не шутит…

— Если бы он только шутил.

— Ладно, разберемся, показывай дорогу. Холл и почти весь первый этаж ничем не привлек их внимания. Все было как обычно. Даже слишком… Безвкусно расставленная мебель (Джейн было где развернуться!), пыльные портьеры в стиле прошлого века, подсвечник в гостиной…

— Рой, иди-ка сюда, я здесь, в кухне. Тут, помоему, кое-что интересное!

Шмидт в задумчивости стоял перед шкафом с посудой, который представлял собой что-то невообразимое. От его стеклянных дверей осталось одно воспоминание. Не лучше выглядела и посуда. Фил чертыхнулся, наступив на какой-то осколок фарфора.

— Рой, не ты ли тут вчера развлекался?

— Я еще в своем уме. Говорил же, что вся квартира ходуном ходила.

— Но в других комнатах все цело… Кстати, твоя комната на втором этаже над кухней?

— Биться там нечему, в других комнатах. А моя — да, наверху. Как ты догадался?

— Много ума не нужно. Вижу, придется тебе поверить… Судя по разгрому, кухню потрясло неплохо. Пошли дальше.

Больше на первом этаже, кроме двух-трех разбитых стекол, ничего интересного не было. На втором этаже разрушения уже были более значительными — разбилось практически все, что могло биться. Но Шмидт уже не обращал внимания на куски стекла и прошел прямо в комнату Роя.

— Или я в этом ничего не понимаю, или этому тряпью действительно Бог весть сколько лет, — пробормотал Фил, брезгливо складывая куски полуистлевшей материи в целлофановый пакет, выужеяньш из саквояжа пинцетом.

— Надо бы на эту гниль нашим химикам посмотреть.

Он окинул взглядом комнату.

— Рой, ты говорил о каком-то невидимом барьере. Вспомни хотя бы приблизительно, где он проходил. Он протянул кусок мела. — Постарайся вспомнить и отметить на полу, — он усмехнулся, — я думаю, у тебя было достаточно времени все рассмотреть.

Рой мрачно выругался и опустился на колени. Примирившись с мыслью, что протирки пола собственными брюками избежать не удастся, он вычертил кривую дугу, выгнутую в сторону входной двер!;. Она начиналась у одной стены и упиралась в противоположную.