Все же Борланд решил подстраховаться и обзавестись против оборотня дополнительным оружием. Собственных магических книг, из которых он мог бы почерпнуть новые заклятия, у Весельчака не было. Но такая литература вполне могла обнаружиться в домашней библиотеке старого Сандора. Поэтому на следующий день после беседы с артолийским кузнецом – Хенгора Весельчак пустил на постой в собственный дом – Борланд отправился в гости к старейшему жителю Альфенрока. И не зря: на уставленных разноцветными томами полках в комнате Сандора обнаружилось несколько потрепанных фолиантов по магии. И в одном из них содержались нужные Борланду волшебные слова. Заклинание то было сродни «летающему лезвию», только выстрел в данном случае производился серебряным острием. Как раз то, что требуется в борьбе против свирепого сверхъестественного хищника.
Откладывать поход в долгий ящик резонов не было. Весельчак оседлал лучшего коня, и уже через час четыре пары лошадиных копыт грохотали по длинной извилистой дороге, ведущей из Альфенрока в Артолию.
Магическая Академия Эльнадора была одним из самых известных, но в то же время – и одним из самых загадочных мест во всей Арлании.
Основал ее не кто иной, как знаменитый Ингардус. Это случилось вскоре после окончания последней Волшебной войны. Первыми преподавателями Академии стали закаленные в боях с дзергами и их союзниками боевые маги. Сам Ингардус, к всеобщему удивлению, не стал никого ничему учить и не занял в Академии вообще никакого ответственного поста, удовлетворившись декоративной должностью почетного председателя. К слову сказать, он числился таковым и по сей день.
Довольно долго Академия и сама многим жителям Схарны казалась такой же декоративной организацией, в существовании которой не было особой практической пользы. Ведь после того как бастионы Мрака пали под натиском освободительных армий, Совет магов Схарны, распавшийся с тех пор на несколько Советов, отвечавших за разные континенты, и очень давно не собиравшийся на общемировом уровне, вынес решение о запрете на использование боевой магии. Изучать разрушительные заклинания по-прежнему было можно, а вот применение их против разумных рас, входивших в освободительную четверку – людей, эльфов, гномов или орков, – каралось, как минимум, пожизненным заточением, а в особо тяжелых случаях – смертью: тут уж все зависело от степени причиненного вреда.
Надо сказать, в первые годы после введения запрета нарушения были весьма часты. Многие маги не могли смириться с таким положением дел, считая, что им фактически отрубили одну из рук. В локальных стычках, что возникали то тут, то там в процессе дележки освободившихся от дзергов и марров территорий, противоборствующие стороны редко ограничивались применением одних лишь мечей и луков. Огненные шары и волшебные молнии продолжали потрескивать на просторах Схарны, корпели над проклятыми книгами Падшие лорды в своих неприступных цитаделях, да и чернокнижники порой под шумок пошаливали. Но все же сторонников у запрета на боевую магию было больше. Темницы полнились преступившими запрет волшебниками, души самых злостных преступников отправлялись в небытие, и в конце концов всем стало ясно, что на неповиновении приказам Совета далеко не уедешь.
Так что к середине тысячелетия, отсчет которого велся от падения древних цивилизаций, жизнь в Схарне стала размеренной и спокойной. Никто и не заметил, как исчез из поля зрения человек, которому в деле победы Света принадлежала решающая роль. Ингардус перестал сначала появляться в Академии, потом – в королевском дворце, а еще несколько позже – где-либо еще. И, несмотря на то что имя его было навечно вписано в историю, да и о смерти великого мага известий не поступало, однажды вдруг обнаружилось, что последний человек и даже последний эльф, что видели Ингардуса живым, сами давно отправились на аудиенцию к богине. Собственно говоря, даже если пророк Занзары и скончался где-нибудь в лесной глуши или в горной обители, вдали от мира, по нему уже и скорбеть было некому.
Никто и не стал.
