– Сорок один, – сказала Марина.

Даша вздрогнула, как от удара. Изящные ноздри раздулись, как у породистой лошади.

– Да, – сказала Даша после длинной паузы.

– Очень деньги нужны? На поддержание формы? – спросила Даша. – Теперь все сходится. Виталику-то ничего не нужно было. У него и так все было. Это ты его уговорила все у меня забрать, не довольствуясь подачками.

– Барашек твой тоже не промах, – сказала Даша с усилием.

Ее лицо пылало ненавистью.

– Не страдай, – сказала Марина, – мне тридцать два, а я выгляжу не лучше, чем ты. Уже и морщинки есть, и лишний вес, и кожа не идеальная. Не надо гнаться за красотой, она обязательно пройдет. Это тупик. Вспомни Шер и Людмилу Гурченко. В погоне за красотой можно упустить что-то очень важное. Счастье, покой, любовь.

Даша взяла в руки скальпель.

– Замолчи, или я тебя зарежу.

– Твоей рукотворной красоты осталось максимум на пару лет, – сказала Марина, – шевеля затекшими пальцами, – потом все начнет падать. Кожа обвиснет, глаза станут тусклыми и старыми, уголки рта провиснут, под глазами появятся мешки. Но у меня есть к тебе предложение. Я отдам тебе все свои деньги. Если ты сохранишь мне жизнь. Виталику в банке деньги не отдадут, я тебе гарантирую. Ты сможешь на мои деньги делать пластические операции хоть каждый день. У меня полтора миллиона долларов на счетах. А я еще заработаю, у меня остается моя компания. А мы скажем, что это Виталик во всем виноват. Риска меньше, согласись.

Марина смотрела на Дашу, старясь, чтобы ее лицо выглядело как можно более простодушным.

Даша задумалась.

– Представь себе, если Виталик пронюхает, сколько тебе лет. Он же думает, что от силы двадцать пять. А вдруг паспорт посмотрит, когда ты будешь спать?

Даша молчала. Огромные прекрасные глаза, опушенные длинными ресницами, смотрели прямо на Марину.

– Он тебе ничего не отдаст, – сказала Марина, – даже сюда не вернется. Переведет деньги и поедет прямо в аэропорт. На что ты надеешься? А ты покараулишь меня еще пару дней, пока он будет заметать следы в далекой прекрасной стране. Ты видела его билет на самолет? Точно это не трансфер, а конечный пункт? Мир большой. Если успеет перевести деньги куда-нибудь в Гватемалу, а потом обналичит их, то все. А для этого требуется всего несколько часов.

Даша задрожала как осенний лист. Марина едва удержалась, чтобы не улыбнуться.

– А самое неприятное, – продолжила Марина, – если ты попадешь в тюрьму лет на десять. Ни косметики, ни салонов, ни парикмахера. Представь, во что ты превратишься? Если Виталика возьмут, он тут же тебя сдаст. Соглашайся. Поедем в банк. Я переведу деньги на твой счет прямо при тебе. Виталик денег не получит. Там не та подпись.

На лице Даши мелькнуло понимание, потом она кивнула.

– Да, – сказала она. – Поехали.

Одним движением она разрезала скотч на запястьях Марины, не сводя с нее настороженного взгляда.

Виталик гнал машину как сумасшедший.

– Сука! – орал он. – Она знала!

На подписи не хватало одного крючка.

– Убью! – задыхался Виталик.

На пассажирском сиденье лежал авиабилет. Вылет через три с половиной часа. Виталика трясло. Закорючки не хватало. Бланк доверенности был испорчен. Глаза Виталика налились кровью, как у быка, когда он вспомнил подозрительный взгляд, которым посмотрел на него менеджер.

«Мерседес» вылетел на проселочную дорогу и помчался по колдобинам. Виталик посмотрел в зеркало заднего вида.

– Ну хоть урод арестован, – успокаивал он себя, – Димочка ей больше не поможет.

Машина резво проглатывала ямы и кочки. Дом приближался. Виталик проверил, в кармане ли пистолет, который он отобрал у жены. У него был в запасе еще план «В». Оставлять Марину в живых он не собирался.

Девушки садились в «Хаммер» Марины, когда услышали шум двигателя и во двор влетел «Мерседес».

