– Раньше для того, чтобы никто почерк не узнал, вырезали буквы из газеты и клеили их на лист писчей бумаги, а теперь просто печатают текст на принтере, – сказал Дима. – В каком порядке приходили угрозы?

– Сначала мне. Потом Виталик нашел такой же лист под «дворником» на лобовом стекле своей машины. Затем сестре такой же пришел по почте.

– А это значит, что кто-то знает, что у тебя есть муж и сестра, какая у мужа машина, где ты любишь делать покупки, какой адрес у твоей сестры.

– Ну про мужа, скажем, узнать легко. Про меня тоже. Адрес сестры – уже сложнее. И если бы только это. Кто-то знал, что я пойду на показ мод, как я буду одета. Кто-то знал, что Виталик пошел в магазин, кто-то знал, что я поехала в дом, где мое агентство никак не может продать пахучую квартиру…

– А вот где ты теперь, он не знает, – сказал Дима и подмигнул. – Потому что у меня есть вот это. Снято с твоей машины.

Он показал ей маленькую черную коробочку.

– Модуль спутникового слежения. Пока ты стоишь в пробке, кто угодно может куда угодно успеть доехать на метро.

Марина молча смотрела на него.

– А за квартирой, видимо, просто следили, хотя, подчеркиваю, сейчас мне никаких следов слежки за тобой или за квартирой больше обнаружить не удалось. И вообще, только ты можешь знать, кому так сильно мешаешь.

– Да никому.

– Девушка с полутора миллионами долларов не может никому не мешать. Либо это месть. Нет ли у тебя скелетов в шкафу?

– Сколько угодно у меня скелетов! Но при чем здесь мои родные? На меня покушались трижды. На Виталика один раз. На сестру не покушались вовсе. Пока.

– Да, – поднял вилку Дима.

Они сидели рядом, склонив головы друг к другу. Пшеничные волосы Марины свисали красивым золотистым водопадом. Марина смотрела на его толстые пальцы, круглое брюшко, морщинки, лысину…

«Скала, а не мужчина», – подумала она.

В ту же секунду она перестала видеть и морщинки, и лысину, и короткие ноги, и нос картошкой. Все это сгинуло. Остался только характер и проницательные глаза. Настоящие друзья не бывают красивыми или некрасивыми.

– Так кто у вас является настоящим объектом преследования? Я не верю, что все трое. Две цели – ложные.

– Сестра никому не нужна. У нее ничего нет. Хотя Виталик подозревает именно ее… якобы это она мутит. Потому что у нас есть деньги, а у нее нет.

– Деньги есть только у тебя, – уточнил Дима.

– Пойми, сестра все равно ничего не получит, у нас с Виталиком живы четверо родителей: свекор и свекровь плюс папа и мама. К тому же моя сестра… ну… Я не представляю, чтобы она хотела и пыталась убить меня. Но я также не могу понять, кому может прийти в голову убить ее.

Дима наклонился и поцеловал Марине руку. Марина тут же дернула его за ухо и призвала к порядку.

Марина допивала чай, когда позвонил Олег Олегович. Она устала, ей было тепло и хорошо, Дима рассказывал ей, как учился в музыкальном училище, как бросил и пошел поступать в военную академию, как служил на Крайнем Севере, потом в Узбекистане, потом в Белоруссии. Как во время перестройки открыл швейный цех, потом начал выпускать садовые щитовые домики, перешел на бревенчатые срубы и монолитное строительство. И как так получилось, что в итоге начал заниматься только финансами.

– Да, Олег Олегович, – сказала Марина в трубку, увидев, кто ее вызывает.

У шефа службы безопасности была истерика.

– Пропал! – орал он. – Море крови!

Марина встала, потом села. Перед глазами все поплыло.

– Чьей крови? – спросила она наконец.

– Виталика, – ответил Олег Олегович.

Марина сползла с дивана и распласталась на холодном полу. Последнее, что она почувствовала, что у нее чешется не только левая пятка, но и правая.

– Его убили здесь, – сказал Олег Олегович.

В изоляторе, расположенном на первом этаже, все было в крови.

Марина прислонилась к стене и зажмурилась. Дима крепко взял ее за руку.

– Где тело? – спросил он.

