– Надеюсь, вы примете наше предложение, поэтому я сразу захватила пропуск.
– Пропуск? – не сдержала я удивления. – Я думала, это ювелирное украшение!
Лаура Карловна подперла подбородок кулаком.
– Вы правы, такая брошь украсит любое платье и будет уместна и на работе, и на вечеринке. Дизайн придумал сам Герман Вольфович, а у него безупречный вкус. Но тем не менее это особый пропуск. Их всего два, один у меня, другой теперь будет у вас.
Я машинально посмотрела на шелковую блузу собеседницы, та моментально отследила мой взгляд.
– Конечно, мне нет необходимости подтверждать свое право на перемещение по поместью, но я знакома с каждым человеком из обслуги и охраны. А вы новое лицо. Значит, так: едва служащий заметит брошь, он обязан оказать вам почет и уважение, а также выполнить любую, даже самую абсурдную вашу просьбу. Отныне, Татьяна, вы дорогой гость в любом помещении! Госпоже Кауфман предоставят лучшую комнату. Не во флигеле!
Наверное, в моих глазах промелькнуло недоумение, потому что Лаура Карловна пустилась в более пространные объяснения:
– Дом состоит из центральной части, где обитают Герман Вольфович, Михаил и ваша покорная слуга, еще есть два флигеля, правый для прислуги, левый для охраны. Вы не обслуживающий персонал, можете питаться с нами в столовой, если вас это смущает, еду доставят в вашу комнату. Теперь о размере зарплаты...
Изящная рука Лауры Карловны, украшенная кольцом с большим бриллиантом, пододвинула к себе блокнот, лежавший на столе, и написала цифру.
Я была ошеломлена.
– Кажется, вы приписали лишний ноль!
– Нет, – протянула пожилая дама, – за честный труд – достойный оклад, такова позиция Германа Вольфовича. Поэтому люди у нас работают по многу лет.
– Чем я заслужила столь значимые привилегии? – потупила я взор.
Лаура склонила голову к плечу.
– Герман Вольфович обожает животных. Он с юности мечтал стать ветеринаром, основать собственный зоопарк, поддерживать исчезающие виды, вести научную работу. Но его отец, Вольф Кнабе, не одобрял мечты сына и пожелал, чтобы он стал экономистом, защитил кандидатскую диссертацию. В советские времена научная карьера считалась престижной и денежной. Герман не мог ослушаться отца. И тот оказался прав, в начале девяностых младшему Кнабе очень пригодились полученные в институте знания. Герман заработал большой капитал и с тех пор только увеличивал свое состояние. Сейчас хозяин ворочает огромным бизнесом, но в отличие от многих богачей, которые снимают стресс при помощи алкоголя, наркотиков или беспорядочных связей, господин Кнабе отводит душу в своем зоопарке. Он воплотил в жизнь детскую мечту, устроил питомник, в котором ведется научно-исследовательская работа. Еще Герман Вольфович снаряжает экспедиции. Некоторое время назад ему привезли самку рукохвоста с детенышем. Хозяин ждал этого, как пятилетний малыш подарка от Деда Мороза. Еще не видя подопечных, он назвал их Гензель и Гретель. Вы, как девочка из порядочной немецкой семьи, конечно же, слышали об этих персонажах.
Я быстро кивнула. Слава богу, у меня филологическое образование, а в детстве я очень любила читать сказки народов мира, поэтому отлично помню историю про мальчика Гензеля и девочку Гретель, которые попали к злой колдунье, но сумели выбраться от нее живыми.
Рассказчица понизила голос:
– К сожалению, Гретель умерла на третий день пребывания в имении. Никто не смог определить причину ее смерти. Гензель остался один, ему необходимо было в кратчайший срок найти маму.
Я решила блеснуть эрудицией.
– Детеныши рукохвоста погибают без родительского присмотра.
– Великолепно! – похвалила меня Лаура Карловна. – Герман Вольфович действовал решительно. Лучшей воспитательницей для рукохвоста является обезьяна. Но... К кому мы только не пытались подсадить Гензеля, все было бесполезно. Мартышки выражали желание пригреть сироту, но Генза не шел к ним в руки. Он не ел, не пил, не спал, только кричал так жалобно-пронзительно, что весь дом лишился покоя. Гензу жалел даже наш начальник охраны, а я всегда считала, что у полковника Рыбалко вместо сердца автомат Калашникова. Страдания Гензы могли заставить плакать камни. Герман Вольфович приказал не останавливаться ни перед какими расходами и найти подходящую обезьяну. Но, увы, увы, увы...
