Да, драконы умеют идти к цели. В этом я с ними состязаться не могу. А вот указать им ложную цель… И пусть идут себе за горизонт. Стройными шеренгами! Мысль? Мысль! Если это не мысль, то Медвежонку совсем худо будет.
– Мозаика красивая вышла?
– Очень! Но абстрактная. Папашка сказал, что это мягкий, добрый сюр. Музыка в красках.
Река сливается с другой, потом с третьей. Медленной и полноводной. Это плохо. Так мы можем не успеть к вечеру доплыть до поселка, который обозначен на карте буквами «Скл.» У поселка стоит значок пристани. Это о чем-то говорит.
– О чем? – спрашивает Шейла.
– О том, что биосферщики закончили планету и передали квартирьерам.
– Почему?
– Биосферщики работают с такими количествами энергии, что на нуль-т не экономят. Они горы двигают, моря копают, недра остужают. Тут не до экономии. А квартирьеры – народ прижимистый. Десять раз подумают, что дешевле. Груз по нуль-т отправить, или экранолетом. Отсюда и пристань.
– А что такое «Скл»?
– Не знаю. Слушай, ты же мысли читаешь. Зачем спрашиваешь?
– Я читаю то, о чем ты сейчас думаешь. Когда спрашиваю, у тебя ответ из памяти выскакивает. Вот ты увидел значок пристани, обрадовался. А почему обрадовался, не задумался. Пришлось задавать наводящий вопрос. Ты, вообще, очень мощно думаешь.
– Громко?
– Нет… Упорно. Не успокаиваешься, если ответа нет.
Если бы!
– Глупый! Никто не знает ответов на все вопросы. Но ты их ищешь.
– Но ведь не нахожу.
– Потому что увлекаешься. С одного переходишь на другое, потом на третье, а потом забываешь, с чего начал.
– Рассеянный такой…
– Кир, ты меня совсем не слушаешь! Или не хочешь понимать. Я же говорю о тех минутах, когда ты отдыхаешь. Это же не важно, что ты с одного на другое перескакиваешь. Ты ДУМАЕШЬ. Другие умеют совсем не думать.
– … Походя плюнут в душу. Так, что даже солнце черным покажется! А я что, железная? Терплю-терплю, а потом как приласкаю теплым словом, чтоб так же, как и мне, тошно было! Я ведь знаю, как кого больнее ударить.
– Но ты-то должна их понимать. О человеке надо судить по поступкам.
– Учил петух кошку мышей ловить!
– Ну и не смешно. Понять – значит простить.
– Чего тут смешного… А мне плевать на них! Пусть себе живут. Мне ничего от них не надо. Только пусть хорошенькими не прикидываются. Они же говорят не то, что думают, а делают не то, что говорят! Ты бы только знал, какие сволочи в поселке собрались! Их за одни мысли на Зону надо!
– Ну да, я в книжке читал. Человек думает одно, говорит другое, а делает третье. Но принимать его надо таким, как он есть, и судить по поступкам, а не по мыслям. Мысли – это личное.
– Теоретик!
– Не перебивай меня. Думаешь, раньше люди другими были? Те, которые шедевры создавали? Да точно такими же. Франсуа Вийон знаешь кем был? Вор, бабник и висельник. А Чайковский? Та-а-а та-та-ри-та-та-а та-та-а. Лебединое озеро написал! Педераст. А Пушкин?..
– Ну чего ты помои-то на всех выливаешь? Тошно.
– А Мраку не тошно?! В десять раз тошнее, чем тебе. Да, ошибся он! Не ту публику подобрал. Но ведь хотел из человека ложь изгнать. Чтоб люди друг другу лгать не могли. А если тебе тошно слышать, что о тебе думают, медальон носи. Его для этого и сделали.
– Да все я понимаю, – тихо сказала Шейла. – Только поздно мне меняться. Стервой воспитали, стервой и помру. Еще тебе нервы попорчу. Если б хоть одного такого, как ты, раньше встретила… Кир, не сердись на меня, пожалуйста. Это сейчас я закаленная… Но это ведь вопрос справедливости. Я же по-честному делала. Что от них слышала, то им и говорила. Привычка такая с детства. С тех пор, как говорить начала. На перевале помнишь – тебя обматерила. Это не от того, что о тебе плохо думала, а просто правду привыкла говорить. Правду слышу, правду говорю. Это мир такой сволочной, что правду только тебе говорить можно… А жалеть меня тоже не надо! Понял?! Ой, я сейчас вразнос пойду. Давай погребем! Чтоб из меня вся стерьвь в работу ушла. Спорим, я тебя перегребу!
