После спертого полумрака салона осеннее солнце показалось нестерпимо ярким. Мне вернули вещи, и, вдев ремень в спадающие брюки, я ощутил себя намного увереннее.

Автобус повез Лазарева в тюрьму. Завтра его доставят к московскому самолету и передадут нашему спецконвою. Теперь слово за российским правосудием. Как оно прозвучит, предсказать сложно. Возможно, министру-расхитителю дадут десять лет, а возможно – оправдают за недоказанностью вины.

Нет, скорей всего, обойдутся без крайностей, решение будет «взвешенным», или, как говорит неискушенный в юриспруденции, но мудрый российский народ: «Ни вашим, ни нашим». Например, четыре года лишения свободы… условно. И все удовлетворены: обвинение, защита, да и сам подсудимый. Хотя… В данном случае, кроме весов Фемиды будут задействованы и весы справедливости консорциума «Бета-групп», на одной чаше которых лежат украденные триста миллионов долларов. Это меняет дело в корне. Лазарев может просто-напросто не дожить до суда: сердечный приступ, падение с двухъярусной шконки, самоубийство… Впрочем, меня Лазарев-Старовойтов уже не интересовал.

На поляне перед коваными воротами было, как обычно, пустынно. Разъехались газетчики и телевизионщики, разошлись зеваки, исчезли машины – только черный «БМВ» с тонированными стеклами стоял рядом с «мерседесом» полицейской раскраски. Я не спеша направился к дороге. Легкий приятный ветерок обдувал разгоряченное лицо и шелестел кронами деревьев. Пели птички, радуясь яркому солнышку и последним теплым денькам.

– Дмитрий! – раздался сзади знакомый голос.

Геннадий Поленов не отреагировал: его это не касалось.

– Господин Поленов! – поправился голос, и я, естественно, немедленно обернулся. Из черного «БМВ» вышел Ян-Мирослав, без плаща, но в идеально отглаженном костюме.

– Как вы это делаете? – без обиняков спросил он.

– Что делаю? – удивился честняга Поленов.

Ян-Мирослав испытующе, но мягко, буравил меня взглядом изрядно потеплевших глаз.

– Команда на ваше освобождение пришла с самого верха. – Он показал пальцем в голубое, с легкими облачками небо. – И указание содействовать в сегодняшнем аресте – тоже. Это даже не уровень взаимодействия между спецслужбами, это гораздо выше… Похоже, наши президенты договорились между собой! Значит, вы – особоуполномоченный эмиссар с неограниченными правами? А мы обошлись с вами совсем непочтительно, и я лично наболтал много глупостей… Но мы совершенно ничего не знали! Хотелось бы загладить эту досадную ошибку. Чем мы можем вам помочь?

Поленов неловко улыбнулся.

– Так как вас все-таки зовут – Ян или Мирослав?

Контрразведчик подтянулся и щелкнул каблуками.

– Полковник Войтех Прохазка! – представился он. – Извините, это конспирация…

– Ничего, Войтех, ничего, я тоже представляюсь девушкам по-разному… То Геной, то Колей, а иногда даже Сережей…

Полковника Прохазка такой ответ немного удивил, но он постарался это скрыть, выясняя главное.

– Значит, мое предположение правильно? И ваш Президент действительно звонил нашему?

Геннадий Поленов огляделся по сторонам, почесал в затылке и придвинулся поближе.

– Но вы никому не расскажете, пан Войтех?

– Слово офицера! Я ведь понимаю уровень секретности этой информации!

– Тогда ладно…

Я еще раз оглянулся и понизил голос.

– Дело в том, что я всегда езжу через одну и ту же турфирму – «Розовая мартышка». Потому что Президентом в ней мой сват – Степа Будницкий. Он всегда мне хорошие скидки делает, и вообще помогает… А когда меня в каталажку посадили, да еще, извиняюсь, три года пообещали, я ему и позвонил. Помните, с вашего телефона?

Лицо пана Войтеха менялось на глазах.

– А он, наверное, вашему президенту перезвонил. Вы от какой турфирмы работаете?

Войтех Прохазка налился кровью, развернулся и сел в свой черный «БМВ». Взревел мотор, машина резво рванула с места. Следом помчался полицейский «мерседес». Теперь ничто не мешало мне наслаждаться райским пением птиц.

