Керри была так настойчива. Кажется, ей хотелось сделать обоих мужчин счастливыми. Она заявила, что я должна помочь. Я согласилась.

В тот вечер я приехала в «Брикерс». Я была уверена, что Майкл не заметит подлога.

Он расставил в номере огромные букеты белых цветов. Их чудесный аромат смешивался с едва уловимым запахом лосьона, которым Майкл пользовался после бритья.

Мы ужинали в номере и говорили, говорили и говорили. Обо всем на свете.

Мы долго обсуждали, в мельчайших подробностях, его номинацию на «Оскара» — за фильм, который он режиссировал. Мне понравилось, что он, хотя и не получил премии, вовсе не расстраивался из-за обманутых надежд. Майкл не сожалел об ошибках, никого не критиковал, ни на кого не обижался. О конкурентах он вообще не упоминал. И старался быть предельно объективным. Я слушала его затаив дыхание. Потом спросила, не прочитать ли ему последние отзывы критиков о его работе.

— Конечно, прочитай, — ответил Майкл с совершенно невозмутимым видом. Он действительно любил дело, которым занимался. — Впервые замечаю, что ты так интересуешься моей работой.

В ту ночь мы не ложились до самого рассвета — говорили, смеялись, танцевали под музыку, гуляли по пляжу.

Мы валялись на песке и смотрели на облака, лениво плывшие по звездному небу.

Мы слушали шум волн, который, казалось, накрывал нас.

Рядом с этим мужчиной я испытывала неописуемое чувство удовлетворения и умиротворенности.

Помню, как глазела на Майкла в ту ночь. Он был великолепен. Ничто не огорчало его, поэтому на лбу Майкла не было ни одной морщинки. А в мою жизнь он сумел внести такие чувства, которых я не испытывала до этой встречи.

Всходило солнце, и мы вернулись в номер. Легли в постель, обнимая друг друга. Нам казалось, что неуместно заниматься сейчас любовью. Это разорвало бы те нити, которые связывали нас.

Я проснулась от тихого стука в дверь. Стучал посыльный, который принес телеграмму от Керри. Сестра сообщала, что ей необходимо задержаться еще на день. Она просила меня продолжать, объясняя, что у нее очень важное дело.

Во мне боролись противоречивые чувства. Я понимала, что это не могло закончиться, как наша обычная шалость. Тут нечто большее…

Я отправилась обратно в спальню. Майкл встретил меня веселой улыбкой. Я ощутила необыкновенный душевный подъем. Даже сейчас, когда пишу об этом, я вновь переживаю его.

Мы забыли о том, что нужно позавтракать, выпить кофе и одеться. Мы сидели на балконе в белых гостиничных халатах, смотрели на океан и говорили, говорили…

Я хотела узнать о Майкле все, с самого рождения.

Мне было недостаточно того, что я уже знала о нем. В ту ночь он вошел в мою жизнь, словно вспышка молнии, осветившая то, что до сих пор находилось в темноте.

С каждой секундой, которую мы проводили вместе, я узнавала его все лучше и лучше. Я понимала, почему сверкают его голубые глаза, почему на его губах появляется мимолетная улыбка, которая вроде бы ничего не значит — и значит так много; я узнала, что означает его взгляд, то робкий, то требовательный; я узнала, что означает каждый его жест — казалось, я вижу свое собственное отражение в зеркале.

Майкл, напевая, направился в ванную — принять душ.

Он ужасно фальшивил, но пел с душой, и это было так трогательно, что я невольно улыбнулась.

День прошел чудесно. Даже тучи и начавшийся дождь не могли омрачить мое настроение.

Потом мы снова отправились гулять по пляжу. Мы молча наблюдали, как медленно сгущается тьма. Казалось, ночь подводила черту под днем, наполненным умиротворением.

В конце прогулки я невольно подняла голову и посмотрела в глаза Майкла. И словно увидела в них все события прошедшего дня. Я поняла: Майкл всегда будет помнить этот день. Он в задумчивости смотрел в мои глаза, и мне почудилось, что я знаю его всего. Как знает садовник, в каком именно уголке сада распустятся маргаритки с первыми лучами солнца.

Мы страстно целовались, а ночной воздух вокруг нас был насыщен любовью. Я совершенно потеряла рассудок.

Он знал, как меня обнимать, как ласкать, в какой момент поцеловать, когда прижаться ко мне. Между нами царила полная гармония.

Эта ночь с Майклом осталась во мне навсегда. В ней была свобода и вместе с тем какое-то напряжение.

Когда я наконец посмотрела на него, то увидела на его лице весьма красноречивое выражение. Он тихо проговорил:

— Я так рад, что встретил тебя. Моя душа искала твою душу многие годы.

Чувство умиротворения переполнило меня. Мне захотелось освободиться от моих обязательств, чтобы прочувствовать все как можно полнее, чтобы ничего меня не смущало. Я потеряла счет времени. Наши мысли, казалось, слились в единый поток.

Он откинул назад мои волосы и прошептал:

— Я люблю тебя.

Моя душа воспарила, и я впервые в жизни прошептала:

— Я тоже тебя люблю.

Сказать такое — все равно что обнажить душу.