Магическая наука развивалась своим чередом. Запрет на применение боевых заклинаний был спустя несколько столетий отменен – больно уж легко хастарское воинство подчинило флагу своего короля соседние земли. Бескровная война, как ее называли летописи, положила начало новой эпохе в истории магии.
Магическим центром Арлании, континента Хайласт да и всей Схарны, пожалуй, как и в прежние времена, оставалась Академия в Эльнадоре. В других городах и государствах тоже имелись свои волшебные институты и школы, но арканская Академия, которую уже больше ста лет возглавлял архимаг Дорнблатт, была самым крупным, престижным и, конечно же, красивым учреждением такого рода. Даже в самые «неурожайные» годы число ее студентов не опускалось ниже трех сотен, но средним показателем для Академии была цифра в пятьсот-шестьсот выпускников за год.
Разумеется, при таком соотношении сил – ведь в Академии учили только белой магии – Совет магов континента мог особо не беспокоиться о мышиной возне горстки отщепенцев, что избрали некогда черный путь. Тем не менее, ректор Академии, бывший по совместительству и главой Совета, уделял этому вопросу некоторое внимание. Да и деятельность чернокнижников в последние годы перестала быть безобидной. Насколько было известно Дорнблатту, колдуны больше не ограничивались совершением злых поступков в корыстных целях, а старались распространять идеологию Мрака и, как это ни печально, находили последователей. Многочисленные черные ячейки возникали на территории Арлании как грибы после дождя. Одна из таких групп была недавно уничтожена в Билане. Ее разгромил какой-то хамоватый пришлый маг по имени Кедрик, о котором Дорнблатт раньше ничего не слышал. Архимаг был бы не прочь побеседовать с этим человеком, но тот, закончив свои дела в Билане, исчез без следа…
Несколько лет назад ректор Академии магии разменял свой тридцать шестой десяток. По человеческим меркам он был, разумеется, невероятно стар. Но маги на то и маги, чтобы облегчать свое существование при помощи Силы. Дорнблатт вовсе не являлся беспомощным дряхлым созданием, чья кожа не отличается от испещренной складками серой шкуры мерзкой рептилии. Преклонные годы не способны омрачить жизнь опытного мага: наполняющая его тело волшебная Сила сводит на нет все связанные с ними неприятности, будь то возрастные заболевания, импотенция, потеря памяти или физическая немощь. Пятидесятилетние волшебники частенько выглядят на восемнадцать. Дорнблатту же никак нельзя было дать на вид больше шестидесяти. А имея статус, которым он обладал – несмотря на существование многочисленных министров, придворного мага и прочих государственных чиновников, Дорнблатт являлся вторым лицом в стране после короля, – можно было позволить себе забыть о каких бы то ни было неприятностях, будь они связаны с возрастом или просто плохой погодой на улице.
Но скверные, недобрые события продолжали происходить в окружающем мире. Несколько недель назад, аккурат перед началом заварушки в Билане, Дорнблатт получил сразу два неприятных известия. Сначала – о том, что посланный во владения герцога Фирена выпускник Академии бесследно исчез. Я’Ли потом нашелся, но был уже не совсем человеком. А несколько позже ректору сообщили о трагической гибели его товарища по Совету магов – волшебника Эрлангуса. Когда-то Эрлангус был студентом Академии и постигал волшебную науку под началом Дорнблатта. Много позже пути их несколько разошлись. Эрлангус являлся, пожалуй, единственным из магов Схарны, кто относился к древним пророчествам с предельной серьезностью. Он был сторонником силового решения проблемы с черными колдунами, которую прочие волшебники и за проблему-то не считали. Неудивительно, что Эрлангусу и его не слишком многочисленным сторонникам было весьма нелегко воплотить свои идеи в жизнь. Тем не менее, они довольно многого добились. Основанный Эрлангусом Дом хранителей спокойствия Схарны сумел изгнать адептов Мрака, как минимум, с арканских земель.