– Это замечательное, уникальное место, такого нет нигде в мире, – с энтузиазмом рассказывает пан Якуб.

Мы с ним сидим за столом, едим утку с тушеной капустой и кнедликами, пьем сливовицу и темно-красное моравийское вино. Для полного комплекта недостает выдержанного местного пива, но умеренный Геннадий Поленов не настаивает на расширении ассортимента напитков. Все хорошо в меру.

Телевизор показывает криминальные новости. Тереза что-то вяжет. Классическая идиллия европейской глубинки.

– Система связанных между собой залов, четыре уровня, протяженность больше тридцати километров!

– Но тэ да![41] – вежливо восклицаю я. Якуб кивает.

– Когда-то император Сигизмунд хранил здесь свои сокровища, потом больше ста лет там были винные подвалы… Прозит!

Якуб опрокинул рюмку сливовицы, закусил капустой и принялся ловко объедать утиную ножку. Я последовал его примеру.

– В окрестностях Праги обнаружено брошенное такси с трупом неизвестного мужчины в багажнике, – на экран крупным планом выплыло лицо моего недавнего знакомца Петра. Глаза его были закрыты. – В числе зарегистрированных такси данная машина не значится…

– До пенсии я двадцать лет водил туда туристов, – продолжал хозяин. – Изучил каждый уголок. Как-то, еще в молодости, на спор спустился без фонаря на третий уровень, нашел там бутылку коньяка и поднял наверх!

– За вас, пан Якуб! – Аппетит пропал, и настроение испортилось, но я бодро чокаюсь с ним густым вином. – Мне очень нужно осмотреть ваш замечательный Лабиринт. Сделать там хорошие фотографии… Это будет прекрасная реклама!

– Отлично, тогда завтра и пойдем! – Рука Якуба задумчиво зависает между двумя бутылками. – Сливовицу или вино?

Пан Поленов скромно потупился.

– Если совсем понемногу, то можно и того, и другого…

Оказывается, самый длинный и запутанный лабиринт как раз на третьем уровне. Экскурсантов водят только на первый – там всего четыреста метров и два разветвления. А на третьем – десятки километров и сотни переплетений!

Все это мне рассказал Якуб по дороге вниз. Заодно вспомнил множество занятных историй, которые должны были развеселить наши сердца, успокоить нервы и придать мыслям легкость и беззаботность.

– … В начале семнадцатого века какая-то тварь разорвала на куски двух хранителей императорской сокровищницы. Стражники обшарили все закоулки, но ничего не обнаружили. Правда, на четвертом уровне, в полу, нашли странную расщелину, уходящую вертикально вниз. Ее забили камнями, кинжалами и битым стеклом, с тех пор подобные случаи не повторялись… Или не становились широко известны… Многие считают, что неизвестные хищники живут глубоко под землей и иногда поднимаются ближе к поверхности…

– Да, интересно…

Воздух сухой, отчетливо пахнет пылью. Наши голоса глухо отдаются под невысокими сводами. И шаги тоже. Шаркающий шаг моего проводника и уверенная поступь Геннадия Поленова. А что это за спиной? Неужели кто-то идет следом? Или обычное эхо?

Коридор с заметным уклоном идет вниз. Только что мы миновали черный провал второго уровня. Становится ощутимо прохладно. Мой фонарь освещает спину Якуба, на которой болтается широкая зеленая куртка. Луч его фонаря выхватывает неровные, бугрящиеся тенями стены и растворяется в непроглядном мраке. А голос завихряется под потолком и будто усиливается неведомым резонатором:

– … Оно пугает, водит, обманывает… То огоньками, то голосом, то видением каким… Тогда и уровни перепутаются, и не понимаешь, где находишься… Пошел человек, а обратно не пришел… Вы меня слушаете?

– Конечно, слушаю! Очень интересно.

– … Вот в шестидесятых годах здесь пропали три самодеятельных спелеолога, спасатели обыскали весь лабиринт – напрасно, никаких следов! А в двухтысячном нашли их скелеты, причем совсем рядом, примерно там, где мы сейчас идем…