Она решительно покачала головой – красноречивое движение, полное неприятия, – будто она услышала что-то абсурдное и ребяческое.

– Но я люблю тебя, – сказала она.

Наступила долгая пауза. Она неотрывно глядела в его глаза, пытаясь понять эффект, вызванный своими словами. Его долгое молчание подтвердило ей то, чего она больше всего боялась.

Теперь ее взгляд стал холодным.

– Ты думаешь, это легко? – спросила она. Он посмотрел ей в глаза.

– Никто не говорит, что легко, – ответил он. – Как было нелегко иметь дело с твоим мужем. Он хотел уничтожить меня. У меня не было выбора – только защищаться. И мне было нелегко покинуть тебя. Но я должен был это сделать. Как я уже сказал, мы оба должны жить своей собственной жизнью…

– Джо, мы убили его. Ты и я. Мы убили Карла.

– Это не так.

Она тряхнула головой.

– Конечно, мы не держали в руках нож, – сказала она. – Но мы сделали все, чтобы это случилось. Я помогла тебе, и ты обрек его на смерть. Ты сделал так, что его собственные ребята прикончили его. И думаешь, что можешь уйти от этого?

– Я должен уйти от этого, – сказал Джо, глядя на нее. – Карл получил то, чего он заслуживал. И не будем больше об этом. Это – конец истории.

– Так ли, Джо? – удивилась Анна, подняв тонкую бровь. – Так ли?

– Что ты имеешь в виду? – спросил он, садясь. – О чем ты, Анна? Чего ты хочешь?

– Я хочу, чтобы ты женился на мне, – эти слова были сказаны необычайно тихим, искренно убежденным голосом.

Лежа на простыне, лживая, но необычайно красивая в своей наготе, она действительно казалась шлюхой, опасной и коварной.

Джозеф Найт задумался. Он привык иметь дело с мужчинами. Он знал их силу и слабость так же, как знал свою собственную. Но Анна была существом иного порядка. Он никогда не принимал женщин всерьез, чтобы задумываться над тем, как устроена их душа. Теперь одна из них лежала перед ним, охваченная тем порывом, той мистической силой, которую он никогда не знал внутри себя.

Он взвесил свои слова, прежде чем ответить. Он понимал, что защитная лесть будет бессмысленной. Она ставила вопрос ребром. И не примет вежливости в ответ.

Итак, Джозеф Найт положился на свой старинный инстинкт и стал рассуждать как бизнесмен. Инициатива исходила от нее. Она потратила много сил, чтобы добиться своего. Она так просто не откажется. Он должен вырвать из ее рук инициативу. Это было его первое правило бизнесмена и мужчины. И он намерен следовать ему теперь.

– Я не люблю тебя, Анна, – сказал он. – Я не хочу жениться на тебе.

Он увидел, как сильный спазм потряс ее тело. Ее глаза широко раскрылись. Она выглядела так, словно удар поразил ее в самое сердце. На нее было так жалко смотреть, что он еле сдерживался. Казалось, его слова уничтожили ее.

Но она пришла в себя.

Выражение бесконечного одиночества исчезло из ее глаз. На место него пришла упрямая определенность.

– Ты убил моего мужа, – произнесла она.

– Твой муж получил то, что ему причиталось, – поправил он ее. – Ты теперь свободная женщина, Анна. Это – очень важная вещь.

Опять она встряхнула головой, словно он нарочно хотел убедить ее какими-то детскими абсурдностями, тогда как она знала настоящую истину.

– Я отдала тебе все мое сердце, – сказала она. – А ты убил моего мужа. Ты должен поступить правильно, Джо. Ты должен жениться на мне. Вот почему я пришла сюда.

Джозеф Найт колебался. Он пытался найти верные слова. Но их не было.

– Нет, – возразил он. – Я не сделаю этого, Анна. Ее глаза потемнели.

– Я выдам тебя властям, – пригрозила она.

Найт вздохнул. Он не хотел делать ей больно, но должен был защищаться.

– Выдашь меня – кому? И за что? – спросил он. – Твой муж был убит людьми из хорошо известного преступного синдиката. Я не давал им денег, чтобы они сделали это, и не просил их об этом. Ты не можешь притянуть меня к этому делу, Анна. Даже если ты попытаешься, тебе придется рассказать о своей роли в случившемся. Ты кончишь в тюрьме.