Глаза дамы увлажнились слезами.
– Несчастного Гензу ждала судьба Гретель, ведь в столь юном возрасте рукохвост принимает пищу только из лап матери. Генза умирал от голода, а нам никак не удавалось найти мартышку, макаку, шимпанзе, орангутана... В конце концов Валерия, наш главный ветеринар, сказала, что раз Гретель отличалась полнотой, вероятно, Гензель хочет породниться с толстой обезьяной. Герман Вольфович отдал приказ искать ожиревшую особь, и тут, на наше счастье, появились вы. Генза сразу принял вас за маму! Похоже, он сейчас счастлив, мирно спит. Бедняжка настрадался в сиротстве!
У меня отвисла челюсть. Ну как, скажите, отнестись мне к словам о том, что я явилась для рукохвоста эталоном матери, толстой до безобразия мартышки? Или макаки. Простите, я не разбираюсь в приматах, для меня они все на одно лицо... то есть морду. Нет, кошку от собаки и жирафа от ежа я отличить смогу, но, кто гиббон, а кто орангутан, никогда не скажу.
– Вы абсолютно не похожи на обезьяну, – заюлила Лаура Карловна, заметив мою оторопь. – Ну ничего общего! Хотя человекообразные милейшие, умнейшие, чудеснейшие существа.
– Угу, – кивнула я, постепенно приходя в себя.
– От вас исходит доброта, нежность, – чирикала дама, – Генза увидел светлую душу. Вы ведь не бросите его? Работа не покажется вам обременительной – надо просто кормить Гензу и говорить ему ласковые слова. За это у вас будет оклад, премия, еда, подарки, лучшая комната. Поймите, Гензель господину Кнабе буквально как сын... Дорогая! Солнышко! Живите у нас, как у себя дома!
Я насторожилась.
– Мне нельзя будет выезжать в город?
– А Гензель? Он же теперь с вас не слезет, – «утешила» меня Лаура Карловна. – Но вам здесь понравится! И зачем ездить в Москву? Детей у вас нет, мужа тоже...
Я отвела глаза в сторону. Похоже, милейшая дама ходила не по хозяйственным делам, она поторопилась навести о зоопсихологе справки.
– Мы непременно с вами подружимся, – убаюкивала экономка новоиспеченную «мать», – вас воспитывали немцы, считайте, что мы родственники. Кстати, на ужин будет кухен мит ербзен. Наверное, ваша матушка его тоже готовила?
– Мои родители обрусели, они даже не обучили меня языку предков, – вспомнила я инструкции Чеслава.
– Это название блюда – пирог с зеленым горошком, – всплеснула руками Лаура Карловна. – Жаль, что вы растеряли традиции. Но ничего, я передам вам свой опыт. Ну как? Вы согласны?
Я попыталась быстро просчитать в уме все «за» и «против». Явным плюсом является получение брошки, дарующей возможность беспрепятственно перемещаться по дому и поместью. Простому сотруднику зоопарка не выйти из красной зоны, в новой же роли я смогу тщательно изучить особняк, засуну нос во все норки и щели. Хорошее отношение к «маме» Гензеля со стороны хозяина и экономки гарантирует мне свободу действий. А любые свои поступки, даже самые странные, я буду объяснять капризами воспитанника. Отчего до двух ночи я бродила по парку? Это было желание рукохвоста, который пинал маменьку до тех пор, пока та не скумекала: сыночек хочет подышать свежим воздухом.
К сожалению, минусов больше. Придется сидеть в поместье, таскать на груди Гензеля, заботиться о нем и...
– Если рукохвост начнет активно питаться, то куда он будет девать отходы жизнедеятельности? – с испугом спросила я.
– Не волнуйтесь, – тошнотворно сладким, словно мед с вареньем, голосом сказала Лаура Карловна, – у него есть замечательные маленькие памперсы, сделанные по заказу самого Германа Вольфовича. Ну? Да? Подписываетесь?
Я продолжала колебаться. С одной стороны, так плотно внедриться в семью Кнабе Чеслав и не мечтал, с другой – непонятно сколько времени мне придется провести в имении. Навряд ли таинственно пропавшую Варвару Богданову приведут в столовую к завтраку. Дом огромен, парк, переходящий в лес, кажется бескрайним, не один день пройдет, пока все там обшаришь!
