Поставив на стол две тарелочки с чем-то воздушным и две кружечки, они с улыбками удалились.

– Ну, на манку это, конечно, непохоже… – Я потыкала обнаруженной рядом с тарелочкой вилкой в нечто, напоминающее вату.

– А может, все же попробуешь?

Интересно, и как это пробовать?

Я принюхалась. Нет, не пахнет.

Над ухом раздался смешок Васиэля.

– Ну и что смешного? – Я возмущенно подняла на него глаза. – Как эту гадость есть?

– Томочка, а ты закрой глаза и представь то, что бы ты сейчас хотела съесть больше всего.

Я подозрительно прищурилась:

– Опять твои приколы?

Он перекрестился:

– Без приколов.

Ну ладно! Делать нечего, есть охота. Поверим и проверим.

Я закрыла глаза.

Что же я хочу?

И тут меня осенило!

Пиццу! Горячую, воздушную, где много сыра, грибов и колбасы!

Я так явственно представила себе все это, что не удержалась и сглотнула слюну, едва почувствовав запах наисвежайшей выпечки.

– Вась. Вася? Ну и что, можно уже глаза открывать?

– А? А, ну да! Открывай! – прочавкал чем-то Васиэль.

Та-ак, посмотрим, что у нас получилось.

Мой взгляд упал на толстенную, но небольшую лепешку, верх которой покрывали такого же размера кусок колбасы, здоровенный соленый груздь и полголовки сыра.

Не ожидая увидеть съедобное вообще, я чуть окончательно не захлебнулась слюной и набросилась на такую своеобразную пиццу с не меньшим аппетитом.

Вскоре, понимая, что не съем больше ни кусочка, я отодвинула погрызенный бутерброд и посмотрела на Васиэля, культурно разделывающегося с зажаренной курочкой.

– Слушай, Вась. А слабо мне объяснить? Я же вроде в раю? Ну или в Лазури – как хочешь! А только ем, сплю и даже без туалета ни разу не обошлась. Единственное, курить бросила, но это благо! А ты говоришь, что мое тело сейчас в больнице… Как это все объяснить?

Васиэль обглодал последнюю косточку и, сыто вздохнув, отодвинул от себя траурную горку.

– А никак! Оно тебе надо? Объяснять… Но если хочешь – вкратце. Мир смертных – тяжелый мир. Основа воплощения душ – тело. Красный и Лазурь – тоже миры со своими законами мироздания, и в них тоже есть тело, только оно другое. Более легкое, что ли… Вот, например, здесь: если ты не хочешь спать – ты не спишь. Сама посуди, зачем тратить время на сон, когда можно что-то сделать, узнать, увидеть. Но есть небожители, которым нравится проводить время во сне. Как-то один мой знакомый поведал, что он спит потому, что его истинная сущность вырывается из плена этих трех миров и путешествует где-то по иным, неведомым мирам. И он бы хотел туда уйти… только боится. Ведь, говорят, для этого нужно развоплотиться здесь, и тогда родишься в ином мире. Вот только правда это или нет, я не знаю. Из тех, кто переступил эту черту, еще никто не вернулся поведать мне о том, как там. – Васиэль посмотрел на струйки фонтана, перевел взгляд на меня и улыбнулся. – Понимаешь, Томочка, здесь ты более свободная, что ли. Не связанная грубой материей срединного мира, подчиняющей тебя служению себе. Поэтому делай что хочешь, а самое главное – будь счастлива. Мне, если честно, Красный мир очень нравится свободой суждений и желаний, только – ч-ш-ш! – Ангел шкодно мне подмигнул и приложил палец к губам.

– А чем еще отличаются небожители и демоны?

Васиэль задумчиво нахмурился.

– Сказать формой – не скажу. Ее можно воплотить любую, и станешь тем, кем ты себя видишь и чувствуешь, поэтому и есть перебежчики. Скорее, мы разнимся идеями, желаниями, целями. Демоны все или почти все живут во славу себя в любом своем проявлении, будь то род, кровь, власть или земли. А небожители на благо других. Хотя, конечно, и здесь бывают исключения.

– Н-да, исключения бывают, заметила, – кивнула я и перевела разговор на интересующую меня тему: – Так, значит, здесь у меня тоже есть нормальное, живое тело?

