Гигантский аппетит к Дику больше не вернулся. С каждым месяцем он ел все меньше и меньше.

— Гром и молния! Почему же он не худеет? — удивлялся Кларенс. — Почему он такой крепкий и толстощекий при такой совершенно убийственной диете? Вы понимаете что-нибудь, профессор?

Профессор, конечно, все понимал и с удовольствием объяснял это Кларенсу:

— Тут нет никакого чуда, друг мой. Антимюрреин-2 восстановил в генах Дика информацию о видовых размерах человека. Клетки принялись работать на уменьшение тела, и для этого им пришлось в организованном порядке обрекать себя на гибель. У Дика как бы происходит рост наоборот — сверху вниз. Ежедневно в его организме накапливаются десятки килограммов отработанного вещества из погибших клеток. Незначительную часть их организм выбрасывает, но основную массу усваивает и использует для своей жизнедеятельности. Дик сейчас питается за счет собственных огромных накоплений…

Когда Дику исполнилось семнадцать лет, он вытащил однажды из-под своей кровати тот самый нож, который когда-то носил у пояса и которым так легко расправлялся с кашалотами. Удивившись размерам этого ножа, много лет провалявшегося без дела под кроватью, юноша воскликнул:

— Кларенс, посмотри, какой огромный заржавленный меч! Я с трудом поднимаю его обеими руками!

— Эх ты, гроза кашалотов! Разве это меч? — со смехом ответил Кларенс. — Это же твой «ножичек», с которым ты переплыл через бушующий океан и которого так боялись все твои знакомые киты!

Присутствовавший при этом профессор Джексон пристально посмотрел на Дика и тихо сказал:

— Теперь уже скоро, мой мальчик…

— Что скоро, профессор?

— Скоро ты вернешься к своей тете Клеми!

Высокая белокурая девушка лет шестнадцати стремительно вбежала в гостиную и крикнула:

— Тетя Клеми, к нам гости!

Госпожа Мюррей, сильно располневшая, но, в общем-то, мало изменившаяся за прошедшие двенадцать лет, поднялась с кресла и направилась в переднюю.

— Что еще за гости? — ворчала она недовольно.

Открыв дверь, она остолбенела.

Перед ней стоял седой, сгорбленный старик, в котором она с трудом, но все же узнала профессора Джексона; рядом с профессором — незнакомый, спортивного вида мужчина лет тридцати пяти, с мужественным загорелым лицом; а за ними, за этими двумя, возвышался чуть не под самый потолок юный гигант: смуглый, стройный, черноволосый, с веселыми глазами.

Двое первых молча смотрели на госпожу Мюррей и загадочно улыбались. Она уже раскрыла рот, чтобы поздороваться с профессором Джексоном, но высокий юноша вдруг шагнул вперед и весело пробасил:

— Здравствуй, тетя Клеми! Не узнаешь? А ведь это я, твой Дик!

— Боже мой, Дик! — прошептала госпожа Мюррей, не веря своим глазам, и тут же крикнула на весь дом: — Дик! Мальчик мой!

Юноша раскрыл объятия и подхватил на руки метнувшуюся к нему женщину. Не замечая, что племянник держит ее на руках, она целовала его в глаза, щеки, губы.

Войдя со своей ношей в гостиную и увидев незнакомую девушку, Дик смутился и опустил тетку на пол. Повернувшись к вошедшим вслед за ним профессору Джексону и Кларенсу, он сказал:

— А тут, кажется, прибавление семейства!

— Дурачок! — сказала госпожа Мюррей. — Это же Мери, моя воспитанница. Мы уже десять лет живем вместе. Познакомься с ней!

— С удовольствием! — прогудел Дик и направился к девушке.

Госпожа Мюррей повернулась к гостям:

— Ах, профессор, простите, я даже не поздоровалась с вами!

— Ничего, ничего, госпожа Мюррей, здравствуйте! А это главный опекун Дика — господин Кларенс. Прошу любить и жаловать!

— Боже мой, вы и есть Кларенс?! Самый большой друг моего Дика! Я рада, очень рада вас видеть!

— И мне приятно познакомиться с вами, госпожа Мюррей. Именно такой я и представлял себе тетю Клеми, о которой Дик мне так много рассказывал, — галантно раскланялся Кларенс и, лукаво улыбнувшись, спросил: — А как Дик, госпожа Мюррей? Молодец, не правда ли?

Госпожа Мюррей искоса глянула на Дика, который в это время старался убедить Мери, что с ним не опасно поздороваться за руку, и покачала головой:

— Все еще великоват! Не бывает таких людей!

— Не бывают, — значит, будут, — рассмеялся Кларенс. — В нем ровно два с половиной метра.

— По всей вероятности, сударыня, это и есть допустимый предел человеческого роста, — вмешался в разговор профессор. — Ниже этого барьера мы никакими средствами не могли уменьшить Дика. Впрочем, — улыбнулся он, — если вы его не принимаете, мы попытаемся еще поработать. Боюсь только, что, если мы сломаем этот естественный барьер роста в направлении сверху вниз, то наш милый Дик без конца пойдет на убыль, и лет через десять я привезу вам его в спичечной коробке!..

— Ах, что вы, профессор! Не говорите таких ужасов!..

Во время обеда Клеми наклонилась к профессору Джексону и доверительно спросила:

— Вы говорили про уменьшение, профессор. Неужели это серьезно?

— Да, госпожа Мюррей. В процессе лечения меня очень беспокоило это обстоятельство. Но, к счастью, барьер оказался крепким, как и все созданное природой. Дик-лилипутик — ведь это было бы не менее ужасно, чем Дик-великан?

— Еще ужаснее, профессор, еще ужаснее!..

— Зато с Диком-лилипутиком легче было бы управляться. Уж я-то знаю, как трудно воспитывать великанов! Лилипутиков куда легче! — с деланной серьезностью заметил Кларенс.

— Что вы, господин Кларенс, что вы! — воскликнула госпожа Мюррей. — Пусть лучше Дик остается как все… или хотя бы почти как все!

— Вот именно «почти», — задумчиво сказал профессор. — В нем ведь много осталось от прежнего гиганта. За все десять лет он ни разу ничем не болел, и я сильно сомневаюсь, подвержен ли он вообще старости и смерти, как мы с вами и как бедный доктор Кларк…

— Как жаль, что доктор Кларк не дожил до этой счастливой минуты… — вздохнула госпожа Мюррей и украдкой вытерла слезу.

Обед подходил к концу. Уже успевший подружиться с Мери, Дик попросил разрешения пройтись по саду.

— Ступайте, дети, ступайте! — сказала госпожа Мюррей, которой нужно было еще очень о многом поговорить с профессором Джексоном и Кларенсом.

Молодые люди выбежали в сад. При их появлении со стороны садовой стены раздались приглушенные возгласы, полные восхищения и ужаса:

— Смотрите, смотрите! Дик Мюррей идет! Великан идет!

Вся стена была облеплена детворой. Для них, для малышей, Дик и теперь еще был удивительным сказочным великаном.

Скорчив страшную гримасу, Дик погрозил малышам пальцем и грозно рявкнул:

— А ну кыш со стены!

Малышей словно ветром сдуло. Визжа от восторга и страха, они убегали прочь во все лопатки и при этом продолжали кричать пронзительными голосами:

— Великан приехал! Дик Мюррей! Великан!..

А Дик посмотрел на Мери, улыбнулся и сказал:

— Ну какой же я теперь великан? Я самый обыкновенный человек. Правда, Мери?..