– Куда собрались? – спросил Виталик, вываливаясь из машины и беря на мушку то Марину, то Дашу.

У него задергалась правая щека. Женщины замерли.

– Все бабы предательницы, – крикнул Виталик, – сговорились, да?

Взвизгнула пуля, Даша бросилась на землю. Виталик выстрелил второй раз. Марина метнулась к кустам. Третья пуля просвистела у нее над ухом. Марина выглянула из кустов. Муж шел к ней. Его шаги слышались все ближе и ближе. Под ногами хрустели ветки, взлетали испуганные птицы. Виталик приближался. Марина затравленно огляделась. Бежать некуда.

Из густого леса метнулась какая-то тень. Потом вторая, третья, четвертая. Люди в форме. На лице Виталика проступило недоуменное выражение. Его скрутили в мгновение ока. Муж упал прямо под ноги Марине.

– Все хорошо, – сказал Дима, подходя к ней. – Я успел.

Марина лежала на огромной кровати в огромном доме и смотрела в огромное окно, за которым мерно качались вековые сосны.

– Я наконец-то могу нормально спать, – сказала Марина. – Мне вообще все время хочется спать. Что такое? Последний месяц только и делаю, что сплю.

– Это нормально, – сказал Дима, – спи. Защитная реакция организма.

Он сидел в кресле рядом с диваном, вытянув ноги, невысокий, некрасивый и почти лысый.

– Спасибо, – сказала Марина.

Повисла тишина.

– Пожалуйста, – ответил Дима.

Она села на кровати.

– Мне нравится смотреть на тебя растрепанную и без косметики, – сказал Дима. – Так сказать, девушка «а-ля натюрель».

Он подошел, сел рядом с ней на кровати, обнял за плечо и прижал к себе.

– Спасибо, – сказала Марина, – за все, что ты для меня сделал.

От него пахло дорогим одеколоном. Марина положила ему голову на плечо.

– Я люблю тебя, – сказала она.

Дима молча скосил на нее глаза. Она обвила его шею руками.

– Я тоже тебя люблю, – сказал он. – Ты не представляешь, какой кайф просыпаться рядом с человеком, которого любишь. Сколько лет я просыпался и видел рядом женщин, с которыми меня ничего не связывало. Каждое утро было тошно. Если я просыпался один, тоже. И только сейчас мне хорошо. Я просыпаюсь и понимаю, что все в порядке. Это роскошь – быть рядом с кем-то, кого ты любишь и кто любит тебя. Нет в мире ничего более ценного. И чем богаче я становился, тем лучше это понимал – никакие блага мира не сравнятся с роскошью любить.

Она обнимала его. Пшеничные волосы лежали мягкой волной.

– Ну и чудненько, – сказала она, встав и энергично спрыгнув на пол. – Нас сегодня ждут великие дела.

– Ты все испортила, – засмеялся он, откидываясь на кровать, – всю романтику растоптала своими великими делами.

– Это опять вы? – удивилась подруга Лены, стоя на пороге своей сто седьмой квартиры и глядя на Марину глазами разного размера, – так Леночка же вернулась. Все же хорошо… Или что-то еще случилось?

– Можно войти? – спросила Марина.

Подруга Лены сделала шаг назад.

– Конечно, – сказала она, – заходите, располагайтесь.

– Я хочу спросить вас о вашем глазе. Вы вроде говорили, что вас бил муж?

Подбородок подруги дрогнул.

– Да, – сказала она. – Смертным боем. Вы тоже собираетесь спросить, почему я не уходила от него? Почему позволяла так с собой обращаться? Вам это интересно? Любопытство заело? Не спрашивайте, вам все равно не понять.

– Вы правы, – сказала Марина. – Мне не понять.

– Тогда почему интересуетесь?

– Я хочу оплатить вам операцию.

Глаза разного размера уставились на Марину.

– Вы не заработаете этой суммы за всю жизнь, – сказала Марина. – Так что соглашайтесь. Вы опять станете красивой, не надо будет носить черные очки. Это шанс начать жизнь сначала.

– Зачем вам это? – спросила подруга Лены.

– Я не спрашиваю, почему вы не уходили от мужа, который вас бил. А вы не спрашивайте, почему я это делаю, идет?

– Мне почему-то… страшно. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке.

– Неправильный подход, – сказала Марина, – дают – бери, бьют – беги. Все просто.