БРЧКО: Фра Анте, священник Трамошницы, организовал усташские банды в своем селе и ходил с ними по сербским селам. Хватал сербов, где только мог, уводил их в свое село, запирал на складе и там сутками держал без воды и пищи, зверски истязая с помощью усташей.

КНИН: Векослав Шимич, монах книнского монастыря, лично убил множество сербов.

НАШИЦЕ: Сидоний Шолц, монах монастыря Нашице, отвечал за насильственное обращение православных сербов в католическую веру. По его приказанию целые сербские села были депортированы только за то, что не хотели менять веру.

КОСТАЙНИЦА: Аббат католического монастыря находился на городском мосту в то время, как усташи убивали сербов и бросали их с моста в реку Уну. Он подстрекал усташей к убийству всех сербов.

СЛАВОНСКИ-БРОД: Католические священники Гунцевич и Драгутин Марьянович действовали в полиции и лично отдали приказ об аресте местных сербов. Они лично принимали участие в убийстве этих несчастных сербов.

ГЛИНА: Кастимир Герман, аббат монастыря Гунтич, руководил массовыми убийствами сербов в этом городе. Сербов уничтожали в православной церкви в Глине.

Невозможно назвать точное число католических священников, которые участвовали в преследованиях против сербов, но их число велико. Есть, разумеется, такие, которых следует упомянуть. Еуген Пуич, католический священник из Герцеговины, лично, большим ножом зарезал православного священника из своего села (далее следует длинный список имен священников и монахов, которые участвовали в злодеяниях).

Они и многие другие призывали к массовым убийствам и изгнанию сербов, а также к их насильственному обращению в католичество. Таким образом они убили 135 сербских священников, из которых 85 принадлежали к епархии Горни-Карловаца, не говоря уже о других жертвах.

По их инициативе почти все сербские церкви в Хорватии были осквернены, разграблены и разрушены. Было очевидно, что хорватские католические священники как представители “духовного войска” весьма ревностно выполняли свой долг, следуя макиавеллевским принципам.

Загребский архиепископ Степинац и остальные епископы в Хорватии дали свое согласие на эту нехристианскую, дикую и кровавую оргию и ни разу не воспротивились подобным действиям своего духовенства, а также не попытались как либо выразить свое неодобрение по поводу всех этих преступлений. Их зловещее молчание являлось лишь доказательством их соучастия. (Their ominous silence is but proof of their condonation).

С началом террора усташи приступили к насильственному окатоличеванию сербов. Здесь особенно отличились католические священники. Запуганные сербы подчинились, думая, что таким образом спасут свою жизнь. Но об этом не помышлялось, единственной целью было добиться полной покорности сербского народа.

По этой причине переход в другую веру каждый раз сопровождался общественными манифестациями. Людей заставляли выказывать радость по поводу “возвращения к вере своих отцов”. Была также направлена делегация в Загреб в знак благодарности и верности предателю Павеличу. Павелич расцеловал одного из руководителей делегации.

Однако последующие события дают истинное представление об этой лживой политике. Не было снисхождения ни к одному сербскому селу, чьи жители перешли в католичество, не было различия между теми, кто сменил веру, и теми, кто отказался это сделать, — когда начались массовые убийства. Слышались саркастические высказывания усташей: “Как волка ни корми, он все в лес смотрит” (The wolf changes his skin, but never his nature)…”

“Когда однажды будет установлено число уничтоженных сербов и станет известно, каким образом их убивали, цивилизованный мир будет вынужден изучить все это и не сможет поверить, что такое насилие вообще могло твориться в центре Европы под надзором Германии”.

“За этот критический роковой отрезок времени, с 24 по 28 июня 1941 г., в Боснии, Герцеговине, Далмации, Лике, Хорватии и Среме убито более 100 тыс. ни в чем не повинных сербов. В то время преступления совершались не только ночью, но и днем.

Как диких животных, сербов хватали всюду — на улицах, в собственных домах и в учреждениях, на нивах и на полях. Отвозили на грузовиках на городские окраины и там убивали. Многие из этих несчастных жертв подвергались страшнейшим пыткам и смерть встречали со вздохом облегчения”.

“Одним из самых кровожадных палачей был некий Судар из Лики, который годом ранее пытался организовать в Югославии переворот. Стремясь отомстить за неудавшуюся попытку переворота, он убил множество сербов — больше, чем любой другой усташ. Так он сам заявил в Невесине.

