– Это его настоящее имя? – спросил глава совета Артур Лиман.
Когда Эрл подтвердил, что это было его настоящим именем, Лиман, немного знавший идиш, прокомментировал: «Единственный человек, которому следовало бы использовать псевдоним в этой ситуации, этого делать не стал».
Позднее Пентагон заявил, что генерал Бак Шмак на действительной военной службе не состоял.[73]
Подобно слову «шмак», «потц» тоже нашло широкое применение в английском языке. Большинство евреев, пользующихся этими словами, едва ли осведомлены об их изначальном значении. Со временем эти слова перекочевали в разряд бранных – «Что за потц?… Да он реальный шмак», – так дают понять, что тот, о ком идет речь, достаточно несообразителен или полный придурок.
В ряде еврейских анекдотов «шмак» появляется в кульминационный момент развязки истории, что очень ярко выражено Лео Ростеном в его сборнике «Радости идиша».
Мистер Лефковиц – шестьдесят пять лет, вдовец, – чувствуя себя очень одиноко в Майами-Бич, наблюдает за человеком своего возраста, который никогда не бывает в одиночестве…Итак, Лефковиц, [набравшись] мужества, подошел и заговорил с человеком, пользующимся успехом среди окружающих, образцом для подражания:
– Уважаемый, простите. Что мне делать, чтобы обзавестись друзьями?
– Обзаведитесь верблюдом, – с издевкой ответил собеседник. – Ездите на нем ежедневно туда-сюда по Коллинз Авеню, и вы не успеете глазом моргнуть, как все в Майами начнут спрашивать: «Кто этот человек?»…
Итак, Лефковиц… позвонил хозяину цирка и… взял на прокат верблюда.
На следующее утро Лефковиц… взбирается на верблюда и направляется на Коллинз Авеню. Где бы он ни появлялся, везде люди останавливались, что-то шумно обсуждали, таращились, показывали на него пальцами.
В течение недели Лефковиц ежедневно совершал выезды на своем верном скакуне. Однажды утром, когда он уже был почти готов к выходу, раздался телефонный звонок.
– Мистер Лефковиц! Это звонят с парковки! Ваш верблюд пропал! Его украли!
Тут же мистер Лефковиц звонит в полицию. Сержант О'Нэйл принимает звонок:
– Что?… Если я вас правильно понял, вы говорите, что у вас украли верблюда.
– Так оно и есть.
– Мм… какого он роста?
– …Не ниже, чем метр восемьдесят…
– Это был самец или самка?
– Откуда мне знать о поле верблюда? – восклицает мистер Лефковиц. – Хотя… Подождите! Это самец!
– Вы уверены?
– Абсолютно!
– Но, мистер Лефковиц, еще минуту назад вы…
– Я совершенно уверен, офицер, поскольку я точно помню, что каждый раз, где бы я на нем ни появлялся, люди кричали: «Эй, взгляните на этот шмак верблюжий».[74]
В еврейских анекдотах о сексе фигурирует неожиданно много людей преклонного возраста. Вот один из подобных случаев:
Очень богатый восьмидесятилетний человек ошеломил своих детей, заявив им, что намерен жениться на двадцатипятилетней женщине. Дети начали активно возражать, но он убедил их, что уже обеспечил их всем необходимым для жизни и теперь волен поступать так, как ему хочется. Тем временем его друг, пресыщенный жизнью, умудренный опытом, завел с ним откровенный доверительный разговор.
– Знаешь, твоя жена может почувствовать некоторую скуку, увидев, насколько ты старше ее. Возможно, ей нужна компания кого-то близкого ей по возрасту. Возьми квартиранта, и когда ты будешь чувствовать себя уставшим, они смогут развлечься вместе.
– Отличная мысль, – ответил пожилой человек.
Через год друг позвонил, поинтересоваться, как идут дела.
– Прекрасно, – отвечает пожилой человек, – моя жена на шестом месяце беременности.
– Поздравляю, – говорит друг. И, улыбаясь про себя, добавляет: – Полагаю, ты воспользовался моим советом, и взял квартиранта.
– Еще бы, – восклицает пожилой человек, – и она тоже беременна.