– Я уже в тюрьме, – сказала она. Джозеф Найт ничего не ответил на это.

Он стоял и смотрел на нее сверху. Она была так трогательна в своей наготе, но так пугающа – в решимости. Ее чудесное тело было странным контрастом с холодными голубыми глазами, бросавшими на него призывные взгляды.

– Я никогда не говорил, что люблю тебя, – проговорил он. – И я никогда не просил тебя выйти за меня замуж. Я не собираюсь делать это теперь. Ты не можешь ничего изменить, Анна.

– О да. Я могу, – прошипела она, прыгая на него из кровати.

Прежде чем он смог остановить ее, она обхватила его шею и крепко прижалась к нему. Он почувствовал, как ее ноги сильно обвились вокруг него. Она царапала его щеки и шею. Найт слышал клокотанье ярости в ее голосе. Хрупкие ноги прильнули к нему с нечеловеческой силой, когда он попытался освободиться от нее.

И он услышал проклятья, так не шедшие к ней:

– Ублюдок… Грязный ублюдок!..

Он чувствовал острую боль от царапин. В конце концов ему удалось схватить ее за талию и отбросить назад. Она упала на кровать и лежала на боку, сжимая его колени. У нее не было больше сил – только отчаяние. Слезы ручьями текли по ее щекам.

– Я люблю тебя! – плакала она. – Я отдала тебе все!.. Я люблю тебя! Ты не можешь уйти от меня сейчас! О Боже!..

Ее безнадежная тоска заставила сердце Джо болезненно сжаться. Никогда в жизни он не видел такого бездонного горя, он даже не мог себе представить такого… И он был тому причиной.

Но он не мог уступить ей. Ей не было места в его жизни. Как, впрочем, не было ни для одной женщины. И не будет, думал он. Его свобода была под угрозой. Он не может уступить.

Джо осторожно освободил от ее рук свои ноги. Анна бессильно откинулась на спину, непрерывно плача. Она выглядела такой одинокой, такой несчастной и брошенной, что он отвел глаза.

Он увидел свою одежду, валявшуюся на полу. Найт оделся, затем пошел в ванную, к зеркалу, чтобы поправить прическу, растрепанную ее страстными руками. Заметив кровь на щеках, он смыл ее, затем вернулся в комнату.

– Где ты остановилась? – спросил он. – Я помогу найти тебе такси.

Она уже успокоилась. Все еще лежа на кровати, Анна смотрела на него. Она долго глядела на него глазами ребенка – который никак не может поверить, что его так безжалостно бросили. Доверчивыми, трагическими глазами…

Потом то темное, тяжелое, чего он не видел в ней до сегодняшней ночи, возвратилось опять. Анна взглянула на него с неожиданной ненавистью.

– Не нужно мне твое такси, – сказала она.

– Но ты не можешь пойти домой так… – сказал он, указывая на ее наготу.

– Я так пришла, – ответила она с иронией, которая странно звучала в ее устах. – Думаю, что могу уйти точно так же.

На какое-то мгновение он подумал о ребенке, который приходит в этот мир обнаженным и так же уходит, после долгой и трудной жизни.

Он смотрел, как она надевала пальто.

– Анна, мне очень жаль…

– Не надо извинений, – оборвала она. – Это на тебя не похоже. И потом…

Она запнулась.

Анна задержалась у двери, застегивая пуговицы. Она смотрела на него. Теперь в ее глазах было иное выражение. В нем не было мольбы, не было даже гнева. В них была холодная решимость.

– Ты меня еще не знаешь, – сказала она.

Джо почувствовал, что нервы его на пределе, когда дверь с тихим стуком закрылась за ней.

После этой ночи Джозеф Найт был настороже. Он запомнил ее слова. Он знал, что тут не все кончено. Хотя их пути не пересекались, опасения его казались оправданными.

В течение недели, прошедшей после ее визита к нему, периодически раздавались телефонные звонки. Анонимные. Звонили и домой, и в офис. Звонивший быстро вешал трубку, будто ошибся, но Джо почти наверняка знал, кто это.

У него также было ощущение, что за ним наблюдают, возможно, с большого расстояния. Оно возникало, когда он шел от дома к остановке такси в конце квартала или входил в свой офис. Он гадал, было ли это ощущение результатом таинственных звонков или бесконечное отчаяние и ненависть Анны сделали его нервы столь уязвимыми.