После этой траты ее банковский счет остался практически пустым. От Декстера Энн ничего не получила, поэтому начать очередной процесс она не могла даже по финансовым соображениям. Но если бы и могла, то у нее просто не осталось бы на него времени.

Проснувшись этим утром, Энн посмотрела на пачку писем на ночном столике. В последнее время она получала множество оскорбительных посланий, в которых ее называли «греховодницей».

Энн подумала о жителях Палм-Бич и о том, как они относились к ней. Кто-то неискренне улыбался, встречая ее, другие с непроницаемыми лицами просто проходили мимо. А все письма, которые она получала, были анонимными.

Энн покачала головой и выбросила письма в мусорную корзину, даже не вскрывая их. В первый раз в жизни она начала сомневаться во всем. И она не знала, как ей жить. Ответом на все ее вопросы была лишь тишина. И эта тишина пугала, ужасала.

Утро выдалось прохладным, но не сырым. Керри распахнула узорчатое окно, и комната наполнилась запахами сада.

Какой замечательный день для торжественного Ужина. После обеда они с папочкой отправятся делать покупки к приему, а вечер будет посвящен только ей. Ей одной.

Омрачало эту перспективу лишь то, что Грейси не будет рядом.

— Мамочка, мамочка! — прокричали Кении и Кейт; протопав по деревянному полу, они уселись у ее ног.

— Доброе утро, ангелочки, — улыбнулась Керри и погладила русоволосые головы детей. — Мама сегодня вас очень любит.

— Мы тоже любим тебя, мамочка, — ответили дети.

— В церкви сегодня карусель, — напомнил Кении; его зеленые глаза светились восторгом.

— Мама не забыла, — сказала Керри. — Утро мы проведем здесь, все вместе. Церковная ярмарка начнется не раньше одиннадцати. Мы съездим туда на несколько часов, а потом мама и дедушка поедут по магазинам. Мне нужно кое-что купить. А сейчас пойдемте поедим фруктов.

Мальчишки помчались вниз по ступенькам. Керри шла следом и смотрела на их золотистые локоны.

Керри и Декстер вошли в бутик Сен-Лорана.

— К вечеру все уже готово, — с гордостью произнес Декстер. Он взял дочь под руку. — Моя секретарша обо всем позаботилась. Джиджи приедет в шесть и сделает тебе маникюр. А в семь Дино займется твоей прической. После того, как приведет в порядок меня.

— Не могу дождаться, — с волнением в голосе ответила Керри.

Они посетили уже десяток магазинов на Уорт-авеню, а Керри все никак не могла выбрать платье, которое считала подходящим к случаю. Большая часть этих магазинов была рассчитана на состоятельных людей в возрасте. Поэтому ей оказалось непросто подобрать что-то для себя. В ее любимых магазинах на улице Мелроуз было бы легче.

Керри любила красиво одеваться, еще девочкой она обладала прекрасным вкусом. Грейси, дразнившая ее «хамелеоном», говорила: «Стоит на секунду отвернуться, как она уже в наряде другого цвета». Сама Грейси одевалась попроще. Казалось, она точно знала, что именно надеть по тому или другому поводу, в то время как Керри всегда «разрывалась» между четырьмя или пятью нарядами.

«Ладно, если мне не удастся ничего купить, — думала Керри, — у меня есть кое-что в запасе». Она приобрела четыре занятных платья для коктейля в Лос-Анджелесе от ведущих модельеров США.

Декстер влюбленными глазами смотрел на дочь и улыбался. Ему нравилось баловать ее. Ей всегда было мало.

Сегодня он покупал все, что хоть немного заинтересовало ее. Черные туфли от Мод Фризон, бюстье от Жан-Поля Готье, зеленый пиджак от Эскады. Ему самому цвет показался идиотским, но это было не важно — лишь бы Керри нравилось.

— А что вечером будут делать мальчики? — спросил Декстер.

— Они идут на день рождения к Тони Робинсону.

Декстер взглянул на дочь с укоризной:

— Дорогая, мне придется дать тебе список детей, с которыми им следует общаться. Ты должна контролировать, с кем они дружат.

