Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Сержант объясняет как: он подскакивает к ним и вопит, приказывая прекратить пялиться, точно пара fregados[40], и поджечь наконец chingada[41] дом. Солдаты пытаются обойти сумасшедшего, но тот, шагнув, снова заступает им дорогу.

Ишь какой проворный для толстяка, думает Арт.

Сержант хватает винтовку и замахивается прикладом на сумасшедшего, будто хочет раскроить ему череп, если тот не уберется.

Но псих не двигается. Стоит, взывая к имени Господа.

Арт вздыхает и, остановив джип, вылезает…

Он знает: это не его дело, нечего вмешиваться, но просто не может допустить, чтобы этому психу разворотили его дурацкую башку, надо хотя бы попытаться помешать. Он подходит к сержанту, говорит ему, что уладит все сам, потом, взяв безумца за локоть, пытается увести.

– Пойдем, viejo[42], – зовет Арт. – Иисус сказал мне, Он хочет, чтобы ты перешел на другую сторону дороги.

– Неужели? – откликается человек. – А вот меня Иисус просил передать тебе, чтоб ты убирался на хрен.

И смотрит на него пронзительными серыми глазами. Арт заглянул в них и сразу сообразил: никакой он не сумасшедший. Вот так иногда взглянешь в глаза человека и понимаешь, и все – всякой ерундовине конец.

Эти глаза много чего навидались. Но не сморгнули и не вильнули в сторону.

Человек уставился на надпись «DEA» на кепи Арта.

– Гордишься собой? – обронил он.

– Я всего лишь выполняю свою работу.

– А я – свою. – Он опять повернулся к солдатам и приказал им остановиться, не поджигать дом.

– Послушай, – окликает его Арт, – я не хочу, чтобы тебя изувечили.

– Тогда закрой глаза. – Тут до седовласого дошло, что Арт подошел не из праздного любопытства, и он добавил: – Да не волнуйся ты. Они меня не тронут. Я священник. Епископ даже.

Священник?! – думает Арт. А как же «Убирайся на хрен»? Что ж это за священник – извините, даже епископ, – который употребляет такие…

Мысли его перебивают выстрелы.

Арт слышит глухой стрекот АК-47 и кидается на землю, вжимаясь в пыль. Вскинув глаза, он видит: священник по-прежнему стоит, точно одинокое дерево в прерии – все остальные рухнули на землю, – он все еще сжимает крест и кричит в сторону холмов, приказывая прекратить стрельбу.

Такой неправдоподобной храбрости Арт еще не наблюдал.

Или глупости? А может, все-таки безумия?

Черт возьми, думает Арт.

Привстав, он делает рывок к священнику, сшибает с ног и прижимает к земле.

– Пули не знают, что вы священник, – говорит ему Арт.

– Бог призовет меня, когда призовет, – отзывается епископ.

Что ж, пожалуй, Бог уже потянулся к телефонной трубке, думает Арт. Он лежит в пыли рядом со священником, пока не прекращаются выстрелы, потом рискует приподнять голову и видит: солдаты отходят от деревни к месту перестрелки.

– У тебя, случайно, не найдется сигареты? – спрашивает священник.

– Я не курю.

– Пуританин.

– Табак убивает человека.

– Все, что мне нравится, меня убивает. Я курю, пью, слишком много ем. Сублимация секса, наверное. Я епископ Парада. Можешь называть меня отец Хуан.

– Вы безумец, отец Хуан.

– Христу требуются безумцы. – Парада поднимается, отряхивается от пыли. Оглянувшись, улыбается. – А деревня-то – вот она, на прежнем месте.

Верно, думает Арт, но это потому, что gomeros затеяли пальбу.

– Как тебя зовут? – спрашивает священник.

– Арт Келлер.

И протягивает руку. Парада пожимает ее, спрашивая:

– Зачем ты явился сюда, Арт Келлер, и сжигаешь мою страну?

– Да я же сказал, это…

– Твоя работа, – подхватывает Парада. – Дерьмовая, прямо скажем, работенка, Артуро.

Он видит, что Арт реагирует на «Артуро».

– Ты наполовину мексиканец? – догадывается Парада.

– По материнской линии.

– А я наполовину американец, – говорит Парада. – В Техасе родился. Мои родители были mojados. Они привезли меня обратно в Мексику, когда я был еще совсем маленьким. Официально, однако, я гражданин США. Техасец. Ни больше ни меньше.