Но я знала: даже с обнаженной душой я в полной безопасности в его присутствии.

Эти мгновения запомнились мне на всю жизнь. Они словно отпечатались в моем сознании.

В ту ночь свет луны играл на наших обнаженных телах, образуя светящееся пространство вокруг. Я смотрела на его профиль.

Я чувствовала, что счастье — это готовность возрадоваться, не задавая никаких вопросов. Все мое существо наполнилось этим чувством в ту ночь, которую я никогда не забуду.

Очень сложно описать словами этот необычайный экстаз. Я чувствовала яркий белый свет и невыразимое блаженство. Мне не хватает слов, чтобы рассказать о моих ощущениях.

Я была счастлива и лучезарно-невинна… Мысль, что радоваться так просто грешно, не приходила мне в голову. Наша с Майклом страсть была моим секретом.

Только моим. Секретом, не подлежащим обсуждению.

Даже с Керри.

В ту ночь я спала как ребенок, уставший от игр и развлечений.

Проснувшись, я посмотрела на Майкла, и мир вокруг показался обновленным, ярким и сверкающим.

Я не поняла сразу, что Майкл встал несколько часов назад. Он спускался в холл гостиницы, где встречался со своим другом, работавшим в магазине Картье. Потом снова поднялся.

Сейчас Майкл лежал в постели, опершись на локоть, и смотрел на меня. С его кисти свисала серебряная цепочка с бриллиантовым сердечком.

— Это тебе в знак моей любви. Носи его всегда, — сказал он и надел цепочку мне на шею.

В этот момент зазвонил телефон. Звонила Керри.

Мне показалось, что из персидского ковра, висевшего на стене спальни, выплыл черный демон.

Внезапно все рухнуло. И я не знала, как исправить положение. Нужно сказать правду, подумала я. Я полюбила Майкла и не могла делить его с Керри. Но когда я в тот вечер пришла домой и посмотрела на Керри, мне показалось, что и ее посетил тот же самый черный демон.

— Папочка женится на Елене! — закричала она. — У него будет жена! Я этого не переживу!

Ошеломленная, я молчала.

— А в пятницу, как раз перед вылетом, я поняла, что беременна, простонала Керри.

У меня на мгновение перехватило дыхание. Холод сковал мое сердце.

— Я здесь не останусь. Я не смогу! — кричала Керри. — Я выйду за Майкла. Это единственный выход из положения.

Я помню, что моя рука потянулась к бриллиантовому сердечку, висевшему на шее, а грудь наполнилась тяжестью. Меня охватила паника. Мои губы дрожали, я не могла вымолвить ни слова. Наконец пробормотала:

— Он сделал тебе предложение?

— Еще нет. Но обязательно сделает. Я добьюсь этого.

Я видела, как по ее щекам покатились слезинки, одна за другой. И каждая из них пронзала мое сердце. Ее глаза с каждой секундой становились все глубже, все темнее.

— Грейси, помоги мне, — взмолилась сестра. — Яне смогу это пережить. Я осталась совсем одна — если не считать тебя. Особенно теперь, когда папочка бросает нас.

— Ничто в мире не случается просто так, — отозвалась я.

Я чувствовала, что разрываюсь на части. Я сложила руки в молитве, но не знала толком, за кого, за что молиться.

— Ты любишь его? — спросила я.

Керри замахнулась на меня. Клянусь, мама. Я никогда раньше не видела ее в таком гневе.

— Конечно! Я безумно люблю его!

Почему я ей не поверила? До этого ни разу в жизни не было такого случая, чтобы я не поверила Керри. Но в ту ночь все вокруг казалось каким-то недостоверным.

Мне хотелось схватить ее за плечи, встряхнуть и закричать: «Нет, это я люблю его! Я! Он — мой!» Но вместо этого я впала в какой-то транс. Чужим голосом проговорила:

— Он тоже любит тебя, Керри. Он подарил тебе это колье. — Я расстегнула цепочку и надела колье на шею Керри. — Никогда не говори ему, что с ним была я.

Ваша любовь и ребенок… Я не хочу, чтобы он знал, что я обманула его, не важно, что обманула по твоей просьбе.

Мы должны смириться с этим и никогда больше не обсуждать… — В моих глазах стояли слезы.

— Обещаю, — сказала Керри и обняла меня.

Больше мы никогда не обсуждали события тех выходных. Керри пыталась выведать, что же тогда происходило у меня с Майклом. Но я не могла говорить о нем даже с Керри.

На следующий день Майкл прислал Керри цветы со стихами Роберта Бернса.

Через месяц они сбежали.

Все эти годы я никому не рассказывала об этом, но сейчас чувствую: мне необходимо поговорить с тобой, мама. Сегодня Керри сказала, что она несчастна с Майклом. Я не знаю, как и чем помочь ей.

Ты приходила ко мне прошлой ночью, но ничего не сказала. Я просто видела мерцание голубого, потом белого, а потом розового света. Он был неярким, почти незаметным в темноте. Но когда я проснулась, то не увидела ничего. Только лучи восходящего солнца пробивались сквозь шторы на окне.

Мне нужна твоя помощь. Я не знаю, что делать.

Пожалуйста, приходи поскорее.

Я люблю тебя.