– Хорошо, подробнее о вооружении и обо всех р'хнэхрских привычках вы еще поговорите с господином Памятных. А теперь вернемся к моменту, который был непосредственно перед вашими странными трансформациями. Итак, советую вам сразу говорить максимально честно. Вы ж понимаете, что тут вас и многочисленная аппаратура подробно записывает и анализирует, и, если нужно, мы ученых присовокупим, а если Император разрешит, то мы можем и спецметоды допроса применить, чтобы заставить вас говорить правду, правду и только правду. Итак? Что вы делали непосредственно перед этими самыми превращениями?

– Да ладно, ладно. Знаю я все ваши методы. Серьезные методы. Как превращения произошли, сказать не скажу. Не знаю. Скажу одно – они произошли в момент переброски, когда я в отключке был. А вот что было перед ними, скажу. Я как раз был в охране. Смена. Меня неожиданно вызвали к р'хнэхрам. Мне сказали, что сейчас поместят меня в одно место и мне предстоит повоевать с одним серьезным противником, который в данный момент выполняет важное задание. Мне необходимо было его обезвредить. Желательно – не убивать. Просто – не пропустить к объекту. Пообещали крупную сумму денег. Попросили выбрать вооружение. Выбор был небогат, кроме того, все вооружение было устаревших образцов. Я почему-то подумал, что мужики решили где-то для себя цирк устроить, с бесплатным развлечением. Ну, типа римских гладиаторов. Выбрал я себе автомат Калашникова вот это самый, – Ротмистр брезгливо помахал вновь приобретенной конечностью перед следователями, – пистолет Макарова, штык-нож, пяток гранат вот тех самых, которые из подсумка перекочевали мне в живот… Ну, боекомплект, конечно. Бронежилет, каску, камуфляж… все, как положено. Прибор ночного видения, сухой паек, воду… Ну… Все, вроде, из основного. В общем, усадили меня в кресло… Очнулся я чёрт-ти где, но вроде на Земле. Ночь. Луна. Звезды… Воздух, песок, пыль… Свое, почти родное. Вывели меня на мужика… Голос р'хнэхрский в башке моей раздавался и подсказывал куда идти. Ну, в общем постреляли мы немного. Я повооруженнее его оказался. У него, почему-то, совсем оружие никудышнее было. Да еще нагрузка. По-моему, ранил я его несколько раз, потом приблизился поближе рассмотреть его… Просто – из интереса. Держал его на мушке. Мог застрелить в любую минуту, если бы он дернулся. Поиздеваться хотелось, показать психологическое превосходство… Кретин… Это я про себя… Эээээ… Ну, в общем, застрелился мужик. Сам. То ли больно ему стало, то ли стыдно. Не знаю. Жалко. Я ведь не хотел… убивать его. А меня потом обратно якобы перенесли. Если бы не вот это, – Ротмистр снова помахал своим вросшим вооружением перед следователями, – и не вон то, что в животе, то я бы вообще подумал, что это была компьютеризированная тренировка какая-нибудь, максимально приближенная к реальности.

– Как вы отреагировали на трансформацию вашего тела?

– Ну, как? Шок. Хотел ведь еще выбросить этот автомат к чертовой бабушке. Да эта проклятая скупердяйская любовь к оружию. И бережное к нему отношение… Прижал к себе этот автомат, как любимую девушку… Вот и получил радость на всю оставшуюся жизнь.

– Вы можете узнать человека, с которым вы сражались?

– Да как? Ночь была. Хотя в конце, когда развязка произошла, уже светало. Да я ведь и видел только тело… Полбашки у него снесло… Что ж там узнавать-то?

– Ну, например – само тело?

– Само тело? Да, конечно, приблизительно. Если оно у вас есть.

– Вот – фотографии. Вот – видеосъемка. Это оно?

– Да, очень похоже. И лежал точно так же. И рюкзак тот же. И полголовы те же. Тело – да, то, что я видел там.

– А где? Вы так и не узнали?

– Нет. Но точно – на Земле. Ну, Луну-то не узнать нельзя. Где-то ближе к экватору. Австралия, Азия, Мексика… Строения там были какие-то… Город небольшой вдалеке. Песок. Жара. Колючки какие-то.

– Скажите, когда вы осматривали тело противника, вы заметили какие-то странности в его строении? Похожие на ваши нынешние?