Протягиваю ей весло, встаю на одно колено, как в спортивном каноэ. Перегребет она меня! Детский сад против космодесанта!
– Таежные егеря против хилятиков невесомости!
– По счету три. Раз-и два-и…
Поселок мы заметили издалека. Не сам поселок, а какое-то высокое (этажа три) здание, на крыше которого в прозрачном шаре из кристаллита наблюдалась тарелка антенны. Тарелка смотрела в нашу сторону, и это мне очень не понравилось.
Драконы умеют читать мысли? – без слов спросил я.
– Великий Дракон умеет, Вредины умеют. Мрак – не знаю… Латиняне умеют!!! Лобасти об этом думала!
А на таком расстоянии? – опять мысленно спросил я.
– Не знаю. От них всего можно ожидать.
– Плохо, – сказал я и полез в кармашек рюкзака за медальоном.
– Кир, – жалобно попросила Шейла, – может не надо, а?
– Надо, Шейла. Надо.
Шейла опять стервенеет. Но – молча. Того и гляди, взглядом антенну подожжет. Если они на самом деле мысли читают… То так им и надо!
– Кир, я теперь с тоски сдохну. И моя смерть будет на твоей совести, вот!
– Почему?
– Ты такие истории рассказываешь. Лучше любой книги.
– Когда рассказываю?
– Ну… Все время, пока ничего не делаешь. А из-за какой-то тарелки я их все пропустить должна? Да? Чем там хотя бы кончилось?
О чем я сейчас думал? Вспоминал, как мы с Толяном угнали флаер дяди Вити. А она подслушивала… Ой, мама мия!!!
– Плохо кончилось. Моя попа и папин ремень вступили в контакт в воспитательных целях.
Беремся за весла и причаливаем к пристани. Пристань – это широкая бетонная дорожка, уходящая под воду. Она для экранолетов и судов на антигравитационной и воздушной подушке. Вытаскиваем плот на берег, раскладываем тележку, сгружаем на нее рюкзаки и сумки. Шейла поднимает над головой плот, но ее сдувает в кювет ветром. Раздается свирепое рычание, и плот получает незаслуженный пинок. Пристраиваем его одним концом на тележку, второй конец несет Шейла. Так и топаем к домам, поминутно сдуваемые ветром. Тарелка по-прежнему смотрит на реку. Наверно, я был неправ. Хорошо, если так.
Отправляю Шейлу подыскать нам жилье, а сам осматриваю мастерские и лаборатории. «Скл.» на карте – это склад. Или склады. Мог бы догадаться. Нам крепко повезло, что ближайший населенный пункт оказался складом.
Или не ближайший?
По карте – ближайший.
Но карту дали драконы.
Иду в здание с тарелкой на крыше. Нахожу диспетчерский пункт. Включаю комп. Не работает… Зараза! Включаю второй, переключаю на управление голосом – это быстрее, чем рыться по файлам.
– Покажи карту. – Отлично! Ни паролей, ни ключей! Информация свободного доступа.
– Покажи населенные пункты…
Когда выключаю компьютер, слегка дрожат руки. Драконы нас ВЕЛИ. Были и другие поселки, но драконы вели нас сюда. Здесь склады, здесь одной жратвы на двести лет хватит… Может, мы и сами выбрали бы этот поселок, но нам не дали выбора! Нами манипулировали. Неужели они до сих пор не поняли, что космодесантник – не кибер. Мной нельзя манипулировать! Со мной можно договориться, но управлять… Шейла, бедная, как ты раньше жила?
Поздно вечером Шейла разыскивает меня в мастерской. Устройство нехитрое, но я вынужден делать его своими руками. Ничего нельзя поручить киберам. Если б быть уверенным, что киберы подчиняются только мне…
Шейла смотрит некоторое время как я собираю схему, рассчитывая параметры деталей прямо на ходу на карманном компе, роюсь в файлах справочников, потом в стеллажах, торопливо припаиваю, обжигаюсь, ругаюсь, тут же проверяю рабочие режимы осциллоскопом. Целует меня в ухо и уходит. На некоторое время сбиваюсь с работы. Она, оказывается, умеет быть нежной, моя единственная и законная. Не то, чтобы умеет, но учится… Потом, все потом. Сейчас – успеть, пока драконы не поняли, что я делаю.
Возвращается Шейла с подносом в руках. Вместе с ней в мастерскую влетает толстая, жужжащая стрекоза. Накрываю собранную схему листом бумаги и смотрю, как стрекоза устраивается на плафоне прямо надо мной. Зараза!