— А я думала, что Робинсоны твои друзья, — ответила Керри. — Я помню, мы с Грейси в детстве часто бывали у них. — Она засмеялась. — У них вся мебель была накрыта клеенками и покрывалами, чтобы мы не могли ничего испортить или испачкать.

— Несколько лет назад Робинсон потерял все свои деньги. Вернее, все деньги своих друзей, — сказал Декстер. — Он убедил их финансировать строительство нового ресторана в Палм-Бич. Ресторан так и не построили, а Робинсон преспокойно прибрал деньги к рукам и промотал их на коралловом рифе Лайфорд.

Я слышал, что он заплатил приличную сумму, чтобы в газете «Санни шит» опубликовали его фотографию на отдыхе. Отвечать пришлось его друзьям-поручителям. — Декстер усмехнулся своим мыслям. — А сейчас он вернулся в Палм-Бич для заключения очередной грандиозной сделки. Ты представляешь?

Они безуспешно искали платье для Керри, пока в пять тридцать магазины не начали закрываться. Декстер, казалось, расстроился не меньше дочери. И, как всегда, он утешился покупкой очередного подарка для Керри. На сей раз это было роскошное сапфировое колье в пять каратов, украшенное крупными изумрудами и бриллиантами.

— Тебе нравится? — спросил Декстер у дочери, когда они уже ехали домой.

— Конечно, — ответила Керри. — Оно просто восхитительно.

— Если тебе не нравится, то могу вернуть его в магазин.

— Папочка, очень нравится.

— Ладно, не возражаю. Хотя, может, напрасно я его купил. Ты ведь не снимаешь сво…

Керри инстинктивно прикоснулась к бриллиантовому сердечку, висевшему у нее на шее — тому самому, которое когда-то подарил ей Майкл. Она дала Майклу слово никогда не снимать его.

Отец пристально смотрел на Керри. Смотрел с выражением мучительного ожидания на лице.

«А почему бы не порадовать его? — подумала Керри. — В конце концов какая мне разница?»

Она сняла медальон Майкла и надела подарок отца.

Глаза Декстера засверкали даже ярче, чем драгоценности на украшении.

Милли, секретарша Декстера, была занята последними приготовлениями к торжественному ужину.

Довольно привлекательная женщина лет шестидесяти, она вот уже двадцать пять лет называла своего шефа не иначе, как «мистер Портино».

Было начало лета — сезон отпусков, но друзья Декстера прибывали к нему из своих летних резиденций, изо всех уголков страны.

Из ста шести приглашений, которые Милли разослала собственноручно, восемьдесят два были подтверждены. Сегодня вечером в доме Декстера собирались все сливки общества.

Милли, стоявшая с высоко поднятой головой, надевшая в честь ужина шелковый голубой костюм от Шанель, осматривала столы, покрытые белыми муаровыми скатертями, и подносы с изысканными блюдами. Она прошла по комнатам. Все было в полном порядке. В комнатах стояли огромные серебряные и хрустальные вазы с чудесными белыми розами. У входа раздавались голоса прибывающих гостей.

Декстер и Керри стояли в холле под огромной ярко горящей хрустальной люстрой — имитацией стиля времен короля Георга — и встречали приглашенных.

Керри держала отца под руку. Уже сорок пять минут они встречали гостей, большинство из которых были хорошо знакомы Керри. Лишь нескольких она не знала. Керри слышала гул голосов, доносившийся из гостиной, и с волнением смотрела на гостей, пьющих шампанское на террасе, выходящей в сад.

Керри уже услышала множество комплиментов от людей, которых знала долгие годы. Это так не похоже на Голливуд, думала она. Там на нее обращали внимание лишь тогда, когда она держала под руку Майкла. Ей было приятно вновь почувствовать себя королевой Палм-Бич. Наконец, покинув холл, они направились в гостиную.

— Это Морган Уэлтон. Он приехал сюда, когда ты уже переехала, и очень быстро стал влиятельным человеком, — прошептал Декстер и сделал глоток шампанского. — Понаблюдай за ним. Был неотесанный мужлан, а сейчас считает себя утонченным англичанином. А самое грубое выражение, которое он употребляет, — это «черт возьми». Морган определенно укрепляется в Америке. Его прозвали «осьминогом» — он все опутывает своими щупальцами.