– Да, заметил, конечно. Левая рука у него торчала из живота и была абсолютно неработоспособной. Рюкзак тоже странно лежал на нем. Я даже попытался заглянуть в него. Рюкзак и то, что в нем находилось, как бы срослось с телом. Составляло нечто неразделимое. Человек-бомба. А из оружия у него был только пистолет. Да нож и гранаты. А у меня все-таки был автомат, пистолет, гранаты, отсутствие груза и все работоспособные на тот момент органы. Явное превосходство. Если бы знал это с самого начала, дал бы ему фору.

– Скажите, а как р'хнэхры отреагировали на трансформацию вашего тела? – это Памятных поинтересовался интимными р'хнэхровскими подробностями.

– Сказали, что сожалеют, что это бывает, поскольку технология не полностью отработанная. Извинялись. Сообщили, что в награду заплатят мне много денег и подарят мне в личное пользование прекрасный дом на Венере, в котором я и жил последнее время. И дали. И документы оформили мгновенно. Но просили никому не рассказывать о том, что я выполнял, где и зачем. Секрет, так сказать. А я и пообещал. Кстати – они ведь и пристрелить меня, в принципе, могли, наверное? Могли. А они мне – подарок фантастический, вместе с этими, как вы там говорите, трансформациями. Если бы не эти самые гранаты, я бы и не сожалел о случившемся. Жить было бы можно. Да и сейчас, если все-таки эти гранаты вырезать, жить можно. Тем более, что теперь я просто очень состоятельный человек. Да еще и экстравагантный. Как ваш ЧукиГекЪ.

– А как вы общались с р'хнэхрами?

– Они меня понимали. Мой русский или английский. А со мной они общались как обычно – через компьютер или с помощью робота. На экране появлялись строчки на русском языке. Кроме того робот повторял эти строчки скрипучим, синтезированным, однообразным голосом.

– А р'хнэхры не захотели исправить ваше тело? Сделать косметические операции?

– Нет. Они сказали, что не имеют права на проведение хирургического вмешательства. Вроде бы им необходимо для этого разрешение Земли. А об операции я сам их спрашивал. И даже просил.

– Интересно. Посылать вас чёрт-ти куда убивать или умирать – они право имеют, а провести операцию по исправлению собственных ошибок – не имеют?

– Ну, не знаю. Еще раз говорю – я не в обиде. Это я и на суде скажу, ежели он будет, конечно. Я повоевал, они заплатили. Мы – в расчете. А что там – законно, что – незаконно, это уж вы решайте. На то вы и власть.

– То есть, вы хотите сказать, что никаких претензий к своим пришельцам – работодателям вы не имеете? Правильно?

– Так точно. Надеюсь, и они ко мне тоже.

– И если мы попытаемся обвинить р'хнэхров в превышении их полномочий и нарушении земных законов, вы нас не поддержите, и никаких показаний против них давать не будете?

– Ну, как не буду? Те, что уже дал, то уже назад не возьму. Но обвинять лично, от своего имени, я их не буду.

– Ну, хорошо, хорошо. А что все-таки вынудило вас обратиться к врачам? И неужели нельзя было сделать эту операцию в частной клинике? Тайно?

– А я разве хотел нетайно? Конечно, хотел с частником, тайно. И дорого. Я даже с р'хнэхрами договорился, чтобы они оплатили мне эти операции. Жадность одолела. А обратиться к врачам заставила боязнь того, что я во сне вырву – таки эту чеку из гранаты и все мое приобретенное благосостояние разлетится вместе со мной на мелкие кусочки. Кто его знает – рабочие они или нет? Гранаты эти? Взрыватель-то выкрутить невозможно. Пытался я. Он уже на кусок мяса был похож. А взорвется или не взорвется? Не знаю. Я уже и завязывал их тряпками, и прикручивал лентами… Но во сне руки просто тянутся к ним, родимым, чтобы чеку дернуть. Хоть не спи совсем. Вот, замотался я от своих психов этих самых, сонный хожу постоянно, психованный, ору на всех… Не радостная жизнь в горячем венерическом раю, а мучения в бессонном венерическом пекле. Слухи-то обо мне и так некоторые пошли. Не в пустыне ведь живу. И барышни некоторые знакомые заходили… Но то слухи… Мало ли их. Когда уж совсем сил не стало – нашел я частного доктора, китаюгу этого вшивого… А он решил заметочку в научную газету ткнуть, меня не предупредив, о великом открытии, которому тут же свое имя приклеил… Славы ему тоже захотелось. А когда уж журналюги налетели – тут все. Кранты. Вот так и прокололся. Вот на него я бы в суд подал. А может еще и подам.