Сайки судорожно, как в приступе удушья, хватая ртом воздух, снова обвел рубку молящими глазами, но встретил только враждебно-отчужденные лица. Потом медленно поднялся и подошел к двери. Когда вахтенный матрос открыл ее, Сайки вытащил из кобуры «Оцу» и приставил дуло к виску. Все затаили дыхание, и в мертвой тишине голос Фудзиты произнес нечто невероятное:
— Пожалуйста, не здесь. Палубная команда только что окончила малую приборку.
— Да здравствует император! — выкрикнул Сайки.
Дуло пистолета было вплотную прижато к виску, и потому выстрел прозвучал приглушенно, но в тесном помещении рубки и этого было достаточно, чтобы болезненно ударить по барабанным перепонкам. Кровь и мозги, похожие на клубничный заварной крем, хлестнули на стол, и Брент почувствовал на щеках и шее мелкие костяные осколки. Тело самоубийцы рухнуло, звонко ударился о стальную палубу и отлетел к переборке пистолет.
— Я же сказал ему: не здесь! — гневно воскликнул адмирал. — Матрос Катари, убрать отсюда эту падаль и прислать кого-нибудь из вахтенных замыть грязь.
— Кремировать, господин адмирал?
— Еще чего! За борт! Его место — с отбросами, а не рядом с героями.
Когда труп лейтенанта унесли, адмирал продолжат:
— Из девяноста трех самолетов, участвовавших в двух рейдах, вернулось пятьдесят. Двадцать шесть истребителей, одиннадцать бомбардировщиков, тринадцать торпедоносцев. Не спешите хоронить тех, кто не вернулся: они могли пойти на вынужденную посадку в Японии. Вы достойно послужили нашему императору, вы доказали врагу, что все его уловки и хитрости — ничтожный вздор. Ни один… — Он пристукнул костяным кулачком по столу. — Ни один вражеский самолет не приблизился к «Йонаге»! Вы раздавили их и доказали, что истинно японский дух не угас!
В ответ раздались крики «банзай!».
В эту минуту в рубку вошел вахтенный радист и на мгновение застыл, увидев лужу крови, но потом аккуратно обошел ее и с поклоном вручил адмиралу бланк радиограммы.
— Наконец-то, — сказал Фудзита. — «Трепанг» обнаружил ударную группу противника в составе двух авианосцев, двух крейсеров и двух транспортов. Она пока далеко на юге, вот здесь, — он ткнул указкой в Южно-Китайское море. — Лодка засекла их на входе в Балабакский пролив между Палаваном и Борнео. Группа идет курсом на восток.
— Да, сэр, вы оказались правы, — сказал, поднимаясь, адмирал Аллен. — Они могут двинуться к югу Минданао и там повернуть курсом на север, войдя в Филиппинское море. Американских войск нет нигде, кроме Гавайских островов, и арабы могут высадиться на Филиппинах, на Каролинских, Марианских островах, на Палау, Япе и даже на Бонинах.
— Именно так. Владея мировой нефтью и несколькими авиабазами в стратегически выгодных местах, Каддафи может получить власть над всем миром…
— Сначала ему придется потопить «Йонагу»! — порывисто вскочил Брент.
Такии одобрительно похлопал его по плечу, а остальные снова крикнули «банзай!»
— Господа, — продолжал Фудзита. — Мы возвращаемся в Токийский залив, чтобы заправиться горючим, пополнить запасы и людские резервы и… И ждать новой вылазки врага. — Он взглянул на адмирала Аллена: — Скажите, адмирал, ваши лодки ходят вот здесь, — он показал на западную часть Тихого океана, — и здесь?
— Да, сэр. Постоянное патрулирование в районе Филиппин, Марианских островов, Палау. Одна лодка несет боевое дежурство к северу от архипелага Санта-Крус.
— Вот и хорошо. «Трепанг» и «Огайо» крепко помогли нам, — он обвел офицеров взглядом усталых, но светящихся прежней энергией глаз. — Все свободны.
Йоси Мацухара наконец освободил Брента от неразлучного с ним Йосиро Такии и увел к себе в каюту. Там он прилег на свою койку, а американец сел на краешек письменного стола.
— Ты искал смерти в этом рейде, Йоси-сан?
— Да. Но смерти, подобающей самураю.
Мацухара рассказал ему о схватке с Фрисснером, о страшной смерти Таку Исикавы и о том, что Розенкранцу удалось спастись, но ни словом не упомянул о своих подозрениях, добавив лишь:
— У самых ворот в храм Ясукуни Таку оттер меня плечом и прошел туда первым.
— Стало быть, у богов есть свои виды на тебя, и ты им нужен здесь, на этом свете. У нас впереди еще много работы, Йоси-сан. Особенно если в западной части Тихого океана появятся все-таки базы террористов.
— Да, Брент, я уже видел Кимио — летел к ней, но в последний момент она исчезла.
— Это не только предзнаменование, Йоси, — это бремя твоего долга, которое ты обречен нести до тех пор, пока мы не избавим мир от раковой опухоли мирового терроризма. Ты нужен Японии, ты нужен императору, ты нужен нам — команде «Йонаги».
Мацухара смотрел куда-то в сторону, но по его измученному, окровавленному лицу Брент видел, что он согласен.
— У нас с тобой одинаковые раны, — летчик показал на ободранную и изрезанную щеку друга.
— Да, и не только здесь.
— Ты о чем?
Американец опустил голову:
— Я знаю, как ты страдал, потеряв Кимио, — он испытующе взглянул Мацухаре прямо в глаза. — Маюми не ответила мне ни на одно письмо и ни разу не позвонила. Словно и она умерла…
— Знаю… — Йоси отвел глаза.
— Откуда ты это можешь знать?
— Садамори, сын Кимио, прислал мне письмо. Он окончил университет, мечтает стать летчиком и служить на «Йонаге». Мы с ним всегда были близки, а Маюми он доводится двоюродным братом…
— Ну, так что же он тебе сообщил?
Мацухара, упершись взглядом в переборку, заговорил медленно и тихо, словно боялся, что слова его причинят Бренту слишком сильную боль:
— Сообщил, что Маюми вернулась в отчий дом. И собирается замуж за Дэнко Юнояму. Свадьба через месяц.
Брент с размаху стукнул кулаком по столу:
— Не верю!
— Прости, Брент-сан, но это правда. — Он взглянул на искаженное страданием лицо американца. — Мы с тобой оба очень много потеряли.
— Верно.
— Но помни, друг мой, у нас с тобой есть то, о чем мечтают все, но обретают очень немногие, — и, заметив недоуменный взгляд Брента, произнес: — У нас с тобой есть «Йонага».
Американский лейтенант улыбнулся в знак согласия.