Очевидцы под присягой подтвердили, что видели, как он вырывал из рук матерей младенцев и, держа их за ступни, изо всех сил ударял о стену, разбивая им головы. И совершалось все это у матерей на глазах. Он возглавлял отряд убийц, которые отрезали женщинам груди и живым мужчинам выкалывали глаза.

Он с гордостью похвалялся, что выколотые у сербов глаза принес в усташский Главный штаб как доказательство своей кровавой деятельности, поскольку выплата вознаграждения и предоставление отпуска зависели от количества совершенных убийств.

Зовко, известный так же как “Бан”, из Широки-Бриега близ Мостара, убил девяносто самых известных сербов. Позднее он был арестован итальянскими властями и осужден за незаконное ношение огнестрельного оружия. У него нашли восемь пар золотых часов, очевидно украденных им у жертв.

Его приговорили к смерти, и тамошнее римско-католическое духовенство вместе с епископом Мишичем обратилось к итальянским властям с просьбой сохранить жизнь этому преступнику”.

“В январе 1942 г. начались массовые убийства в области, прилегающей к Двору (Двор-на-Уне), уцелевшей во время первой резни, и Нова-Градишке, которая до тех пор также была нетронута.

Во всем НГХ сербы подвергались жестоким гонениям…”

“Мальчиков жгли на кострах, выкалывали им глаза, отрезали уши, забивали в голову гвозди, отрубали ноги и руки.

Священникам выдирали бороды вместе с кожей; мужчин привязывали к грузовикам и волокли по земле с переломанными руками и ногами.

Невинных людей сжигали в церквях и домах. Детям вырывали конечности, разбивали голову о стены, бросали их в огонь, в ушаты с кипятком и известью, отрезанные у них уши складывали в коробки.

Сотни людей убиты за алтарем, тысячи — в церкви в Глине.

Женщины, девушки и малолетние девочки подвергались жестоким истязаниям, их уводили в отряды к усташам, где использовали как проституток, после чего убивали. Матерей насиловали на глазах у дочерей, дочерей — на глазах у матерей, и насиловали их даже в церквях…”

Начальник стожера в Баня-Луке д-р Виктор Гутич, известный своими издевательствами над населением, несомненно проявил себя как один из самых кровожадных усташей. Еще большей жестокостью отличался лишь Еуген Кватерник. Он открыто на собраниях отдавал приказания относительно резни сербов и раздавал награды за каждую отрубленную голову, которую ему приносили.

Деятельность Гутича в Баня-Луке и во всей Боснийской Крайне отмечена массовыми убийствами, депортацией в лагеря, грабежами, поджогами, вымогательством, насилованием и другими всевозможными преступлениями и зверствами…”

“Исключительное по своей дикости и жестокости преступление было совершено в Кладне. Около сотни сербов были заперты усташами в небольшой тюремной камере. От жары люди теряли сознание. Они провели там без пищи и воды несколько дней. То, что случилось после, в связи с уровнем человеческой низости, беспощадности и звериной жестокости, предать гласности в этом документе не представляется возможным.

В Тузле усташи заколотили гвозди в огромную бочку и посадили в нее нескольких заключенных сербов, а потом эту бочку катали по земле так, что из нее ручьями лилась кровь”.

(Monica Farrell, Ravening Wolves, first edition Australia, 1949. Книга переиздавалась пять раз; этот фрагмент— из пятого издания, Австралия 1964 г.).

“Сразу после провозглашения НГХ для всех сербов, проживающих в границах этого государства, настали тяжелые, кровавые и, можно сказать, роковые дни. Бесчисленные злодеяния, зверства, несправедливость и беззаконие обрушились на головы множества мирных невинных сербов. В огне и дыме за одну ночь исчезали целые селения; разрушены церкви и памятники, перекопаны православные кладбища; изобретены самые невероятные пытки и истязания. Способы убийств ужасающе разнообразны: одних вешают, других расстреливают, третьих закалывают ножом как скот, четвертым проламывают черепа палками или молотками. Убийство жертвы на глазах у членов семьи или на пороге дома — типичный садизм. В некоторых местах жертвы сбрасывают в пропасти; других кидают в реки по одному или связанными по двое или по несколько — все это для того, чтобы жертвы исчезли без следа. Кое-где на трупах, которые уносила вода, делали издевательские надписи: “Свободный проход на Белград и Мать Сербию”. Кое-где рассвирепевшая толпа убивала всех подряд.