– Ничего себе! Йо-хо, как говорят в Техасе.

– Ну а то.

Подбегает женщина и что-то быстро говорит Параде. Она плачет и тараторит на такой скорости, что Арт почти ничего не понимает. Улавливает только несколько слов: «Padre Juan», «federales» и «tortura» – пытка.

Парада поворачивается к Арту:

– Они пытают людей в лагере неподалеку. Можешь остановить их?

Может, и нет, думает Арт. Это «Кондор». Federales доводят противников до нужного состояния, задают тон, а те потом поют для нас.

– Отец, мне не разрешено вмешиваться во внутренние дела…

– Не говори со мной как с идиотом, – перебивает священник. Голос у него такой властный, что даже Арт Келлер повинуется. – Едем.

Парада подходит и забирается в джип Арта.

– Давай, шевели задницей!

Арт залезает, пускает мотор и срывается с места.

Когда они подъезжают к лагерю, Арт видит Адана, сидящего в открытой «вертушке» со связанными за спиной руками. Campesino с жутким переломом ноги лежит рядом с ним.

«Вертушка» готова взлететь. Вращаются винты, швыряя пыль и гальку в лицо Арту. Он выпрыгивает из джипа и, пригнувшись, подбегает к пилоту – Филу Хэнсену.

– Фил, какого черта? – кричит Арт.

Фил ухмыляется:

– Двух птичек поймали!

Арту вспоминается: «Ты запускаешь двух птичек в небо. Одна поет-разливается, другая с неба на землю срывается».

– Этот парень мой! – кричит Арт. Он тычет большим пальцем в Адана.

– Пошел ты на хрен, Келлер!

Да, на хрен меня, думает Арт. Он смотрит внутрь вертолета, там Парада пытается облегчить муки campesino со сломанной ногой. Священник оборачивается к Арту с выражением вопросительным и требовательным одновременно.

Арт встряхивает головой, выдергивает пистолет сорок пятого калибра и направляет в лицо Хэнсену.

– Ты не взлетишь, Фил!

Арт слышит, как щелкают затворами винтовки federales. Выскакивают из палатки парни из наркоуправления.

– Келлер! – вопит подоспевший Тейлор. – Какого черта ты вытворяешь?

– Так вот как мы теперь действуем, Тим? – орет в ответ Арт. – Вышвыриваем людей из «вертушек»?

Ты сам, Келлер, не целка. Сам не раз откалывал грязные номера. И не поспоришь, мелькает у Арта. Потому что это правда.

– Ты, Келлер, спекся! – кричит Тейлор. – На этот раз тебе крышка. Я выброшу тебя с работы. Засажу за решетку!

И голос у него довольный, дальше некуда.

Арт по-прежнему целит пистолетом в Хэнсена.

– Это дело мексиканцев, – встревает Наваррес. – И не суйся, тут не твоя страна.

– Зато моя! – вопит Парада. – И я отлучу тебя, задница, быстро, как…

– Что за выражения, отец, – перебивает Наваррес.

– Еще похлеще сейчас услышишь.

– Мы стараемся разыскать Педро Авилеса, – объясняет Наваррес Арту. – И этот маленький засранец, – он тычет в Адана, – знает, где он. И скажет нам, обязательно.

– Вам нужен дон Педро? – спрашивает Арт. Он подскакивает к своему джипу и разворачивает плащ. Труп дона Педро скатывается на землю, вздымая облачко пыли. – Вот, получите.

Тейлор смотрит на изрешеченный пулями труп:

– Что произошло?

– Мы пытались арестовать дона Педро и пятерых его людей, – объясняет Арт. – Они сопротивлялись. Все мертвы.

– Все? – Тейлор уставился на Арта.

– Да.

– Раненых нет?

– Нет.

Тейлор усмехается. Но он потерпел поражение – Арт понимает это. Главный трофей достался Арту, и теперь Тейлор ничего не может с ним сделать. Ничего, хрен его раздери. Но самое время предложить ему мир. Арт указывает подбородком на Адана и изувеченного campesino и произносит тихо:

– По-моему, Тим, нам обоим есть о чем промолчать.

вернуться

40

Здесь: недоумки (исп.).

вернуться

41

Здесь: поганый (исп.).

вернуться

42

Старина (исп.).

12
{"b":"109962","o":1}