– Нету, – ответил Олег Олегович, – забрали с собой.

Марина открыла глаза.

– Не поняла, – сказала она, – кто «они»? Вы что, не знаете, где мой муж? Почему тогда думаете, что его убили?

– Потому что тут полно крови! – взвыл шеф службы безопасности. – А человек не мог потерять столько крови и выжить.

Дима с интересом посмотрел на Олега Олеговича.

– У вас железная логика, – ответил он. – С чего вы вообще взяли, что это кровь мужа Марины?

Минуту спустя Дима уже кому-то звонил, кого-то поднимал на уши, и кто-то уже ехал сюда. С собаками, искать, разбираться, выводить на чистую воду.

– Виталик увидел лицо в окне, бросился бежать, а внизу леса, он на них перепрыгнул и побежал за тем, чье лицо увидел. Я следом, но они как сквозь землю провалились. Я искал-искал, потом увидел распахнутое окно, залез, а тут…

Кровь повсюду – на полу, на подоконнике, на стене был отпечаток кровавой пятерни.

– Опять слишком театрально, – сказал Дима. – Я думаю, что твой муж жив и его просто похитили, а Олегу Олеговичу надо рыло начистить за панику. Ибо если убили, то зачем забрали труп?

Марина стояла, обхватив голову руками.

– Везде театр, – снова повторил Дима. – Я чувствую, что где-то здесь зарыта собака. Ты не вспомнила, где видела авторучку? – повернулся он к Марине.

– Нет, – ответила она в отчаянии.

Послышался собачий лай. Прибыли кинологи. Олег Олегович стоял у стены, и лицо у него было цвета побелки.

Марина ходила туда и назад по коридору.

– Мне не нравится твой Олег Олегович. Какой-то он гипсоголовый. И ведет себя подозрительно. Это не он все крутит, нет? – спросил ее Дима, дотянувшись до ее уха.

– А смысл? – сказала Марина. – Вообще никакого.

– Есть, – сказал Дима. – Смотри, допустим, Олег Олегович в тебя влюблен. Безнадежно. У тебя есть муж, так?

– Чушь.

– Я бы не стал торопиться с выводами. Может, и не чушь.

– А как быть с розой? Или «не доставайся же ты никому»?

– Я изучу этот вопрос, – наконец сказал Дима.

Марина стояла, опустив голову. На гранитный пол падали слезы.

Собаки взяли след. Тело несчастного вытащили через подоконник, пронесли через небольшой парк, окружавший больницу. На земле были обнаружены капли крови. Дальше след обрывался.

– Думаю, тут ждала машина, – сказал Дима.

Марина перевела дух.

– Мне надо позвонить свекрови, – сказала она.

– Не надо, погоди, – покачал головой Дима.

Он видел, что Марина расклеивается. Олег Олегович стоял, приложив руку к сердцу. Милиция, рассредоточившаяся по больнице и территории, искала следы и свидетелей. То тут, то там мелькали люди с фонариками и служебными собаками.

– Может, они позвонят и предложат выкуп? – предположил Олег Олегович.

Голос шефа службы безопасности Марины прерывался. Марина шагнула к Олегу Олеговичу и несколько раз ударила его по лицу.

– Ты должен был его защищать! – закричала она.

Олег Олегович не сопротивлялся. На его лице проступали красные следы.

– Поехали, – сказал Дима, крепко взяв Марину за руку. – Тебе надо отдохнуть. И проверим, как там твоя сестра.

Он повел ее, обняв за плечо, как маленькую девочку, хотя она была на голову выше. В какой-то момент Марина оглянулась. Олег Олегович смотрел им в след. Лицо у него было очень несчастным.

Виталик словно провалился сквозь землю. Никто не видел, как его несли через парк. Никто не видел, какая машина его забрала. Никто не звонил и не требовал выкупа – ни за него, ни за тело.

Марина не спала уже полтора суток. Лена постоянно плакала, забившись в угол и прижимая к лицу мокрые от слез салфетки. Купленный в супермаркете гибискус, стоящий в ванне, горестно поник.

– Ты уверена, что хорошо знаешь прошлое своего мужа? – спросил Дима. – Не может быть, чтобы он выдавал себя не за того, кто есть на самом деле?