Большинство старых еврейских анекдотов, завязанных на сексе, отображают приятие и даже весьма благосклонное расположение, с которым иудаизм относится к интимной близости.[75] Библия, к примеру, использует термин «играние/забава» (ме-тца-кhек), который явно подразумевает чувство наслаждения, при описании отношений Исаака и Ребекки (Бытие, 26:8). В библейской Песни Песней есть значительно более подробное описание чувственных удовольствий.[76]
В большинстве строгих, кажущихся ханжескими ортодоксальных раввинских семинарий студенты в плановом порядке изучают талмудические трактаты, где излагаются нормы, связанные с женитьбой, супружескими отношениями и разводом. В Талмуде есть также фольклорный, исторический, биографический и медицинский материал, некоторая часть которого (надо сказать, весьма незначительная) достаточно вульгарна:
О Рабби Ишмаэле бен Иоси и Рабби Элиезере бен Симоне в Талмуде написано: «Их животы были столь круглыми, что когда они стояли лицом друг к другу, под их пузами могло пройти стадо овец, не коснувшись ни одного из них».
Как-то раз одна римская матрона посмеялась над ними, сказав:
– Должно быть, ваши дети появились на свет стараниями других мужчин, ведь разве может мужчина с таким животом, как у вас, произвести на свет ребенка?
На что они ответили:
– У наших жен животы еще больше наших.
Римлянка в ответ:
– Ну так это лишь усиливает мое предположение, что ваших детишек произвели на свет другие.
– Любовь одолеет плоть, – ответили они (База Меция, 84а).
Из года в год евреи посещают еженедельные службы Шаббат, где прочитывается вся Тора – документ, полный откровенных, отнюдь не эвфемистических обсуждений интимной жизни. Например, Иаков проработал семь лет на своего не имеющего моральных убеждений дядю Лавана, выплачивая таким образом выкуп за Рахель, дочь Лавана. По прошествии семи лет он сказал своему дяде: «Дай мне жену мою, потому что мне уже исполнилось время, чтобы войти к ней» (Бытие 29:21) – и это едва ли можно назвать очень деликатной манерой общения со своим будущим тестем.
Библия даже не избегает описания манер поведения, которые могут быть расценены как ненормальные. Только в книге «Бытие» описывается, как мужчины Содома пытались насиловать мужчин, попадавших в их город (19:4–5), как две дочери Лота совратили своего отца (19:30–35), как Иаков женился на двух сестрах (29:21–30), и как Иуда заплатил женщине, которую считал проституткой (но которая оказалась его невесткой), чтобы та переспала с ним (38:15–18).[77]
В отличие от католицизма, индуизма и буддизма, иудаизм никогда не идеализировал безбрачие, не возводил его в ранг идеала для любого из своих последователей. Идеал Торы в том, что «человеку [следует] оставить отца своего и мать свою, и прилепиться к жене своей, и следует быть им одной плотью» (Бытие, 2:24).
Несмотря на патриархальность древнего иудаизма, раввины считали, что для женщины половая разгрузка не менее важна, чем для мужчины. На самом деле они полагали, что «страсть женская гораздо сильнее мужской» (Бава Меция 84а). Соединяя мужской шовинизм и горячую чувственность, раввины уверяли, что мужчина, который ставит получение удовольствия женой выше своего, будет вознагражден мальчиками. Если же он, в свою очередь, поставит на первое место собственное удовольствие, то жена будет рожать девочек (Нидда 31а, б).
Поскольку раввины опасались, что женщины могут быть слишком сдержанны в проявлении инициативы в интимных отношениях, Талмуд установил минимум соитий в зависимости от рода деятельности мужчины, ниже которого муж не имеет права опускаться: «Тот муж, который живет в праздности и не обязан трудиться, должен входить к своей жене ежедневно, для рабочих это дважды в неделю, один раз в неделю – для погонщиков ослов, один раз в тридцать дней – для погонщиков верблюдов, и раз в шесть месяцев – для моряков» (Мишна Ктубот 5:6). Муж не мог менять работу без согласия жены, если эта смена повлияет на ее права в моментах интимной близости. В обществах, допускавших полигамию, этот узаконенный минимум совокуплений также защищал старших и/или менее привлекательных жен от полового игнорирования.