– Конечно! И оно, если ты захочешь, будет испытывать жажду, голод, наслаждение. Может создать из небытия новую жизнь и может умереть, только если кто-то заставит его это сделать. Здесь нет смерти от болезни или от старости, возможно, поэтому ее никто не боится. Короче, если тебя никто не развоплотит, ты сможешь жить вечность. Конечно, если захочешь. Есть еще обряд Мечей, я тебе о нем уже говорил, своего рода шанс, чтобы начать все с нуля в мире смертных. – Васиэль усмехнулся. – Некоторые уставшие от вечности небожители и демоны так и развлекаются, раз за разом проживая жизнь на Земле.

– Обалдеть! Как много интересного я узнала!

– Не обольщайся! У каждого из нас миллион своих версий и идей по поводу бытия. Я тебе высказал лишь те мнения, с которыми согласен.

– Ну вот! Опять думать, как все устроено на самом деле!

– Зачем думать? Живи! Постепенно ты придешь к своей теории мироздания. А то, как оно устроено на самом деле, знает только Вседержитель, но никому не говорит.

– А ты ЕГО видел? – не удержалась я от вопроса.

– Достаточно того, что я чувствую ЕГО в каждом миге своего существования. Потому что не бывает настолько точно рассчитанных случайностей, из которых и состоит наша жизнь. Да и не случайности это вовсе… – Он притянул к себе кружку и одним глотком ее осушил. – Я последние лет двадцать думаю над тем, какой смысл несет в себе моя опека над тобой. Какой урок я должен вынести? Чему научиться? Но мысль о том, что все это череда случайностей, меня не посетила ни разу. Вот так-то, девочка! Пей свой кофе.

Слушая его как завороженная, я словно очнулась и уставилась на чашку, исходящую ароматом кофе.

– Но…

– Ты, кажется, хотела именно этот напиток?

Уже не зная чему удивляться, я молча глотнула невероятно вкусный, крепкий кофе, такой, какой мне удавалось приготовить только в редкие моменты моей жизни, и отставила миниатюрную, с голубыми цветочками чашку. Кажется, такая была в мамином праздничном сервизе…

Ностальгия захлестнула душу.

Все-таки жизнь не такая плохая штука!

Тут с ветром до меня донесся нежный голосок, напевающий что-то беспечное. К нему присоединился еще один, и еще. И какое-то неземное счастье опутало меня, заставляя сердце биться быстрее. И пришло понимание, что все получится. Все будет хорошо! Все будет правильно.

А когда голоса стихли, мне еще долго казалось, что звуки этой песни кружатся вокруг меня.

– Как красиво! – Я сморгнула невольные слезы. – А кто это поет?

– Мир. Все мы. – Васиэль так по-доброму мне улыбнулся, что я залюбовалась. – И ты пела. А вообще, это еще одна загадка этого мира – Слава. На этот раз полуденная. Говорят, только в Славдале можно действительно услышать Славу. – Он поднялся. – Ладно, раз обещал, нужно идти. Скоро откроют переход. Пойдем, я отведу тебя домой.

– Не волнуйся, Вась, я прекрасно помню дорогу в твою комнату. Я доберусь. Только пока хочу побыть здесь. Можно?

– Хорошо, – благосклонно кивнул Васиэль. – Я надеюсь вернуться к вечерней Славе, но, если нет, к полуночной точно вернусь!

– Да не волнуйся ты так, что может со мной случиться в Лазури…

– Ну вообще-то да. – Махнув на прощание рукой, он быстро зашагал по аллейке и скрылся за поворотом.

– …подумаешь: сожгут или утопят. С таким-то выбором – грех бояться! – закончила я мысль и залпом допила остывший кофе.

Элекзил

Слава. Каждый раз не похожая ни на что. Чудо этого мира. На этот раз дневная.

Я лежал в каморке на душистой соломе, закинув руки за голову, и… кажется, плакал?

Ну а как назвать эту соленую жидкость, щиплющую мне глаза?

Словно поймав себя за совершением чего-то мерзкого, я зло вытер кулаками щеки.

Подумаешь! Верещание ангелов. И это предстоит вытерпеть еще три раза. Кошмар! Поскорее бы прошел этот день и наступило утро.

Прошлую ночь я тоже просидел в этом подвале. Сна не было ни в одном глазу. А утро началось с того, что пришел крылатый и поинтересовался, хочу ли я чего-нибудь.

Я всего лишь попросил меня отпустить. Ангелочек долго соображал, можно ли удовлетворить мою просьбу, и, наконец решив, что это пожелание не входит в стандартный перечень необходимых услуг, обиженно скрылся за дверью.