– Это у тебя от бабушки, да?

Аня доверчиво подняла на него глаза:

– Я не знаю, Егор, правда, не знаю. И я не могу сейчас это обсуждать. – Потом вдруг, испугавшись, что он может обидеться и больше не заговорит на эту тему, она схватила его за руку. – Давай поговорим, когда не будет вокруг столько народу. Пожалуйста, ведь мне совсем не с кем обсудить это…

– А Антону доверим твою тайну? – Егор произнес это немного лукаво, в интонации подчеркивалось, что можно ответить «нет» и не будет в этом ничего страшного, но Анечка все равно услышала в голосе плохо скрываемую тревогу за друга – вдруг она ему не доверяет? Егору было бы это неприятно – Аня это поняла. Ей стало смешно.

– Тайны-то уже нет, Егор, – произнесла она смиренно, – просто я не хочу это обсуждать ни с кем, кроме тебя, – она даже не стала делать театральной паузы, – и Антона. И еще Юльки.

– Понял! – Егор тоже не стал ничего акцентировать, только неожиданно чмокнул Аню в нос.

И никто это не обсуждал. «Ну и ладно, – подумалось тому, кто не мог больше ни о чем думать, – меньше обсуждений – меньше догадок. Меньше догадок – длиннее путь к истине». А он поедет в Москву. Он так решил. Но ошибся.

Аня сидит, прислонившись спиной к большому дереву. Она устала, ей хочется пить и плакать. Но плакать она не может – ей кажется, что это стыдно. Просить же кого-то принести ей воды она тоже не может – ведь стыдно: устали все, двигаться не мог никто, не только она. Она даже думать не может – в голове вертятся, сменяя друг друга, только две мысли: «Не плакать» и «Пить хочется». Ласковое прикосновение мужской руки, осторожно коснувшейся ее спутанных волос, заставило медленно открыть сухие воспаленные глаза. Рядом стоит Антон. Он протягивает ей открытую бутылку минеральной воды: слегка запотевшая пластиковая бутылка кажется прекрасной и нереальной. Дрожащей рукой Анечка берет ее и только тогда смотрит в глаза Антону. Его взгляд серьезен и ласков. «Пей», – произносит он тихо. Аня немного нервно облизывает губы, но прежде чем прильнуть губами к горлышку чудесной бутылки, она оглядывается. И видит, как Егор протягивает такую же бутылку Юльке и еще одну – Кате. Увидев, что Анечка смотрит на него, Егор ласково подмигивает ей. И тут Аня не выдерживает – глаза наливаются слезами, и, чтобы хоть немного скрыть их, она наконец начинает пить. Прохладная вода смягчает воспаленное горло, и от этого еще больше хочется плакать. Глотая воду и слезы, не смея поднять глаз, она плачет. Потом вдруг резко отрывается от воды и ищет глазами Антона. Он раздает воду еще кому-то, но, увидев, что Анечка смотрит на него, тут же подходит к ней, садится рядом, достает платок и, обняв ее за плечи, молча привлекает к себе. В голове у Ани мечутся беспорядочные обрывки мыслей: «Мне повезло… они такие классные… настоящие… Антон… что со мной… боли нет… голова устала и руки… что я делала?.. что это было?» Аня невольно еще крепче прижимается к мужскому плечу. А Антон в это время думает о том, что теперь делать – поездка сорвалась, но впереди еще целый день. Выходной. Может, все-таки поехать, как планировали?

– Егор, как ты думаешь, наши девушки в состоянии двигаться? – Антон обращается к другу, но заглядывает в глаза Анечке. – Нельзя сейчас расходиться по домам, надо снять стресс. Я предлагаю назло всем врагам и террористам поехать на сорок третий километр.

Довольно неожиданное предложение Антона, поддержанное Егором и Мишей, сначала немного всех обескуражило, но, поразмыслив, они решили ехать. В конце концов у них-то никто не пострадал и компания была в полном сборе. И пиво было закуплено. И милиция уже всех их переписала. И делать было нечего. И они поехали.

И не зря. Удивительная получилась поездка. Разрядка после чудовищного напряжения утра наступила быстро. В автобусе они сначала молчали, потом стали смеяться, хохотать и даже плакать. Они нервно и немного суетливо выбрали себе место на диком пляже и разбили свой «лагерь». И сразу все кинулись в море. Хотелось смыть пыль, пот и что-то еще такое… нематериальное. Потом они стали вспоминать. Они делились своими ощущениями, они обсуждали детали, сравнивали впечатления и задавались вопросами. Они наловили мидий, жарили их и с удовольствием выковыривали оранжево-серые кусочки ракушечного мяса из красивых перламутровых раковин. Мидии были вкусными, пиво холодным, море теплым. Ребята купались, ныряли, просто лежали на берегу. Но все время в разговорах возвращались к аварии. Первый истерический смех и взрыв эмоций прошли, и теперь они довольно спокойно обсуждали происшествие.

Было уже совсем темно, когда они вернулись в город. Когда стали расходиться, Антон совершенно недвусмысленно протянул руку Егору:

– Пока, братан, до завтра, я пойду Аню провожу, так что не жди меня.

Егор сначала только хмыкнул в ответ, но потом все-таки не удержался:

– До встречи, Анюта, завтра на пляже увидимся, пока некоторые работают…

Антон помрачнел – он действительно должен был работать: это Егор в отпуске, а у него новая рабочая неделя.

– Ань, мы с Мишей дойдем до аптеки, мне пластырь купить надо. – Юлька смотрит на Аню честными глазами и даже добавляет: – Это совсем небольшой крюк, а вы нас подождите около подъезда…

Ане смешно. Юлька хочет пройтись другой дорогой, чтобы им с Мишей никто не мешал целоваться. «У них пока одни слова и только самое начало», – неожиданно вспоминаются слова из любимого фильма. Да, у Юльки с Мишей самое начало, и они еще не целуются при всей честной компании. Ну что ж, пусть идут «до аптеки», мы подождем на лавочке у подъезда.

– Привет, Аня! – Звонкий мальчишечий голос перекрыл шум голосов легко и радостно. Обернувшись, Аня видит Митю, выдергивающего руку из крепкой руки отца. – Пап, пусти, там Аня…

Георгий Дмитриевич спокойно отвечает, не отпуская сына:

– Вижу, сейчас вместе подойдем.

Они подходят не торопясь, не торопясь здороваются, не торопясь разговаривают, спрашивая, как дела, где были, что видели. Обсуждают утреннее происшествие – все уже об этом знают. Антон принимает участие в разговоре, высказывает дельные замечания и внешне нисколько не торопится, но в душе у него скапливается раздражение. «Принесло же их сюда на нашу голову, – думает Антон, – ни раньше ни позже». Конечно, ему хотелось пройтись с Анечкой вдвоем и чтобы не было рядом никого. А ей, похоже, нравится стоять тут и болтать неизвестно с кем.

А Аня просто боялась остаться наедине с Антоном. Она вдруг подумала, что у них совершенно непонятные отношения – и вроде бы уже целовались, и в то же время никаких слов сказано не было. И не ухаживает за ней Антон, скорее относится как к другу. Разве что смотрит на нее иногда очень серьезно, но может быть, ей это просто кажется. Денек-то сегодня непростой. А ей он нравится. Когда она думает так, что-то холодеет в груди, а потом вдруг разливается горячо-горячо и дыхание сбивается. И почему Антон ни разу сегодня даже не попытался ее поцеловать? Неужели тот поцелуй в парке был вызван только погоней? Неужели она была для него всего лишь добычей? И Андрей не звонит второй день. Аня вспомнила об Андрее внезапно. Сердце ухнуло куда-то вниз и застучало часто и неровно. Кое-как распрощавшись с Георгием Дмитриевичем и Митей и сделав несколько шагов в сторону, Аня вытащила телефон и стала поспешно набирать номер Андрея. Руки ее тряслись, и пальцы не попадали в нужные кнопки. «Что случилось? Почему он не звонит? Как я могла?» Она не знала, что имела в виду, спрашивая себя, как она могла, но все равно спрашивала. Антон видел, как она судорожно пытается набрать номер, и его душила злость. Ну совсем не обращает она на него внимания. Резко выдернув телефон у нее из рук, он коротко спросил «Кому?», готовый услышать любое имя и найти его в записной книжке, но, услышав «золотце», он растерялся. Тем не менее он нашел его и нажал «вызов». Молча протянув Ане трубку, он пошел вперед. Но Аня не могла сейчас находиться одна – она страшно испугалась, что там, в далекой Испании, что-то случилось, и поэтому она быстро нагнала Антона и, идя рядом с ним, стала слушать гудки.